Иеромонах Дамаскин (Христенсен) - Не от мира сего
Отец Серафим оставил «открытое письмо» без внимания, отказавшись от словопрения со своим критиком. «Нам в корне претит его полемический запал в вопросах Церкви, — писал о. Серафим, — да и всему православному духовенству, наверное, тоже. Хотя я понимаю, что статьи критика были «спровоцированы» моей книгой (ибо я признаю свое авторство), спор наш носит далеко не личный характер. Впрочем, это и спором не назовешь, ибо с его стороны следовали лишь нападки, причем нападки не на меня, поскольку я всего лишь излагал учение архиеп. Иоанна (Максимовича), еп. Игнатия (Брянчанинова), еп. Феофана Затворника и других, а нападки на само учение».
Более о. Серафим не возвращался к этой полемике. Его «Ответ критику», впрочем, сам по себе оказался весьма ценным, ибо содержал ссылки на святых Отцов, жития святых, тексты богослужений, касающиеся жизни души после смерти. И православный читатель должен даже поблагодарить критика — иначе не было бы этого дополнения. Сам о. Серафим написал об этом так: ««Положительным»в статьях нашего критика следует признать то, что они побудили нас изложить предельно ясно и просто православное учение, дабы не допустить дальнейших кривотолков».
Статьи критика также подвигли о. Михаила Помазанского написать очень полезную статью о мытарствах, так же основанную на святоотеческом учении. Она была опубликована и на русском, и на английском.
ОТДЕЛЬНОЙ КНИГОЙ «Душа после смерти» вышла в 1980 году. Она, в первую очередь, отлична тем, как о. Серафим разграничил естественное и богоданное знание человека, т. е. то, что Бог попускает (выход души в «астрал», в «область Бардо», то бишь в поднебесное пространство), и то, что Он открывает неотмирную действительность Рая и ада. Поистине, лишь обладая святоотеческой мудростью, можно разобраться в массе издаваемых ныне книг о посмертных впечатлениях и объяснить их в свете древнего Православия. Книга о. Серафима убеждает всякого искателя Истины, ибо представленное в ней учение создано не человеческим умом, а волей Божией, это не его личные взгляды, не просто желание потрафить своей или чьей‑то гордыней. Прочтение Священным Преданием взглядов о жизни загробной подобно прочтению их Книгой Бытия — оно приоткрывает завесу тайны. Познать ее в жизни земной нельзя, ни научным исследованием, ни самым изощренным оккультистским методом, испытывая не раз и не два внетелесные ощущения. Оккультист полагается на силы собственные и бесовские (порой даже не замечая этого). Христианин, причастный Таинствам, уповает на бездонный кладезь Божией мудрости Того, Кто создал видимый и невидимый миры.
Самое главное в книге о. Серафима — отклик в человеческих душах. Он писал: «Истинные видения жизни после смерти потрясают всё наше существо, и если до той поры человек не был ревнителем христианства — коренным образом меняют его жизнь земную, дабы приготовить к жизни вечной». Такого же воздействия добился сам о. Серафим, не поступившись и толикой опыта Православной Церкви в угоду современному самодовольному и самодостаточному человеку. Уже после его кончины тысячи людей прониклись трезвением и правдой его книги, она подвигала их не только к покаянию и душевному борению, но и к истовой молитве по усопшим. В августе 1991 года в монастырь преп. Германа пришло письмо от одной греческой православной, врача–ветеринара, некоторым образом рассказ ее проливает свет и на состояние души самого о. Серафима после кончины.
Купив его книгу, я прочла взахлеб. Именно этого жаждала душа — прикоснуться к Тайнам Православия. Как благодарна я Богу, что Он сподобил меня найти Истину. Истину, которую должен знать каждый православный, — о жизни и смерти. Истину, которую, увы, не несет людям моя Церковь (Греческая Православная Церковь Америки).
Всю неделю (пока читала книгу) меня не оставляло волнение и какая‑то небесная радость откровения. Я поделилась с мужем, Давидом, дескать, теперь мы знаем, как помочь любимым, уже ушедшим людям. Муж едва дождался, когда я закончу книгу, и принялся читать сам. Я сказала ему: где бы ни был сейчас о. Серафим, нам нужно его разыскать, поговорить, получить от него благословение.
Я написала о. Серафиму в Платину, но получила ответ от о. Германа: собрат его уже почил в Боге. С письмом пришла брошюра и приглашение на летние занятия Богословской Академии. С грустью ехали мы на могилу о. Серафима, надеясь узнать о нем больше. Мы пробыли в монастыре неделю. Какая же это была радость духа и души! Сколько любви! Мы словно приобщились небесного, неотмирного, к чему звали и за что боролись святые и подвижники всех времен. По благодати Божией стяжали мы такое чудесное состояние.
Узнав о причине смерти о. Серафима (нарушение свертываемости крови), я поняла, что ему можно было помочь природными и гомеопатическими средствами, а не современной терапией. Я скорбела о его кончине во цвете лет, особенно сейчас, когда его так не хватает и он уже затронул так много сердец. Ах, как он нам всем нужен!
На вторую ночь в монастыре о. Серафим явился ко мне во сне: в рясе, скрестив руки, со смирением на светлом, спокойном, задумчивом лице. Увидев его, я сказала:
- Отец Серафим, я хотела помочь Вам. Зачем Вы умерли? Почему не дождались меня? Я бы вылечила Вас травами, я уверена!
Сердце щемило, я едва не плакала. Он взглянул на меня с прощением и благодарной любовью:
- Нет, Вы не сумели бы мне помочь. Ничто и никто не сумел бы. Сейчас я там, где мне и хотелось быть — с Богом.
И лик его стал таять, а я всё повторяла:
- Мы любим Вас, мы Вас очень любим!
Всякий раз теперь мы приезжаем на летние паломничества, и это в радость. И о. Серафим будто бы рядом: в каждом листочке, в каждом дереве, в каждой зверушке, во всей красоте природы. Монастырь привел нас к истинной жизни, единственно важной для нас.
Да хранит вас всех Бог, Иоанна Стефанатос.
В послесловии он писал: «Страждущая Церковь России, возможно, из‑за гонений, а возможно, из присущего ей консерватизма, сохранила православное отношение к потустороннему миру в большей степени, чем какая‑либо иная православная Церковь».
Летом 1989 года монах из монастыря преп. Германа совершил паломничество в Валаамский монастырь (в России) и неожиданно нашел там книгу о. Серафима. До той поры никто из Братства преп. Германа не ступал на Русскую землю. (Отец Герман, как помнит читатель, вырос в Латвии). В ту пору Валаамский монастырь был закрыт (с 1940 г.), обветшал, и только–только начинались реставрационные работы. Мастерам помогали местные жители. Вышеупомянутый монах вспоминает: «Не успел я подойти к главному зданию монастыря, как появился бородатый молодой человек. «Вы из Платины?» — спросил он с живым интересом. Я ответил, хотя вопрос, по правде говоря, огорошил меня. Молодой человек просиял, троекратно расцеловал меня и сказал: «Пойдемте».
По пути я спросил, откуда он знает Платину. «По книгам о. Серафима», — ответил он. Он подвел меня к монастырским воротам, распахнул дверь. Я переступил порог монастыря, знакомого по множеству фотографий. Мы поднялись по лестнице. Пошли по коридору. Темно, вокруг запустение, мусор, вонь. Вдруг отворилась дверь, и мы очутились в чистой светлой комнате.
Я увидел троих русских и услышал первые слова: «Вот настоящая монашеская келья!» Произнесла их молодая женщина Ирина. Она стояла подле крохотной кухоньки этого скромного жилища. Меня усадили, предложили чаю. «Мы живем бедно, — извинилась Ирина, — но можем угостить хлебом валаамской выпечки». Моего первого знакомца звали Алексей. Двое других русских больше молчали, может, стеснялись, а может, просто не знали английского языка. Однако и они были мне рады.
Пока Ирина заваривала чай, Алексей положил передо мной книгу, заботливо хранимую в сером кожаном переплете. На обложке было вытеснено золотом по–русски: «Душа после смерти». Неужто передо мной перевод книги о. Серафима?! Я открыл ее: оказалось, весь текст отпечатан на машинке. Но сколько любви в этом труде! Я был глубоко тронут. У бедных русских не нашлось денег для издания книги (а может, им не разрешили), так они передавали ее другим, перепечатывая текст на машинке.
Тут меня осенило. Я достал конверт, в котором хранился волос из бороды о. Серафима. Поначалу я хотел оставить его на поле преп. Германа (на Валааме), но теперь нашел более достойное применение. Лица моих знакомых осветились улыбкой. С благоговением приблизились они, перекрестились, приложились к святыне и осторожно убрали ее со стола».
На следующее лето на Валааме уже жило монашеское братство. Их навестил о. Герман и засвидетельствовал их почтение к о. Серафиму. Ему подарили пасхальное яйцо, расписанное самими монахами: о. Серафим на фоне одного из скитов Валаама.
В мае 1991 года несколько глав из книги «Душа после смерти» было опубликовано в России журналом «Наука и религия». Ранее он использовался как орудие атеизма, сокрушая веру в Бога. Теперь же на его страницах печаталось православное учение, ответ на современные посмертные впечатления, которые наука тщетно пытается объяснить.
