Лактанций - Творения
55. Отыщем же то истинное, что скрывается под этим образом. Минуций Феликс в той книге, которую он озаглавил Октавий, рассуждал так: Сатурн, когда был изгнан сыном и прибыл в Италию, был назван сыном неба, поскольку мы обычно говорим о тех, чьей доблестью восхищаемся, а также о тех, кто появляется внезапно, что они «упали с неба». Сыном же земли — потому что те, кто рожден от неизвестных родителей, мы обычно называем сыновьями земли. 56. Сказанное, таким образом, хотя и близко к истине, но все же не истинно: ведь известно, что Сатурн считался таковым [сыном неба и земли] еще тогда, когда царствовал. 57. Можно было рассуждать и так: Сатурн, когда был могущественнейшим царем, для сохранения памяти о своих родителях дал их имена небу и земле, в то время как до этого они именовались по — другому. Таким образом, как мы знаем, были даны имена рекам и горам. 58. Ведь когда поэты говорят о потомках Атланта или о потомках реки Инах, то не говорят же они, что люди могли быть рождены от вещей, не имеющих чувственности, но обозначают так тех, кто были рождены от этих людей, которые или при жизни, или умерев дали имена свои горам и реке. 59. Ведь это было обычным делом у предков особенно у греков. Так, мы узнали, что моря получили имена тех, кто в них утонул, как, например, Эгейское, Икарийское, Геллеспонт. И в Лации Авентин дал имя холму, на котором был погребен, Тиберин или Тибр — реке, в которой утонул. 60. Стало быть, не удивительно, если бы небу и земле были даны имена тех, кто родил могущественнейших царей.[127]
61. Итак, ясно, что он не был рожден небом, чего не может быть, но был рожден тем человеком, имя которому было Уран. То, что это так, подтверждает Трисмегист, который, когда говорил, что было очень мало сопричастных совершенному учению людей, называл в их числе Урана, Сатурна, Меркурия и своих родственников. 62. Поскольку он не знал истину, то увел историю в другую сторону. Я показывал, каким образом он мог бы рассуждать. Теперь я скажу, как, где и кем небо было названо Небом. В действительности это сделал не Сатурн, а Юпитер. 63. В Священной истории Энний сообщает следующее: «Затем Пан привел его [Юпитера] на гору, которая называется Стела [т. е. плита, надгробье] Неба. После того как поднялся туда, он обозрел кругом земли и там на горе установил алтарь Небу, и первым на этом алтаре принес жертву. Там он поднял глаза к небу, как мы теперь его зовем, и тому, что было выше земли, что называлось эфиром, дал имя по имени своего деда Неба. И Юпитер первым то, что называется эфиром, молясь, назвал небом и принес ту жертву, которую там освятил». Известно, что Юпитер не только там совершал жертвоприношения.
64. Цезарь также в Арате передает,[128] что Аглаосфен рассказывал, что когда Юпитер отправлялся с острова Наксоса против Титанов и совершал на берегу жертвоприношения, во время ауспиций к нему прилетел орел, которого победитель, приняв за добрый знак, стал почитать.
65. Священная история также передает, что на голову Юпитеру опустился орел и возвестил ему грядущее владычество. Кому же Юпитер мог приносить жертву, если не деду Небу, который, как говорит Евге — мер, погиб в океане и погребен в крепости Авлации?
12. 1. Поскольку мы разоблачили тайны [mysteria] поэтов и обнаружили родителей Сатурна, возвратимся к его добродетелям и деяниям. [Говорят], он был справедлив в правлении. 2. Во — первых, он не является богом уже от того, что был; во — вторых, от того, что был он все‑таки несправедлив, и не только в отношении своих сыновей, которых умерщвлял, но и в отношении своего отца, генеталии которого он отсек, что, вероятно, случилось на самом деле. 3. Однако люди, считающие его первоначалом неба, весь этот рассказ отвергают как вымышленный самым нелепым образом, хотя стоики, как обычно, пытаются найти в нем естественный смысл; мысли их высказал Цицерон, рассуждая о природе богов. 4. Он говорит, что небесная высочайшая и вечная природа, т. е. огненная, которая из себя все родила, не могла обладать той частью тела, которая служит для произведения на свет.[129] Это суждение могло бы подойти к Весте, если бы речь не шла о мужчине. 5. Ведь потому Весту считают девственницей, что неприкосновенный огонь есть стихия, из которой ничего не может родиться, ибо все, чем бы он ни овладел, огонь уничтожает. 6. Овидий говорит в Фастах:
Помни, что Веста — не что иное, как пламя живое, А из огня никогда не возникают тела. Стало быть, дева она, и семян не дает она вовсе И не берет, а сама девственных любит подруг.[130]
7. Это я также мог приписать и Вулкану, который хотя тоже считается огнем, все же поэты его не оскопили. Мог приписать и Солнцу, в котором природа и причина живых существ. Ведь без огненного жара Солнца ничего не может ни родиться, ни приумножиться. Так что никакой другой стихии не нужны детородные органы настолько, как жару, благодаря теплу которого все появляется, рождается и лелеется. 8. Наконец, даже если это все так, как они хотят, почему мы считаем, что Небо было скорее оскоплено, нежели вообще не имело детородных органов? Ведь если оно рождает само по себе, оно не нуждалось ни в каких детородных органах, когда производило на свет самого Сатурна. Если же имело бы, и они были отсечены сыном, погибло бы начало вещей и всякая природа. 9. Мало того, у самого Сатурна отнимают не только божественное начало, но и человеческое, когда видят в Сатурне того кто заключает в себе движение и смену одним другого отрезков времени, и кто у греков носит соответствующее имя. Ведь зовут его Кронос [Kpovoq], что то же самое, что «хронос» [xpovoq], т. е. «отрезок времени». Сатурном же он был назван, потому что насыщается [saturetur] годами. 10. Это слова Цицерона,[131] излагавшего взгляд стоиков, который весьма пуст, что очевидно всякому понимающему человеку. Ведь если Сатурн — сын Неба, каким образом время могло родиться от Неба, и как Небо могло быть оскоплено временем, и как затем время могло быть лишено власти сыном Юпитером? Или какими годами могла насыщаться вечность, у которой нет никаких пределов?
13.1. Итак, если тщетны те рассуждения философов, то что остается, если только не поверить, что это произошло на самом деле, т. е. что человек оскопил человека? Если только кто‑то не думает, что Богом был тот, кто боялся сонаследника; тогда он, если что‑то имел божественного, должен был отсечь гениталии не отца, а свои собственные, чтобы не родился Юпитер, который лишил его власти. 2. Равным образом он сестру свою Рею, которую мы называем по — латыни Опой, не сделал бы женой, поскольку, как говорят, по изречению оракула ему запрещалось растить сыновей, ибо было пророчество, что он будет свергнут сыном. Боясь этого, он все‑таки не пожирал рожденных ему сыновей, как сообщают басни, а убивал. Впрочем, в Священной истории говорится, что Сатурн, Опа и прочие жившие тогда люди питались человеческой плотью, Юпитер же первый, начертав людям законы и нормы нравственности, запретил своим эдиктом употреблять подобную пищу. 3. Если это было действительно так, то какая при нем могла быть справедливость? Конечно, мы считаем ложью то, что Сатурн пожирал своих сыновей; разве только то, что говорит народ о поглощении им сыновей, следует понимать в другом смысле, а именно, что он их хоронил, предавал погребению? Опа же, когда родила Юпитера, унесла его младенцем и, для того, чтобы он вырос, отправила его тайком на Крит. 4. Вновь нам предстоит опровергнуть заблуждение. Почему же
Сатурн узнал предсказание от другого? Почему он, водворенный на небе, не увидел того, что совершилось на земле? 5. Почему Корибанты[132] ввели его кимвалами в заблуждение? Почему, наконец, существовала иная, более могущественная сила, которая смогла превзойти его могущество? Ведь старик легко был побежден молодым и лишен власти. 6. Итак, изгнанный, он бежал, и после того как долго странствовал, на корабле прибыл в Италию, как передает в книгах Фаст Овидий:
А почему здесь корабль, расскажу я. На тускскую реку Бог серпоносный пришел, круг исходивши земли.[133]
7. Этого странника, терпящего лишения, принял Янус. Доказательством этого события служат старинные монеты, на одной стороне которых изображен двуликий Янус, на другой же — корабль, о чем пишет тот же поэт:
Но благочестивый народ на меди корабль отчеканил В память о том, как сюда прибыл низвергнутый бог.[134]
8. Стало быть, все соглашаются с тем, что Сатурн был человеком: не только поэты, но и авторы историй и древних деяний, которые предали памяти его подвиги в Италии. Из греков — Диодор и Талл,[135] из латинян — Непот, Кассий[136] и Варрон. 9. Поскольку же в Италии цари‑ли свирепые нравы,
Он дикарей, что по горным лесам в одиночку скитались,
