Мартин Лютер - Лекции по Посланию к Римлянам
Подобным же образом, наш князь и наш епископ соревнуются друг с другом в собирании реликвий.[13]Каждый из них хочет, чтобы другой уступил ему, и все же каждый продолжает демонстрировать свои добрые дела, ничего не позволяя другому.
Так же и самые ретивые монахи[14] соревнуются между собой ради Бога.[15] Но они не уделяют ни малейшего внимания этой заповеди о любви.
Тот же, кто желает подумать всерьез об этой заповеди и применить ее, не должен зависеть от своих деяний, которые происходят откуда-то изнутри, но, скорее, он должен сопоставлять все деяния, слова и помыслы всей своей жизни с этой заповедью, как с правилом, всегда говоря при этом себе о ближнем своем: “Что бы ты хотел, чтобы он для тебя сделал?” И когда он понял это, пусть он начинает делать то же самое по отношению к ближнему своему, и сразу же исчезнет всякое соревнование [всякая борьба], всякое злословие и всякие разногласия, и появится целый сонм добродетелей, всякая благодать, всевозможные деяния святости, и, как он говорит здесь: “Исполнение закона”. Ибо именно так учил Моисей детей Израилевых во Втор.(6:6 и далее): “И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим, и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая”. И затем он продолжает: “И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими”. Моисей хотел не того, чтобы мы носили фарисейские филактерии[16], но слова о том, что они должны быть, как “знак на руке”, означают, что все ваши усилия должны быть направлены к этой цели. И выражение: “Повязкою над глазами твоими”, означает, что все наши помыслы должны быть направляемы этими словами, и фраза: “Напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих”, означает, что все наши чувства, и, в частности, наш язык должны быть направляемы и применяемы согласно этим словам.
Делающий это мог бы прийти к совершенному пониманию своих недостатков, к смирению и страху Божьему. В противном случае человек остается в таком состоянии, когда он уверен, что ему ничего не грозит, и что он свят и безгрешен. Ибо он часто открывал бы не только свою лень и медлительность всякий раз, когда нужно оказать помощь ближнему своему — хотя, в то же время, он обнаруживает, что желает, чтобы каждый человек испытывал любовь, доброту и благорасположенность по отношению к нему — но сам он, фактически, является его врагом и лжебратом, настоящим клеветником и человеком, исполненным всякого греха. По этой причине мы можем сказать, что Апостол описывает сущность данной заповеди, говоря в Филип.(2:4): “Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других”, и в 1Кор.(13:5): “... [Любовь] не ищет своего”, то есть она побуждает человека к отрицанию себя и к утверждению другого, к развитию привязанности к ближнему своему и устранению ее от себя, к помещению себя на место ближнего своего и последующему определению — чтобы тот хотел сделать для себя, и что он и другие могли бы сделать для него. И тогда он откроет посредством этого непогрешимого учения — что ему следует делать. Когда же этот процесс опускается, то заповеди преумножаются, но все же человек не достигает той цели, к которой он стремится.
Всякий раз, когда он желает благословений — будь то благословения духовные или физические — когда, например, он хочет, чтобы за него была вознесена молитва, причем неким определенным образом (то есть совершенным образом), он впутывается этой самой молитвой во зло [в пороки], потому что он становится обязан тем же самым другим людям, но впоследствии обнаруживает, что не желает делать этого по отношению к другим. Или он может начать ненавидеть себя и не желать никаких благ от других, и тогда он также не будет ничем обязан другим. Почему? Потому что тот, кто мертв, является праведным. Вот как глубока и широка эта заповедь!
11. “... Наступил уже час пробудиться нам от сна”. То же самое говорится в 1Кор.(15:34): “Отрезвитесь[17], как должно, и не грешите...”, а также в Ефес.(5:14): “... Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос”. Несомненно, что в данном фрагменте он говорит о духовной спячке, то есть о состоянии духа, который спит, когда живет в грехах и доволен собой. В Евангелии Христос много раз предостерегает по поводу такой спячки, увещевая нас о том, что мы должны быть бдительны. И мы должны заметить, что он говорит не о тех людях, которые мертвы во грехах или в неверии, равно как и не о тех верующих, которые пребывают в смертном грехе, но, скорее, о христианах, которые живут этакой “тепловатой” [равнодушной] жизнью, раздуваясь при этом от самодовольства. Ибо он хочет, чтобы они продвигались внимательно, как мы читаем в Мих.(6:8): “О, человек! сказано тебе, что — добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим”. Ибо те, кто беспечны, не бдительны и не имеют страха [Божьего], относятся к людям, которые начинают, но не продолжают — они “возлагают руку свою на плуг” и “озираются назад” (Лук.9:62). Они имеют “вид благочестия”, силы же его отреклись (2Тим.3:5). Физически [своими телами] они вышли из Египта, но сердцами остались. Они самодовольны, они идут своим путем без страха Божьего, они ожесточены сердцами, безбожны, бесчувственны. О таких людях блаженный Бернар говорит: “Тот, кто постоянно не стремится к покаянию, говорит этим самым, что он не нуждается в покаянии”[18]. А если он не нуждается в покаянии, то ему не нужно и милосердие, а значит он не нуждается и в спасении. Это что-то такое, чего не может быть, за исключением, разве что, того, кто без греха, то есть Самого Бога или Его Ангелов.
Поэтому хорошо, что Апостол обращается к христианам и увещевает их очнуться от спячки, хотя они не были бы христианами, если бы уже не очнулись. Но стоять неподвидно на пути к Богу — значит двигаться назад, а продвигаться — значит каждый раз начинать сначала. Поэтому Проповедник не говорит: “Когда человек продвинулся бы...”, но он говорит: “Когда человек окончил бы...” (Сирах.18:7). Св. Арсений каждый день молился Богу таким образом: “Помоги мне, Господи, чтобы я мог начать жить для Тебя”[19]. И, конечно же, раз Апостол говорит о знании: “Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать” (1Кор.8:2), то и мы также должны рассуждать о любой человеческой добродетели: Кто думает, что он уже овладел ими и начал, еще не знает, как нам следует начинать.
И таких людей в наши дни очень много. Они совершают учрежденное Христом покаяние, как нечто внешнее и преходящее, и, совершив это, считают, что теперь они праведны. В результате такая разновидность вероисповедания часто осуществляется в ущерб этому жалкому и никуда не годному упованию на самого себя, потому что оно отнюдь не устраняет того, что, как им кажется, оно устраняет.
Слово “сон”[20] используется в Писании различным образом. Прежде всего, оно используется в буквальном смысле, как указание на физическую смерть, например — в Иоан.(11:11): “Лазарь друг наш уснул...” И в Ветхом Завете, очень часто в Книгах Царств и Паралипоменон мы читаем: “И почил он с отцами своими...”[21].
Кроме этого оно используется при указании на духовную спячку, причем это его применение двойственно. Во-первых, оно используется в хорошем [положительном] смысле, как, например, в Пс.(126:2): “... Тогда как возлюбленному Своему Он дает сон”, и еще, в Пс.(67:13): “Если вы спите среди многих”[22]. И в Песн.Солом.(5:2) невеста говорит: “Я сплю, а сердце мое бодрствует”. Соответственно, “спать” — это значит не быть обращенным, в сторону преходящих благ [“преимуществ”, “выгод”], но, скорее, считать их чем-то воображаемым и туманным, нереальным, из-за своего интереса к вечным явлениям и вещам, которые люди видят в свете веры, своим бодрствующим сердцем. Поэтому они преспокойно спят, когда речь идет о вещах преходящих, и относятся к ним с пренебрежением.
В-третьих, слово “сон” используется при указании на духовную спячку, но в отрицательном смысле этого слова, в смысле, противоположном упомянутому выше. Апостол говорит об этом в 1Фессал.(5:6 и далее): “Итак не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью”. Слово “ночь” используется здесь для обозначения духовного зла. Подобным же образом, мы читаем в Пс.(75:6): “... Уснули сном своим, и не нашли все мужи силы рук своих”[23]. Таким образом, слово “спать” в этом смысле означает: “не обращаться к вечным ценностям и не заботиться о вечных ценностях. Люди такого типа безразличны к вещам и явлениям вечным, но весьма активны по отношению к вещам преходящим, за которыми они следят бдительно и жадно. Таким образом, они являются своеобразными “антиподами”[24] тех спящих людей, которые упомянуты выше, потому что ночь одних является днем других, и бодрствование одних является сном других, и наоборот. Мы видим противоположные ценности, противоположные последствия и, следовательно, противоположных людей. Короче говоря, мы можем описать эти три [упомянутые выше] разновидности, как “сон сущности [натуры, природы]”, “сон благодати” и “сон вины”, но такое разграничение несколько туманно.
