Рушель Блаво - 33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар"
Мобильный телефон Мессинга звякнул, известив о приходе эсэмэски.
— Что-то важное? — не мог не спросить я, увидев, каким серьезным стало лицо моего друга после прочтения сообщения.
— Это от Белоусова, — с этими словами Мишель протянул мне трубку, на экране которой я прочитал: «Японец на снимке — некий Терухиро». Да, вчерашняя шутка вдруг обернулась правдой, но я опять не мог никак понять, что это нам дает.
— Папа, а не пора ли строить очередной ипсилон? — словно предвосхитила мою мысль Алексия. — Данных, по-моему, уже достаточно.
— Ну вот и займись этим, малыш. Только давай прикинем прямо сейчас, данные какого ракурса наиболее репрезентативно использовать при построении этого ипсилона. Как ты сама думаешь?
— Ну, — начала Алексия, — наверное, Терухиро, да?
— Само собой. Еще? Рушель, помогайте! Пора уже и вам, коллега, освоить методику ипсилоностроения от фирмы «Мессинг и дочь».
— Отто Ран? — неуверенно спросил я.
— Пожалуй, — ответил Мессинг. — Но все это слишком просто. Я предлагаю, друзья, применить сугубо географический ракурс в данном ипсилоне. То есть взять только номинации локусов. Алексия, справишься?
— Я попробую.
Ипсилоноведение от Мессинга и Кº
И Алексия, схватив со стола карандаш, выбежала из комнаты. От самых дверей она только сказала:
— Пожалуйста, не ходите пока в монахи. А ты, Петрович, не улетай никуда, ладно? Я, правда, быстро.
— Не спеши, доченька!
Но этих слов отца Алексия уже не слышала.
— Почему именно названия мест? — спросил я у Мессинга.
— Все просто, коллега. Дело в том, что построение самой задачи ипсилона в числителях и знаменателях напрямую зависит от его целей. Что сейчас нас интересует?
— Что? — невольно переспросил я к радости взявшего после своего риторического вопроса паузу Мишеля.
— А нас интересует то место, куда мы должны идти дальше. Следовательно, и исходными должны быть названия мест. Что, коллеги, отнюдь не означает получения именно географической номинации в результате.
— Да уж, — встрял Петрович, — ваши ипсилоны мой рациональный мозг никогда не постигнет. Но я всегда с ними согласен, ибо преклоняюсь перед вашим даром и даром вашей дочери.
— Смотрите! — вбежавшая внезапно, как циклон Наргис, Алексия, положила на стол листок с ипсилоном. Мы прочли:
«Ипсилон географический.
Составлен Алексией Мессинг.
Числитель дроби направлен исключительно на современность и состоит из двух локативных парадигм, номинации которых в порядке возрастания таковы: 1) Калат; 2) Вевельсбург. Необходимые множители для каждой из этих локативных парадигм, соответственно: Хиросима и Нюрнберг. Таким образом, общий числитель представляет собой следующую структуру:
(Колот × Хиросима) + (Вевелъсбург × Нюрнберг).
Подытожим значение числителя через соотнесение с категориями гармонии (космоса) и дисгармонии (хаоса). Проще всего с необходимыми множителями: „Хиросима“ соотносится с редукцией гармонии и воцарением сил хаоса, тогда как „Нюрнберг“ — с восстановлением изначальной гармонии, попыткой тотальной космизации. Итак, результат числителя очевиден: это сюжет жанра театральной притчи, в которой изначально структура мира нарушается, а в финале стараниями богов и героев восстанавливается.
Знаменатель содержит три элемента, соответствующих номинациям трех стран, в разные годы колонизировавших Бирму: это Англия, Франция и Япония. Если суммировать эти три номинации, то получим в итоге как само собой разумеющееся название культурной столицы Мьянмы Мандалай.
Ипсилон географической дроби сводится к двум показателям: цифровому и буквенному. Цифровой: 66. Буквенный: Сэйн».
— И что это значит? — первым спросил Петрович.
— Я не знаю, — смутилась Алексия. — Но так получилось…
— Давайте разбираться, — предложил Мессинг. — Ипсилон построен по всем правилам, а значит, ошибка исключена. Однако нам предстоит постичь два пункта из дроби, которые, как может показаться непосредственному взгляду, появились несколько немотивированно: сюжет театрального жанра притчи и номинация «Мандалай». Петрович, в чемодане должен быть набор карт разных городов Бирмы. Найдите, пожалуйста, подробную схему Мандалая.
Через минуту на столе была разложена карта-схема культурной столицы Мьянмы — города Мандалая.
— Теперь все ясно, — резюмировал Мессинг. — Цифра 66 указывает на название улицы в Мандалае. Смотрите: «Шестьдесят шестая улица». Какой туристский объект обращает на себя внимание на этой улице, если верить схеме?
— Театр «На шестьдесят шестой улице»! — в один голос воскликнули мы.
— Но что такое это слово «Сэйн»? — Алексия сама была озадачена результатом своего ипсилона.
— А «Сэйн», доченька, название бирманской арфы, музыка которой традиционно открывает спектакли в национальном театре марионеток.
Давай оставим все как есть?
Признаться, я был немало озадачен таким поворотом событий. Получалось, что нам надо было прекратить поиски в Калате и немедленно отправиться на другой конец страны в город Мандалай, на Шестьдесят шестую улицу, где расположен театр марионеток.
— Что делать-то будем? — первым спросил Петрович.
— А пока, думаю, — ответил Мессинг, — нам нет смысла менять наши планы. Вы, Петрович, поднимайтесь над горой на дельтаплане. Мы с Блаво пойдем монашествовать. Ну, и Алексия…
— Папа, Петрович что-то говорил про жертвенник-ковчег…
— Да, — заметил Петрович, — коль уж планы не меняются, то предлагаю вот что: в центре монастыря есть такая карусель, куда надо бросать монетки; желательно попадать в особую нишу и загадывать при этом желание…
— Так вот откуда идея нашего Чижика-Пыжика на Фонтанке! — не мог не воскликнуть я. — Там же тоже надо монеткой попасть на постамент, только тогда загаданное желание сбудется. Но что возле этой карусели будет делать Алексия?
— Я пока не могу сформулировать строгих задач, — заметил полковник, — но уверен, что возле этого места за день окажутся едва ли не все обитателя монастыря. А это значит, что Алексия просто посмотрит, послушает, подумает. Так ведь, Алексия? Ведь есть в этом смысл?
— Пожалуй, ты прав, — медленно произнесла девушка. — Я попробую все это сделать: посмотреть, послушать, подумать. Только ты, пожалуйста, будь там, на небе, аккуратней, ладно? Я что-то волнуюсь.
— Не переживай, Алексия! Я ведь буду с инструктором.
Итак, задачи дня сегодняшнего были сформулированы. Петрович отправился на место вылета дельтаплана, Алексия — к жертвенной карусели, а Мессинг и я — в медитационный центр.
Как мы с Мессингом в монастырь ушли
Нас встретил юный монах, на прекрасном английском предложивший несколько вариантов монашеского туризма.
— Нам больше всего подходит однодневный тур, — сказал Мессинг. — Кажется, за день мы, коллега, вполне можем узнать все необходимое. А утром тогда направим наш путь в Мандалай.
Монах-гид отвел нас в небольшое помещение, где начинающим буддистам, то есть нам, надлежало переодеться в соответствующие моменту одежды, а самое главное — снять обувь. Дело в том, что в бирманских монастырях одно из важнейших правил связано с тем, что монахи должны ходить босиком. Переодевшись, мы пошли в центральный храм, в котором как раз начинался молитвенный час. Интереснее всего было пробраться к жерлу вулкана, но наш гид данное предложение однозначно отверг, даже как-то испугался.
Имеющий глаза да видит имеющий уши да слышит
Мишель, однако, и здесь не терял времени даром. После часа молитвы, когда мы остались одни, Мессинг спросил меня:
— Заметили ли вы, коллега, справа от нас в центральном храме странное творение не то из стекла, не то из прозрачного камня?
— Если честно, то нет.
— А слышали ли вы, мой друг, этот тихий звук, в котором чередовались две ноты, но словно в разных регистрах?
Ну почему Мессинг видит и слышит то, чего не вижу я? Ведь у меня тоже два уха, два глаза, умственными способностями я не обделен, более того — мои навыки и умения уже много лет верно служат на благо людям.
— Вы ничего не слышали и не видели, не потому, что лишены дара слышать и видеть, — словно читал мои мысли Мессинг, — а только потому, что сегодня ваш мозг был настроен на иную волну: вы думали о театре марионеток в Мандалае, не так ли?
— Вы, Мишель, как всегда, правы. Так уж я устроен, что при появлении новой цели я, как это ни глупо, напрочь забываю о задачах насущных и переключаюсь на анализ грядущего. Но объясните мне, что это было за творение и что за музыка?
