Адин Штайнзальц - Взгляд
Гнилой интеллигент, улавливающий лишь градационную и количественную разницу между вещами и явлениями, похож на корабль, у штурмана которого разбился компас: утратив ориентиры, его судно сбилось с курса и стало игрушкой стихий.
Парадоксально, но факт: человек, который способен нащупать тончайшее различие между двумя почти идентичными оттенками, бессилен отличить свет от тьмы! Его мир — это мир хаоса, сумбурный и бесформенный, где движение лишено какой-либо цели и порядка и, как следствие, — всякого смысла; и посему, даже имея неограниченный доступ к сокровищнице многовековой мудрости и опыта, он не может ею правильно воспользоваться. Если рассуждать объективно, то гнилой интеллигент — несчастный, достойный сочувствия, потерянный человек, утративший ценностные ориентиры, не имеющий цели бесприютный скиталец в не поддающейся осмыслению Вселенной.
Бесплодная и дезориентированная, гнилая интеллигенция, тем не менее, представляет реальную опасность для общества: утратив нравственные критерии, она всегда готова подчиниться силе и, обладая мощной интеллектуальной базой, оправдать ее. Нацистская Германия являет, пожалуй, самый наглядный пример тому, как деструктивное народное движение способно безудержно набирать силу, не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны интеллигенции. Это произошло отнюдь не по той причине, что ее взгляды соответствовали взглядам нацистов, а потому, что, лишенная критериев добра и зла, она была не в меру апатичной. С одинаковым равнодушием гнилая интеллигенция приемлет в роли правителя как святого, так и узурпатора, считая себя не вправе определять таковыми как одного, так и другого. Если вспомнить, что для очень и очень многих интеллигенция даже в своем нынешнем состоянии является носителем нравственных и духовных ценностей, становится очевидной ущербность и опасность такой позиции.
Помимо уже сказанного, подобный интеллигент опасен отсутствием чувства меры и понятия о границах дозволенного. Это страшно еще и потому, что, как и представители старой интеллигенции, он не боится делать выводы, на которые не осмелились предшествующие поколения. Потеря моральных критериев неизбежно приводит его к союзу с силами, не стесняющимися в средствах для достижения цели. Со временем эта тенденция прогрессирует, становится все более опасной — и не только потому, что, утратив способность отличать добро от зла и этим погубив собственную душу, он вольно или невольно становится хищником по отношению ко всем тем, кто бесполезен или слаб в его глазах. Силой своего интеллекта и аналитического дара, направляя их на расшатывание гражданского согласия и устоев общества, способствуя уничтожению созданной предшествующими поколениями сокровищницы духа, гнилой интеллигент расчищает дорогу грубой и разнузданной силе. Иными словами — подталкивает человечество к краю пропасти.
Чем опаснее болезнь, тем важнее, оперативно поставив диагноз, отыскать лекарство от нее. Для излечения интеллигенции, реанимации той прослойки, которая однажды, выступая в качестве основного общественного фундамента, так много сделала для мира, необходимы радикальные преобразования в самой структуре человеческого сообщества. Это помогло бы ей, утратившей ныне свои былые позиции и чувствующей отвращение к любым формам здорового и полноценного существования, вновь встать на ноги.
Какой недуг поразил интеллигенцию? Ответ прост: отказ от постоянных, устоявшихся ценностей. Там, где любое явление рассматривается как относительное и изменчивое, невозможно заниматься созиданием, в лучшем случае весь духовный потенциал будет тратиться на бесплодную рефлексию или пустое теоретизирование и рассмотрение сугубо умозрительных проблем, а в худшем — на разрушение и распад.
В этом случае единственное эффективное лекарство — определение созидательной цели, что позволило бы сконцентрировать все силы души в конкретном направлении, придать смысл и ценность бытию.
Интеллектуальный анализ не предназначен для того, чтобы заполнять душевный вакуум. Человек, сознание которого беспрерывно занято логическими выкладками, не может определить подлинные цели, не способен обозначить истинные ценности; более того, лишенный духовного фундамента, он сам превращает в руины те воздушные замки, которые тщетно пытается возвести. Те цели и задачи, которые способны придать смысл бытию, не могут иметь источником человеческий разум. Умствованием не решить эту проблему, и поэтому избавление заложено в вере — и только в ней одной.
Здесь мы сталкиваемся с определенными практическими трудностями. Интеллигент считает, и небезосновательно, что обретение новых ценностей возможно только за счет отказа от главенства интеллекта. И если он найдет в себе силы отвергнуть интеллектуальные изыскания любого рода, то обретет желаемый душевный покой, но лишь ценой потери своего Я, своей личности. В какой-то степени подобный способ обретения душевного покоя и стабильности сродни самоубийству.
В действительности интеллигенция способна излечить свои недуги только посредством гармоничного сочетания духовных ценностей и критериев, источник которых вне и выше разума, и максимального использования своих интеллектуальных возможностей. В душе каждого человека, даже если он изрядно поизносил ее в ходе бесцельных и бессмысленных поисков, сокрыт источник, прильнув к которому, в пору духовной жажды можно обрести подлинно религиозные, первичные ценности. Я имею в виду те из них, отношение к которым даже у современного интеллигента формулируется примерно так: Я завидую вашей вере. Я не подозреваю относящихся к этому слою общества в пренебрежении к религиозным ценностям, это удел люмпенов. Именно интеллигент, и только он, может честно сказать себе о религиозной системе ценностей: Это то, чего мне не хватает, я в этом нуждаюсь. Для интеллигентного человека совершить эволюцию от холодного безразличия к религиозному переживанию гораздо легче, чем для не привыкшего к эмоциональным и интеллектуальным усилиям обывателя. Но необходимым условием для реализации этого являются такие качества, как чуткость, честность и восприимчивость.
Для большинства принятие новых идей вообще, и религиозных в частности, кажется тяжелым и непосильным трудом, а сами эти идеи — странными и чуждыми. Однако, как было сказано выше, интеллигентный человек — это тот, кто способен в ходе логического анализа заметить полутона, мельчайшие отличия и нюансы, проследить связи и зависимости даже там, где их наличие совсем не очевидно. Чтобы выкарабкаться из нравственного хаоса и вернуться к нормальной жизни, интеллигенту необходимо сделать только один шаг: осуществить переход от я хотел бы поверить к я верю. Я верю — это не самовнушение и не мантра, это простая констатация факта, раскрытие и раскрепощение человеческой души. Человек, который говорит, не лукавя при этом, что завидует тем, у кого есть вера, уже, по сути, является верующим, поскольку, сам того не понимая, прошел большую часть тернистого пути к истине. Последнее препятствие, с которым ему осталось справиться, — страх перед косными обычаями и религиозной обрядностью, которая в силу его невежества представляется ему бессмысленной символикой.
Однако, уже сделав этот шаг и признав, что он религиозен, интеллигент должен, напрягая все свои интеллектуальные возможности, выстроить свое мировоззрение как гармоничную и разумную систему. В решении этой задачи ему пригодятся все его способности к анализу и умение различать малейшие отличия и полутона, но наградой ему, венцом его усилий станет достижение высокого уровня осознанной, разумной и искренней веры, достойной его интеллектуального уровня. И тогда перед ним возникнут новые горизонты, он получит доступ на те уровни духовного бытия, которые откроются только ему одному, до конца использовав потенциал, обретенный в период смятения и поиска.
Борьба духа
Душевный покой возведен в наше время в ранг жизненного идеала. Религиозные лидеры, психологи, публицисты — все, похоже, солидарны во мнении, что именно он наиболее важен для людей и что именно к нему все стремятся прежде всего. Причины этого явления обнаружить нетрудно: для современной жизни, особенно в ее урбанистическом варианте, характерна политическая, экономическая и социальная нестабильность, вселяющая в людей тревогу и ощущение перманентной опасности. Постоянное напряжение уже давно стало уделом не только политиков и управленцев, но и каждого рядового гражданина. Даже те, чья профессия — обеспечение людей душевным комфортом и покоем, лишены их сами. Удовлетворение своих амбиций для достижения того уровня благосостояния и социального статуса, который, как мы полагаем, заслужен нами, требует непрестанной борьбы. Разрушение традиционной системы ценностей и общее недоверие по отношению к существующим структурам власти приводят к конфликтам как в обществе, так и в наших душах. Отсюда — напряженность и неудовлетворенность. Беспокойная жизнь утомляет.
