Адин Штайнзальц - Взгляд
В христианской Европе вплоть до шестого века широко практиковалось скопчество. Святой Иероним и александрийский философ Ориген были кастратами; еще в девятнадцатом веке в Эфиопии считалось, что тот, кто хочет достичь истинной святости, должен оскопиться. Монах — добровольный кастрат — идеал христианской церкви. Можно подумать, что с помощью скальпеля можно навсегда отсечь коренящееся в нас с рожденья злое начало! Но такой подход может далеко завести: если решить, что от переполняющих человеческую душу страстей можно избавиться посредством нехитрой хирургической операции, то почему не заключить, что наибольшей святостью обладает труп? Вот у кого не возникают посторонние мысли, вот кто не способен на грех; покойники обретаются на небесах, и нимбы непорочности осеняют их головы!
С еврейской точки зрения, стабильность — не путь к святости. В наших источниках человек назван идущим, в отличие от ангела, который стоит на месте, лишен возможности развития. Но идти — это ежесекундно терять и обретать равновесие и с каждым новым шагом подвергаться опасности упасть. Поэтому иудаизм предписывает каждому из нас путем непрестанных внутренних усилий самостоятельно сохранять равновесие, считая диалектику и развитие необходимыми предпосылками для существования всего сотворенного. Это, правда, не означает, что тому или иному еврею время от времени не приходит в голову благая идея учредить такой стабильный государственный строй, при котором все были бы довольны и счастливы, но это уже извращение.
«Гнилая» интеллигенция
Одним из отличительных признаков современного общества является молчаливое признание особых прав за тонким социальным слоем, который, несмотря на свою относительную малочисленность, оказывает формирующее влияние на все остальные его группы, — интеллигенцией. Множество примеров наглядно доказывают: общественное мнение в течение короткого, с точки зрения историка, времени способно кардинально измениться именно под воздействием идеологии, господствующей в этой среде. При наличии полярных взглядов на жизненно важные вопросы (а это характерная ныне ситуация) именно интеллигенция способна обеспечить победу любому из них, независимо от исходного соотношения сил противоборствующих сторон. Представляя наиболее образованную часть общества и претендуя на роль носителя основных моральных и нравственных ценностей, являясь монополистом в области духа и интеллекта, интеллигенция оказывает мощное воздействие на все остальные общественные прослойки. Эта тенденция, многократно усилившаяся с появлением электронных средств массовой информации и связи, продолжает усиливаться по мере развития научно-технического прогресса. Современные технологии требуют все больше опытных специалистов с фундаментальным академическим образованием. Каждая уважающая себя фирма вынуждена прибегать к услугам высококлассных профессионалов для эффективного управления производством и сохранения конкурентоспособности. Для обеспечения нужд современного общества и науки постоянно расширяется сеть просветительских учреждений, и, как следствие, число получивших академическое образование людей возрастает от года к году. Изменения во всех сферах социальной и общественной жизни привели к росту потребности в компетентных специалистах-интеллектуалах на всех уровнях: в структурах власти, культуре, армии, даже в сфере досуга, — и она продолжает неуклонно расти. Признавая роль интеллигенции в нашем обществе, мы обязаны проанализировать основы господствующего в ее среде мировоззрения, попытаться установить и объяснить преобладающие в ней тенденции.
Не имея формальных признаков организации, эта прослойка, тем не менее, выделяется рядом характерных признаков, позволяющих рассматривать ее как общность. Главными из них являются роль, которую ее представители отводят интеллектуальной и духовной сфере бытия, попытка одухотворения повседневной жизни и пристальное внимание к этическим и нравственным нормам. Именно особый духовный склад, а не сила ума, является отличительной чертой интеллигента. Специалист в той или иной области, который лишь благодаря своей профессии автоматически зачисляется в эту категорию, не обязательно является таковым. Зачастую он причисляется к этому ряду постольку, поскольку принадлежит к так называемой профессиональной интеллигенции или, пользуясь термином А. И. Солженицына, образованщине и действительно связан с данной социальной группой, хотя на деле относится к серой массе обывателей, старающихся ничем не отличаться от окружающего их большинства.
Прибегнем к метафоре. Интеллигента отличает в первую очередь умение различать полутона, в то время как обыватель, независимо от его морального облика или интеллектуального уровня, живет в двухцветном мире, все окружающее представляется ему сочетанием черного и белого: правда — кривда, честность — обман, истина — ложь; таково мироощущение филистера. Однако интеллигент способен между радикально-черным и безупречно-белым цветами рассмотреть множество других оттенков, бессчетное количество переходных тонов. Эта способность к различению многообразных оттенков — в области теоретической или прикладной, в мире науки или морали — и является его характерным признаком.
Такое свойство, помимо очевидного преимущества в способности к более адекватной и точной оценке всего многообразия окружающего нас мира, имеет и практическую ценность. Ведь крайне редко можно встретить явление или ситуацию, по отношению к которой черно-белая система оценки дала бы возможность правильно выстроить линию поведения или взаимодействия. Характерный для интеллигента взгляд на вещи не столько лучше, сколько правильней, он позволяет найти верное решение сложнейших и не допускающих однозначного подхода проблем бытия, которые со временем, как правило, становятся только острее.
Подобное восприятие мира вообще является типичным для научного подхода, придающего большое значение умению видеть и учитывать нюансы. В отличие от обывателя, не дающего себе труд обратить внимание на промежуточные состояния и мыслящего в полярных категориях, фиксируя лишь законченное, устоявшееся и однозначное, человек науки занят как раз пристальным изучением реального многообразия постигаемого им мира, распознавая и динамику процесса, и внутреннюю логику развития. Сказанное выше справедливо не только по отношению к науке и философии, но и к любой области нашей жизни. Именно этот подход наделяет интеллигента (за исключением упомянутых выше образованцев) влиянием и возможностями, определяет исключительное положение в обществе интеллигенции как социальной группы.
Для человека, принадлежащего к этой прослойке, характерна активная жизненная позиция в сочетании с глубокими духовными запросами, основательность и серьезность не только в узкопрофессиональных вопросах, но и в вопросах морали и долга. Разумеется, это никоим образом не гарантирует от ошибок и заблуждений, но поскольку интеллигенция является главной движущей силой общества, исторически сложилось так, что именно она стояла у истоков большинства течений и идеологических систем, формирующих процесс поступательного развития человечества.
К сожалению, сегодня людей этого типа постепенно вытесняет другой: речь идет о так называемом гнилом интеллигенте. Он выявляется легко: это человек, не способный видеть в окружающем нас мире ничего, кроме… полутонов.
Примечательно, что в качестве интеллектуала он отнюдь не является гнилым. Напротив, по уровню развития и силе интеллекта он зачастую дает сто очков вперед иному здоровому. Однако, если рассуждать без избыточной рефлексии и с позиций здравого смысла, это — совершенно особая, изрядно подпорченная разновидность интеллигенции. В избранной нами для вящей наглядности метафоре наш герой утратил способность различать контрастные тона. Он в принципе уже не способен отличить добро от зла, и реальность представляется ему хаотическим смешением светотеней. Если таким образом смотреть на мир, то становится принципиально невозможным выявить в нем какие-либо противоречия; правда и ложь, добро и зло, хотя и могут разниться по количественным и иным параметрам, по сути своей будут представляться неотличимыми друг от друга.
Для мира науки в подобном подходе нет ничего зазорного. Напротив, чтобы установить научную истину, исключительно важно уметь рассматривать каждый из подвергаемых анализу элементов отдельно от других, необходимо видеть их количественное отличие от остальных частей целого, по сути сходных с ним. Однако в области духа и морали подобный подход губителен по отношению не только к мировоззрению человека, но и к его душе. Ведь если разница между правдой и ложью не сущностная, то они немногим отличаются друг от друга. Если зло отлично от добра только едва уловимыми нюансами, то, разумеется, у добра перед злом также нет ни малейшего преимущества.
