Евгений Поселянин - Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников
Один брат спросил у него, что ему делать, чтобы стать угодным Богу. Он ответил: «Соблюдай три вещи. Первое — где бы ты ни был, помышляй о присутствии Божием. Второе — когда работаешь, питай твой ум размышлением над словами Св. Писания. Третье — не меняй легко места жительства, но с терпением оставайся на том, которое раз избрал».
Об искушениях
Антоний говорил, что тот, кто живет в пустыне, избавлен от трех родов искушений: искушения слуха, языка и глаз; и что ему предстоит бороться лишь против сердечных нечистых движений. Он говорил еще, что Бог не попустил некоторым его современникам подвергнуться сильным искушениям, так как они были слишком слабы. Он говорил также: «Никто не может сказать, что вошел в Царствие Божие, не пройдя через искушения».
О чувстве меры в иноческих подвигах он говорил так:
«Некоторые монахи, чересчур истощив себя постом и воздержанием чрезмерными, удалились от Бога, так как не соблюли чувства меры».
Один охотник видел преподобного говорящим с большой веселостью с иноками и был этим очень изумлен. Преподобный понял его мысль и сказал ему: «Возьми стрелу и натяни лук». Охотник сделал это. Преподобный сказал: «Натяни туже». Он опять исполнил приказание. Преподобный велел ему в третий раз натянуть еще туже. И тут он исполнил приказание. Но объявил, что если преподобный потребует от него, чтобы он натягивал лук дальше, то лук переломится. На его слова преподобный ответил: «То же самое нужно иметь в виду в деле (служения Богу. Дух не вынесет, если его напрягать выше меры. Иногда от слишком больших напряжений надо давать ему отдых».
О воздержании он сказал однажды своим ученикам:
«Уступайте лишь с трудом требованиям тела. Подавляйте вожделения. Отвращайтесь от тщеславия. Ведите себя, как будто вы живете не в этом мире, и вы найдете мир».
Он говорил еще: «Инок, который, поработав некоторое время, прекращает свой подвиг и снова впадает в нерадение, — ленивый и неключивый раб и не может рассчитывать на награду для тех, которые упорно трудились».
О чистоте намерений он высказал своему ученику такое правило: «Когда ты сохраняешь молчание, не думай, что ты тем совершаешь подвиг; но убеждай себя лучше, что ты недостоин говорить».
Он говорил часто, что, как лошадь, вертящая колесо мельницы, съела бы зерно, которое туда кладут, если бы ей не завязывали глаз, точно так же Господь скрывает от нас иногда по своему милосердию добро, которое мы делаем. Иначе мы, видя это добро, стали бы считать себя лучшими, чем мы в действительности, и наше самолюбие уничтожило бы цену наших добрых дел.
О послушании он говорил: «Послушание и воздержание столь могущественны, что они могут покорить пустыннику самых диких животных».
О вреде самочиния он высказывался так: «Знал я иноков, которые подвергались великим падениям после долговременных трудов. И это несчастье с ними случалось или потому, что они слишком полагались на свои добрые дела, или не следовали этому важному совету Писания: «Вопроси Отца своего, и Он возвестит тебе, что тебе делать».»
Одним из его правил было, что монах, ищущий совершенства, не должен ставить себе примером для подражания одного только инока, как будто он мог найти в нем совершенство всех добродетелей, тогда как один силен духовным рассуждением, другой молчанием, третий смирением, четвертый воздержанием, пятый простотой или другой какой-нибудь свойственной ему добродетелью. Но, как трудолюбивая пчела образует свой мед изо всех соков, которые она собирает на различных цветах, так и инок должен брать от всякого инока, которого видит, пример в добродетели, которой тот отличается, чтобы образовать в своей душе, так сказать, мед совершенства.
О любви к ближнему он говорил: «Наша жизнь, наша духовная смерть зависят некоторым образом от нашего ближнего. Если мы привлекаем его к Богу, мы сами привлекаем к себе Бога; если же, наоборот, мы вредим ему, мы грешим тем против Иисуса Христа».
Один брат сказал ему: «Отче, помолись за меня Богу». Он ему ответил: «Я не могу заботиться о тебе, и Бог даже не будет этого делать, если со своей стороны ты не будешь заботиться о своем духовном благе и не будешь просить об этом Господа».
Он часто также говорил: «Святые отцы, которые жили раньше нас в пустыне, выходили из нее или брались за исцеление духовных немощей других только тогда, когда сами от них исцелялись и становились собственным опытом прекрасными врачами душ. А мы, удаляясь в пустыню, желаем исцелять других раньше, чем исцелимся сами. И от этого мы всегда немощны и недуги наши скорее растут, чем убавляются. И нельзя ли нам сказать: «Врач, исцелись сам, прежде чем думать об излечении других».»
Наконец он говорил: «Соблюдайте себя всегда в страхе Господнем. Помните, что Он мертвит и животворит; ненавидьте мир и то, что в мире. Ненавидьте также покой телесный. Отрекайтесь от этой жизни, чтобы жить лишь для Бога, не забывайте никогда, что вы Ему обещали, потому что Он потребует у вас в этом отчета. Переносите добровольно голод, жажду, наготу. Бодрствуйте, молитесь, плачьте, вздыхайте, стенайте в глубине сердца вашего; наблюдайте постоянно за собой, чтобы знать, достойны ли вы Бога, презирайте плоть, чтобы спасти душу».
Кроме этих изречений, передаваемых разными церковными историками, до нас дошло еще иноческое правило, которое носит имя «правило преподобного Антония Великого».
В нем святой заповедует монахам: 1) Не ослабевать никогда в молитве и точно совершать ее в определенные часы. 2) Сохранять всегда чувство сокрушения и раскаяния в грехах. 3) Находиться постоянно в келье и заниматься там или ручным трудом, или молитвой. 4) Совершать ночью келейную молитву, прежде чем идти в церковь. 5) Избегать церквей, где большое стечение народа; не навещать мирян, не ходить одним в город, когда есть необходимая нужда туда отправиться. 6) Не есть раньше третьего часа дня за исключением субботы и воскресенья; строго соблюдать пост в среду и в пятницу, никогда не нарушая этого поста, иначе как в случае сильной болезни, и никогда не есть мяса. 7) Быть воздержанными за трапезой, молиться до и после нее, не участвовать в пирах, мало спать, не скидать ни днем, ни ночью туники. 8) Постоянно стремиться к самоотвержению и смирению себя, а для этого заставлять себя просить прощения, как только перед кем провинился. 9) Не поддерживать с гордостью своих мыслей, не считать себя умнее других, не спорить, никого ни в чем не упрекать, особенно же тех, которые находятся в горе и неприятностях; навещать монастырских больных и помогать им; принимать братию с приветливым лицом и с сердечной любовью. 10) Одеваться просто, довольствоваться необходимым, не любить показной стороны, быть скромным и сдержанным, особенно за трапезой и в пути. Если путешествует несколько иноков, держаться на некотором расстоянии один от другого, чтобы легче соблюдать молчание творя молитву и не позволяя взору бегать по сторонам. Наконец, любить труд, не роптать в работе; спрашивать у старцев, как себя вести, и не предпринимать ничего без разрешения настоятеля монастыря.
V. Ученики преп. Антония
Если давать это имя всем тем, которые обращались к преподобному за духовными советами или которые взяли его за образец себе, то можно сказать, что таких учеников было столько же, сколько вообще было монахов в Египте, Сирии и Палестине.
Об этом свидетельствует один церковный писатель. «Преподобный Антоний, — говорит он, — имел великое множество учеников, которые все выделялись своими добродетелями. Одни из них процвели в Египте и Ливии, другие в Палестине, Сирии и Аравии».
Их можно разделить на три главные группы. Те, которые жили около него в Фиваиде и находились обыкновенно под его руководством, известнейшие из которых суть: Сармат, Амафий, Макарий, Исаакий, Пелузий, Питирион, Иосиф, Пафнутий, особенно же преподобный Павел, названный Препростым.
Далее те, которые рассеяны по прочему Египту, особенно в пустынях Нитрии и Скита. К ним принадлежали оба знаменитых Макария, Египетский и Александрийский, Исидор, Гераклид, Тамва, Пиор и другие.
Третья группа составляется из иноков, удалившихся из Египта; к этим лицам принадлежит преподобный Иларион Великий.
Но нужно сказать, что в его время не было в пустынях человека выдающейся святости, с которым бы он не был связан узами истинной любви.
Большинство дошедших о его учениках сведений относятся к тем, которые жили вне Фиваиды. Что же касается до других, то за исключением Павла Препростого история передала нам лишь весьма краткие данные.
О Сармате известно, что он жил в монастыре Писпир и что после смерти преподобного Антония сарацины сделали набег на этот монастырь и предали Сармата смерти.
От него сохранилось следующее весьма глубокое изречение: «Я ценю гораздо больше грешника, который считает себя грешным и стремится к покаянию, чем человека, который, не сделав больших преступлений, тем не менее считает себя праведником».
