Анна Гиппиус - 1000 вопросов и ответов о вере, церкви и христианстве
Чтобы стать таким, каким тебя задумал Бог. У Него на тебя планы, ты должен нечто сделать в этом мире, чего не сделает никто кроме тебя. Не просто построить дом, посадить дерево и вырастить сына. А построить дом, в котором людям будет радостно жить. И дерево вырастить плодоносное. И сына – хорошего.
Для этого нужно самому быть нормальным. Здоровым.
А здоровье, каким его хочет для тебя Господь, – это свобода от немощи телесной и душевной. Чтобы тело не мямлило, что неплохо бы, наверное, пойти помочь, но такая навалилась усталость – как-нибудь в другой раз, а быстро и деятельно выполняло желаемое. «Душа обязана трудиться – и день и ночь».
Потому-то Он раз за разом очищает от всего скверного. Чтобы войти в тебя и навек остаться с тобой.
Он не будет жить в грязном вертепе. На этом пути явные победы так редки, а явных поражений так много.
Но итог стоит любых скорбей. Лишь бы удержаться...
ТАИНСТВО ТАИНСТВ
Таинством Таинств называется Евхаристия, причастие Святых Христовых Таин.
Как готовиться к причастию – поститься, молиться, исповедаться – написано такое множество книг, что и эту тему я затрагивать здесь не буду.
Вопрос принципиально иной: зачем вообще причащаться? Что лично я с этого буду иметь? Представления бывают самые разные, в том числе наидичайшие: «причастие лечит гастрит», «для здоровья полезно», «от сглазу и порчи», «чтобы все в жизни хорошо было».
Все это категорически неверно.
Правильный ответ содержит молитва, которую читает священник перед причастием:
«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое и сия самая есть честная Кровь Твоя. Молюся убо Тебе: помилуй мя и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением и сподоби мя неосужденно причаститися пречистых Твоих Таин во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь».
Значит, причащаемся мы, чтобы были оставлены грехи и чтобы войти в вечную жизнь. А условие этого – исповедание (добровольное признание, если нужно – прилюдное, если потребуется – до страданий и даже смерти за Него) Христа Богом, Святых Даров – Его Телом и Кровью, себя грешником, которого нужно простить и спасти.
Чем духовнее человек, тем больше он стремится к причастию. Во что бы то ни стало – дойти, доползти, дотянуться. Такой с температурой под сорок в церковь притащится; с палкой, едва ноги передвигая, доползет. Самая большая ценность в жизни. Единственная реальная ценность. Почему? Потому что в причастии мы соединяемся с Богом. И сам Христос входит в нас.
Жалко слушать бедных людей, которые говорят: «Да мне и так хорошо. Я Богу дома молюсь, Он меня не оставляет». Представьте себе: вы пришли на праздничный пир, голодный, измученный, усталый и истерзанный. Великолепно накрыт стол – и на нем преогромный пирог. Каждому отрезают по куску этого чудо-пирога, который вмиг восстановит силы и вернет бодрость. Но вы отодвигаете тарелку: «Нет, не нужно. Я сыт», – и, наклонившись, из последних сил подбираете с пола упавшие крошки пирога. Это образ причастия, которое отвергают люди, молясь «Богу, который у них в душе».
Бывает иначе. Начинаешь ходить в церковь, уже понял смысл и действенность исповеди. Но то, что несет с собой Святое Причастие, пока скрыто за горами, за долами. И предстоит еще стоптать семь пар железных сапог, сгрызть семь железных хлебов, пока дойдешь до сути. И потому пока что – постоянные сбои: «Да, нужно причаститься. В следующий раз обязательно». И тогда: «И в этот раз не попадаю на причастие, проспала». И еще: «Наверное, завтра не получится...»
Причины кажутся несомненно вескими. Но подлинная лишь одна: не хочу причащаться. Да, я знаю, что это нужно – но знаю головой. А сердце молчит. И так может длиться месяцами, годами.
Но в какой-то момент что-то случается. Либо ты себя заставляешь и раз, и другой, и третий, не давая послаблений и не принимая во внимание никаких отговорок «смертельно уставшего» тела и «измученной» души. А потом Господь Сам укрепит и изменит твою душу, и ты помчишься к причастию, вскочив ни свет ни заря.
Иногда, чтобы почувствовать нужду в причастии, приходится пройти через отлучение от него. – Не хочешь? Не надо.
Духовник налагает запрет на причастие на несколько месяцев или иной продолжительный срок. Бывает, этого вполне довольно, чтобы очнуться и расставить акценты правильно.
Соединение с Господом в Таинстве происходит невидимым для нас образом. Мы отошли от Святой Чаши со Христом, наполненные Им, – и через мгновение уже поддались дурному душевному движению или движению своего языка. Все. Мы изгнали Его из своей души. Одна секунда с Богом внутри меня – много или мало? Если эти секунды сложить, то шестьдесят причащений дадут мне уже минуту пребывания с Богом и в Боге. Для изменения души, для преображения в другого человека – невероятно мало. Но чтобы Господь узнал меня, когда предстану перед Ним после смерти – достаточно. «Помню-помню, встречались, ты мне не чужая». Наверное, это повысит мои шансы – оправдаться перед Ним, получить местечко на отшибе райских обителей.
Но если я хочу быть с Ним всецело здесь, на земле, следовать за Ним, любить Его, если мне не «спасеньице» нужно, а пламень, пожар любви к Нему и через Него – ко всему миру. Тогда, похоже, нужно учиться хранить в себе дары, полученные в причащении, и наращивать объемы совместного бытия с Ним.
Причастник невидимо пылает. От нас это скрыто. Зато отлично видно бесам. Огонь Христов для них нестерпим. Страшно, когда подводят к Святой Чаше бесноватых – пятеро мужчин с трудом удерживают рвущуюся прочь субтильную женщину. Потому-то бесы делают все, чтобы мы не смогли причаститься. Мы уже говорили: многие считают, что бесы в храм – ни ногой. Но это не так. Например, в случае с бесноватыми или, как их еще называют, болящими, люди просто притаскивают нечисть с собой. В Православии нет разработанной теории демонологии и демоноведение не особо в чести. Допытываться, почему да отчего бесы действуют так, а не иначе – не нужно, не полезно, ни к чему. Достаточно опыта, практики.
А коли уж, к горячему сожалению бесов, вы все же причастились – они прилагают все усилия, чтобы немедленно потеряли все обретенное и нестерпимый для них пламень погас.
Добиться своей цели они могут несколькими простыми, но эффективными способами.
Пришла с исповеди поздно, забыла посмотреть на часы, увлеклась ужином, – и он затянулся позже 12 часов ночи (вариант: проснулась, все позабыла и в каком-то мороке глотнула водички, ибо захотелось пить, в ту же секунду опомнилась: я же причащаться хотела!). Все. Проехали. На сей раз – без причастия.
Постилась, исповедалась, подготовилась к причастию – и проспала. Проснулась точнехонько к концу службы, к проповеди.
Все нормально, бодрой походкой собираюсь выходить из дома – и тут что-то случается. Что угодно: температура у ребенка, приезд из Мариуполя любимой тети на сутки раньше, чем договаривались, телефонный звонок, требующий тебя немедленно на работу, трескучий скандал с домашними. Что бы ни произошло, ты останешься дома, а если и вырвешься в храм, то в растрепанных чувствах, и собирать себя будешь долго – а это и было целью бесовского воздействия.
Так происходит со многими. Правда, с течением времени тебя подлавливают все реже – то ли опыт накапливается, то ли те самые секундочки с Богом начинают перевешивать часы и годы зла.
Зато расцветает другой способ оставить тебя без плодов причастия: заставить после него рассердиться, огорчиться, заболтаться.
Так что – будем бдительны.
Бог в человеке действует тайно. Не думай, что, причастившись, почувствуешь что-то необычное. Вовсе не обязательно. Нам дается то и столько, что и сколько мы можем сейчас вместить. В один стакан нельзя налить два стакана компота. Я почти пустая, слабая, разболтанная, едва-едва верующая – мне не дается причастие в ощущении. Зато есть другое. Невозможность не идти к Чаше.
Одна Чаша и одна ложка на всех – кто-то брезгует. Коронный вопрос недавно пришедших в храм:
– А вы знаете, сколько там микробов?
В нашем больничном храме, где на солее стоит с потиром настоятель – доктор медицинских наук, – а половина прихожан либо медики, либо больничные сестры, на него существует такой же коронный ответ:
– А вы знаете, сколько здесь врачей?
Быть может, им невдомек про микробов и заразу? Да нет, просто знают: огонь Тела и Крови Христовых попаляет, сжигает наши грехи и страсти, не то что бедных маленьких микробов.
– У меня диабет. Я не могу голодать до 12 часов дня, до причастия. Возможна кома.
– Я практически не вижу, не могу вычитать правило перед причащением. Потому и не причащаюсь.
