Адин Штайнзальц - Библейские образы
История исхода евреев из Египта показывает, что освобождение народа, как и откровение, не могут быть осуществлены принудительно. Необходимы согласие и вера. Поэтому люди нуждались в пророках, которые вышли бы из их среды. Такими пророками были Аарон и Мирьям; они подготовили людей к событиям, которые привели к Откровению у горы Синай. Тора не могла быть дана народу, если бы он не был готов принять ее.
Йохевед была матерью освободителя, но Мирьям помогла освобождению свершиться. Она была как бы его повивальной бабкой. Мидраш говорит, что упомянутые в Торе две еврейские повитухи в Египте, Шифра и Пуа (Шмот 1:15–21) — это и есть Йохевед и Мирьям — женщины, которые помогали при рождении еврейских детей, подготавливали и создавали условия для их освобождения.
Исход из Египта интерпретируется нашими мудрецами как второй шанс, предоставленный Всевышним человечеству: здесь, как и в истории с Древом познания, люди были поставлены перед трудным выбором. Повеление воздерживаться от искушения было дано Адаму, но грех совершила Ева — ведь она сама, лично, не получала такого повеления. Поэтому, чтобы народ Израиля мог получить Тору — и в некотором смысле быть как бы сотворенным заново, нужно было подойти к нему со стороны женщин, которые затем должны были убедить мужчин. Такое соотношение событий и сил должно было быть более стойким, — и действительно, несмотря на все позднейшие ошибки и отклонения, роль женщин в получении Торы сынами Израиля оказалась решающей; народ сказал: «Все, что говорил Б-г, сделаем и будем слушать (Его слова)» (Шмот, 24:7).
Такого рода задачу выполняет еврейская женщина на протяжении многих веков, и в этом тоже суть роли Мирьям как «старшей сестры», которая следит за младшим братом, оберегает его и готовит к будущему, обеспечивая процесс избавления.
11
Иеошуа
Шмот 17:8; Бемидбар 11:28, 29, 27:15–29; Иеошуа
УЧЕНИК И УЧИТЕЛЬ
Моше и Иеошуа образуют необычное сочетание, редкое не только в еврейской истории, но и в истории человечества вообще. Они представляют собой союз подлинно великого учителя и подлинно великого ученика. Взаимоотношения Моше и Иеошуа не типичны, потому что ученик обладал рядом качеств, которых недоставало учителю. Учитель был творцом идеи и строителем ее фундамента, ученик же реализовал идею и завершил задачу. Иеошуа был не просто примерным учеником и верным последователем: он был при этом еще и незаурядной личностью. Моше был великим лидером и удостоился ученика, который был не только его верным последователем, но и дополнял его. Масштабы действий Иеошуа сравнимы с тем, что делал Моше, но не с него начался новый исторический период и не он определял курс большой стратегии. Его задача состояла в том, чтобы осуществить план, задуманный Моше, — и Иеошуа блестяще выполнил эту задачу.
Наши мудрецы говорят, что если бы не грехи Израиля, многие из книг Танаха не были бы написаны. Например, книги Пророков почти всецело посвящены перечислению грехов Израиля, предвидению наказаний, которым будет подвергнут еврейский народ, и предупреждениям, высказываемым пророками. Если бы не грехи Израиля, у нас были бы только книги Торы (Пятикнижие) и Книга Иеошуа, которая, с точки зрения исторической ретроспективы, по существу относится к Торе. Книга Иеошуа дополняет и завершает повествование Торы, изложение ее идей и описание определенного цикла событий, логически следуя за книгой Дварим. Многие из проблем, оставшихся нерешенными к моменту смерти Моше, были решены Иеошуа, а обещания, данные народу Всевышним, были осуществлены благодаря его деятельности.
Характер действий Иеошуа в определенном смысле подобен действиям Моше. Иеошуа не был предводителем, который поступает в соответствии с возникшими обстоятельствами или пророческими сообщениями; не был он и вождем, который полагается в основном на себя, как, например, Давид или Шмуэль. Действия Иеошуа как военачальника и религиозного вождя соотносились с направлением, определенным свыше. В каждый критический момент, перед каждым важным предприятием он, как и Моше, получал наставления свыше о том, как действовать. Иеошуа следовал курсу, проложенному до него. Он мог по своему разумению определить детали плана, но план был составлен не им. Он должен быть завершить его осуществление путем завоевания и заселения Страны Израиля, — в этом заключалась великая цель Исхода из Египта. Благодаря Иеошуа эта цель была достигнута.
Этот взгляд на роль Иеошуа разделяется многими комментаторами. Они обращают внимание на пророчество Моше, которое кажется ошибочным: «Ибо я знаю, что по смерти моей вы развратитесь и уклонитесь от пути, который я вам указал» (Дварим 31:29). Комментаторы считают, что это пророчество не совсем оправдалось, потому что под предводительством Иеошуа народ продолжал выполнять заповеди Торы. Однако мудрецы полагают, что в данном случае ученика можно считать как бы частью его учителя, продолжением его существа; можно сказать, что пока был жив Иеошуа, в нем продолжал жить Моше. Поэтому можно сказать, что эпоха Моше окончилась со смертью Иеошуа, а не со смертью самого Моше. Лишь с кончиной Иеошуа период Исхода пришел к концу и начался новый исторический этап истории еврейского народа. В эту новую эпоху народ Израиля был предоставлен самому себе, был поглощен войнами с соседями и внутренними конфликтами. Всевышний как бы предоставил самому народу определять свое настоящее и будущее.
Моше и Иеошуа были участниками одной эпопеи, в которой они поочередно играли роль лидеров, хотя различия между ними подобны различию между солнцем и луной: один был источником света, а другой был лишь его отражением, хотя и тот и другой несли людям слово Всевышнего.
Мидраш, говоря о различии между Моше и Иеошуа, указывает на эпизод, произошедший перед завоеванием Иерихона, когда Иеошуа преклонился перед «предводителем воинства Б-га». Как обычно, мидраш основывается на духе библейского повествования, а не на его буквальном изложении, и в данном случае вкладывает в уста ангела, представителя Воинства Небесного, следующие слова, объясняющие причину его появления: «Когда жив был Моше, он не хотел видеть меня, но теперь ты можешь принять меня, чтобы я мог помочь народу Израиля». Эта ситуация становится понятной, если учесть, что Моше сам находился на уровне ангела, который был послан народу Всевышним, и поэтому не нуждался в другом посланнике Всевышнего, но Иеошуа была необходима помощь свыше.
И все же различие между Моше и Иеошуа не вполне определено комментаторами: оно выходит за рамки соотношения между более великим и более малым или различия между творческой оригинальной личностью и исполнителем. Дело в том, что Иеошуа проявляет некоторые особые черты, которые отсутствовали у Моше. Отсюда и потребность Моше в Иеошуа. Она проявилась, например, в странном разговоре Моше с Иеошуа накануне битвы с амалекитянами в Рефидиме. Перед тем, как подняться на холм, чтобы молиться там, воздев руки, Моше сказал Иеошуа: «Выбери нам мужей и выходи на войну с Амалеком» (Шмот 17:9). В это время, то есть вскоре после выхода из Египта, Иеошуа был еще очень молод, и этот разговор — первое упоминание о нем в Танахе. Кажется странным, что Моше обращается к этому неизвестному юноше почти как к равному. По-видимому, повеление Моше означает и еще раз подтверждает, что он вполне сознавал пределы собственных возможностей: он знал, что был и останется «человеком Всесильного», хотя время от времени и нисходил (не всегда успешно) в мир людей и людских деяний.
В конечном счете Моше не был человеком практического действия. Чтобы общаться с народом, он нуждался в помощи того, у кого были более близкие отношения с людьми, кого народ встречал с пониманием, которого Моше не хватало. Он по-своему понимал людей, проявлял по отношению к ним высшую степень любви и готовность к самопожертвованию, но он был над ними и вне их. Он вел людей, всецело поглощенный заботой об их благополучии, но относиться серьезно к их повседневным проблемам не мог. Он даже говорил Всевышнему: «Разве я носил во чреве народ этот и разве я родил его, что Ты говоришь мне: носи его на руках, как нянька носит ребенка» (Бемидбар 11:12). Моше не воспринимал народ как сообщество взрослых людей и чувствовал себя опекуном плачущих младенцев, не способных на благодарность и понимание. В то же время он вполне сознавал необходимость прямого контакта с людьми и понимания их проблем. Этот контакт был установлен и оформлен в институте жречества, созданном Аароном, но именно Иеошуа был тем, кто мог превратить видение и пророческое внушение в практическую реальность, кто мог облечь дух в плоть. Иеошуа не был просто продолжением Моше, — он дополнял его. Но и это еще не все.
