Амброджо Донини - У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана)
Небольшая часть этого собрания «изречений» была открыта в 1903 г. в трех греческих фрагментах в Оксирин-хе, в Египте. Историки сразу же представили их как сенсационный отрывок некоей «Логии» — более обширного «собрания речей, или изречений» Иисуса, которое независимо друг от друга популяризировали наши евангелия, о чем есть указания в древнейшей патристике.
Речь, однако, шла о настоящем евангелии, хотя и непохожем на традиционные.
Подобная литература, которая получила определение «апокрифическая» (иначе говоря, недостоверная), обычно недооценивается историками происхождения христианства, поскольку она содержит лишь фантастические измышления, фольклор, порожденный народной набожностью или желанием восполнить некоторые пробелы канонических текстов: скудные сведения о детстве Иисуса, о членах его семьи, о так называемых «восемнадцати годах молчания» в его жизни (Матфей и Лука умалчивают о целом периоде — с 12 до 30 лет, Марк начинает с крещения в Иордане, Иоанна интересуют только три последние пасхи), о его отношениях с римлянами, об обстоятельствах его смерти, о событиях, случившихся с ним после воскресения.
Но что представляют собой сами наши евангелия, если не воображаемую благочестивую реконструкцию важнейших моментов биографии мессии, скопированных, как лра-вило, со старых библейских текстов?
Многие апокрифические евангелия несомненно возникли достаточно поздно — в IV, V, VI вв., если не позже. Их использование возможно в исследовании истории христианства, особенно для объяснения процесса распространения и развития христианской идеологии в соответствии со временем и различиями социального и религиозного окружения, в котором она прививалась. Но некоторые из евангелий относятся к древнейшим временам, о чем свидетельствуют наименования палестинских общин, для которых они были предназначены, — иудеи, назореи, эбиони-ты, возможно мандеи (последователи мифического Иоанна Крестителя), тогда как канонические евангелия задуманы и составлены вне Палестины, на греческом языке, в центрах иммиграции.
Если бы все апокрифические евангелия сохранились в первозданном виде, и прежде всего на языке оригинала, многие аспекты ранней христианской проповеди выглядели бы сегодня в более ясном свете. Но и в том виде, в котором они до нас дошли, они должны рассматриваться как важный вклад в формирование легенды об Иисусе. Это, естественно, не «исторические» источники, как, впрочем, и те четыре евангелия, которые вошли в канон; между теми и другими нет пропасти, как уверяют теологи и церковные историографы. Естественны различия между культурой и национальной средой, в которой возникли апокрифические и канонические писания, а также коллективной ориентацией, вызвавшей их к жизни; поэтому мы и должны в первую очередь искать в этих текстах не идеи, а людей, которые их толковали.
Одна из типичных характеристик религиозного отчуждения — это истолкование верующими жизни в фантастической, иррациональной форме веры, которая, однако, отображает изменение той социальной и культурной основы, которая обусловливает саму веру. На этом явлении мы теперь и остановимся.
«ЕВАНГЕЛИЕ ИИСУСА»
Но прежде сделаем замечание о самом наименовании всех этих писаний.
Евангелие (от греческого «евангелион») не сразу получило значение доброй, благой вести, которое стало впоследствии традиционным и встречается в еврейском эквиваленте в некоторых отрывках рукописей Мертвого моря («…и он принесет благую весть», — говорится об основателе движения, «учителе праведности»).
В классическом греческом языке этот термин первоначально означал вознаграждение, которое полагалось носителю доброй вести, а затем — акт благодарения, жертвоприношения богам в знак признательности за сообщение о каком-либо радостном событии. На народном греческом языке койне он мог означать либо вообще любое доброе известие, либо сообщение о предстоящем прибытии некоего известного лица. Декрет в греческих городах Малой Азии от 9 г. до н. э. о введении юлианского летосчисления Ввзвещал, что день рождения Августа, 23 ноября 63 г. до н. э., был для мира «началом евангелия», то есть явлением новой эры блаженства. Другая греческая надпись сообщает о приезде самого императора в город, как о его «евангелии».
Каким бы ни было содержание первоначального христианского послания, которое на греческом языке отцов церкви обозначалось скорее понятием «керигма» — «проповедь, провозглашение» (термин, который теперь снова стал модным среди верующих, когда церковному языку стремятся придать более глубокомысленное значение), не следует забывать, что выражение «евангелие Иисуса Христа» должно было звучать в иммиграции по-гречески для новообращенных попросту как «пришествие Иисуса мессии», в частности «его возвращение на землю ради тысячелетнего царства». Сходный смысл имеет весть о «вечном евангелии» в Апокалипсисе (14:6), которая получила такой резонанс в средние века, в мистико-социальном движении аббата Иоахима Флорского, глашатая третьего века пришествия «духа», эры свободы и справедливости для масс, угнетенных крепостной зависимостью и тиранией феодальных иерархов в XII–XIII вв.
Подобное выражение понимали с полуслова. Оно обращало души к ближайшей цели в реальном мире. Когда же вера в скорый конец мира и возвращение Иисуса на землю была поколеблена, стало неизбежным все более очевидное изменение значения этого слова: отныне оно указывало на проповедь Иисуса, облаченную в солидные теологические одежды.
Вместе с другими писаниями Нового завета четыре евангелия дошли до нас в весьма поздней рукописной форме, хотя и в очень многих списках (170 рукописей унциального письма, подобного заглавным знакам, и около 260, написанных прописью, или курсивом). Но наиболее древние из них восходят лишь к концу IV и началу V в. и отстоят на значительной дистанции от исходных текстов. Большие унциальные кодексы происходят из трех собраний греческих манускриптов, которые возникли в IV в. в Александрии, Цезарее и Иерусалиме. Вначале их было более 3 тысяч, но почти все они были утрачены еще до VI в. 80 фрагментов на папирусе преимущественно соотносятся с Евангелием от Иоанна. Возникшие в диаспоре, эти тексты возвращают нас не ранее чем к началу III в. Пресловутое «открытие» фрагмента Евангелия от Марка, 9 посланий на греческом языке в VII пещере Мертвого моря, вновь обследованной в 1955 г., поэтому ни в коем случае и не могло иметь места, хотя о нем и трубила в эти последние годы популярная пресса.
Несколько латинских переводов из доставшихся нам отрывков более древних новозаветных текстов, чем «Вульгата» св. Иеронима, а также их переводы на другие языки, особенно на сирийский, позволяют нам подняться к наиболее древнему тексту евангелий, составленному до IV в. То же можно проделать с многочисленными цитатами первых отцов церкви, когда они происходят не из официальных текстов и могут быть прямо взяты или переведены с оригиналов. Но настоящее систематическое изучение всех этих материалов еще не осуществлено.
Текстуальные различия между евангелиями многочисленны и весьма заметны. Наши евангелия переделывались непрерывно. Цельс в конце II в. писал, что христиане его времени не испытывали угрызений совести, перекраивая по своему вкусу «трижды или четырежды и даже более» первоначальный текст евангелия, «чтобы опровергнуть различные обвинения в свой адрес» (из сочинения Оригена «Против Цельса», глава XX). Достаточно сказать, что две древнейшие копии Евангелия от Марка, которыми мы располагаем, заканчиваются восьмым стихом 16-й главы; последние 12 глав с рассказом о воскресении Иисуса и его вознесении на небо были добавлены позже. Один манускрипт, о котором сообщили недавно некоторые историки, дает основание считать, что эта часть была написана неким Аристоном, пришедшим из Иерусалима в Малую Азию в начале II в., прозванным Папием из Гиераполя, «учеником господа».
Но даже не принимая во внимание бесчисленные текстуальные различия между евангелиями, вызванные культурным и социальным темпераментом переписчиков и религиозным климатом, в котором они жили, можно различить четыре главных течения в рукописной передаче их текстов: александрийское, антиохийское, так называемое западное и североафриканское, которое почти без изменений отразилось в древнейших латинских переводах «Африка в древней Италии». Мало-помалу, по мере приближения эпохи великих соборов IV–V вв., которые занялись догматической систематизацией исходного наследия веры, устанавливалось большее единообразие евангельских эпизодов. В действие вступил новый фактор стабилизации передаваемого из поколения в поколение текста.
Утверждалось понятие «боговдохновенность», которое происходило из иудаизма и опиралось на крайне зыбкие и искусственные основы. «Писанное слово» бога отождествляется с самой идеей «данной в откровении» раз и навсегда и неизменной «истины». Процесс стабилизации протекал медленно и противоречиво. Он завершился лишь с окончательной победой церкви при императоре Феодосии в конце IV в., в тот самый момент, однако, когда начал углубляться разлад между Востоком и Западом.
