Протоиерей Иоанн Толмачев - 3.Недели по Троице 1-17
И почему только страх и наказания должны побуждать нас к вере и добрым делам?
Брак Сына Царева, это будущее состояние Церкви, это блаженство святых, неужели лишены для сердца привлекательной силы? Ах! Если бы Господь, хотя на одну минуту, приподнял завесу, скрывающую от земли обители святых, — мы, вкусив одну росинку небесной сладости, неистово возжелали бы и всеми силами стали бы изыскивать себе оправдание святых. Вера ваша может отчасти понять это блаженство, если я напомню о нем словами святого Иоанна Богослова. "И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его (Святая Церковь) приготовила себя… И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца" (Апок. 19:6–9). Слышите, какой громкий, единодушный, торжественный глас!
Видите, какая одушевленная радость и веселие! Не странно ли? Сколько иной тратит времени, сил и средств, чтобы приготовиться на какой-нибудь брачный пир друга и знакомого, затеваемый здесь на земле!.. И как мало у нас трудов и заботы для приобретения светлого и чистого виссона для царствия Божия!
Я беседую в таком городе и храме,[1045] где не опасаясь, кажется, за понятливость слушателей, могу возвести их разум к высшему христианскому созерцанию. Неужели, братия, все должны мы делать, как в старину ленивые рабы, только из опасения страха и наказания, или ради благополучия, счастья и награды, тогда как ныне даже для детей педагоги, считающиеся умными, отменяют побудительные к учению и благоповедению меры наград и наказаний? Вера наша сама внушает нам высшие побуждения. Святая любовь к Богу, бескорыстное расположение к ближнему, христианское уважение к самому себе, чистая привязанность к добродетели, сладость веры, живое сознание превосходства Христовой истины, добра и красоты — вот что пусть одушевляет нас на подвиг снискания царства Божьего и правды Его! Вот что составляет свободу действий чад Божьих! Вот что делает жизнь нашу перед Богом особенно многоценной! Вот до какого совершенства дойти бы нам!..
Разумеется, при одних человеческих средствах для нас недостижимо оправдание да и к тому же — в такой высокой степени. Зато, в подкрепление слабости, нам даны благодатные силы, для достижения этой цели совершенно достаточные. Думаю, вы помните, что сказано в нынешнем апостольском чтении: "утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши " (2 Кор. 1:21–22). Здесь говорится об утверждении нас во Христе, о запечатлении духовном, о сообщении даров Святого Духа нашим сердцам в таинстве миропомазания — для действительного усвоения нам оправдания, полученного при троекратном погружении в воде. Какую силу имеют дары сего помазания? "Помазуемые елеем небесного насаждения древа жизни — Иисуса Христа," — говорит один опытнейший в духовной жизни святой отец, — "бывают сподоблены войти в меру совершенства, т. е. царствия и усыновления, так как, находясь еще в этом мире, они уже сотаинники небесного Царя, — имеют дерзновение пред Вседержителем, входят в чертог Его, где ангелы и духи святых; ибо, и не получив еще совершенного наследия, уготованного им в оном веке, — тем залогом, какой прияли ныне, обезопасили себя, как уже венчанные и царствующие, и при обилии и дерзновении духа не находят для себя удивительным, что будут царствовать со Христом. Почему же? Потому что, будучи еще во плоти, имели уже в себе оное ощущение сладости и оное действие силы" (Макария Великого сочин., изд. 1855 г., стр. 197). Видите, с дарами помазания мы имеем способность и силы войти в меру христианского совершенства, получить место в царстве Сына Божьего!
Сказав о брачном одеянии царства небесного, о побуждениях и средствах к снисканию его, я на том должен бы и остановиться… Все, кажется, сказано. Следствия понятны сами собой. Но я никогда не хотел бы, братия мои возлюбленные, перестать умолять вас искренне и сердечно о том, чтобы вы позаботились усиленно искать для себя царство Божье и оправдание для него. И с имеющимися благодатными средствами оно достигается не вдруг, а долговременным исканием, трудами и духовными подвигами всей жизни. Итак, идя в свои дома, вынесите отсюда чувство необходимости оправдания Божьего и пламенное, но никогда не потухающее рвение — снискать его себе верой в Искупителя, воспитанием своей души в духе христианского благочестия и добрыми делами. Пусть все примут это решение! Пусть оно будет премущественным руководительным началом нашей жизни!
Обо всем вам следует обращаться к Богу, молиться Ему. Но о чем же более, если не о нашем спасении, которое составляет — все для нас. Замечайте, Церковь заставляет нас молиться о нем и утром, и в полдень, и вечером, — и дома, и в храме, — и в праздники, и в дни покаяния и плача. Старайтесь же спастись, и молитесь о спасении себя и ближних.
Заключим и теперь проповедь нашу молитвой о спасении: "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в он: просвети одеяние души моея, Жизнодавче, и спаси мя." Аминь.
Гость не в брачной одежде.[1046]
"Друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?"
(Мф. 22:12).Как ни лестна для некоторых самодеятельность на пути к небу, как ни возвышенно, на первый взгляд, собственной праведностью приобретать себе блага Царствия, но Евангелие опровергает эту мечту, представляя повсюду следы человеческого легкомыслия и беспечности. Мы слышали ныне, что после первого и второго посольства Царя звать на брак Сына, зов Его обращен был к находящимся на распутьях и в халупах,[1047] и ими исполнен был дом Его. Само собой разумеется, что призванные с распутий, именно потому, что призваны с распутий, не могли явиться на вечерю в брачной одежде. Каким же образом Царь, увидя одного из возлежащих на вечере Своей не в брачной одежде, обличает его: "друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?" Если бы легкомыслие и беспечность не были причиной, обличенный гость мог бы сказать: "Господи! я призван сюда с распутий," но он молчит, он не находит никакой причины к своему извинению. Так и мы не найдем ничего к оправданию в своей беспечности, когда на открытом браке Агнца Царь Небесный обратится с вопросом к нам: друзья! как вы вошли сюда не в брачной одежде?
Настоящая евангельская притча, по словам Самого Спасителя, представляет нам небесное, божественное царство. Изображенный в ней царь есть Царь царей — Бог; сын, для которого открывается брачный пир, есть Сын Божий — Христос, званные — все человечество. Божественное звание первоначально обращено было к иудеям, как хранителям заветов обетований. Но, по своему легкомыслию и невнимательности к путям Божьим, они не приняли сего посольства. Божественное звание повторено, но они снова отверглись Христа своего и самих посланников Божьих оскорбили. Оскорбленный Бог, исторгнув их из недр отечества, рассеивает по всей земле, и отправляет посланников Своих на распутья языческих стран.
Иные народы не участвовали в заветах обетований, но Человеколюбивейший все дарует им во Христе. Они ничего не приобрели себе для вечного наследия, но Он не требует от них заслуг их, y Него все готово для них, все прекрасно, все одушевлено небесной жизнью, нужно только переменить одежду, чтобы явиться достойным перед лицом Его, и сама одежда готова, нужно только облечься в нее. Но вот легкомысленная беспечность не хочет и этим воспользоваться — и на брак Агнца среди множества возлежащих в прекраснейшем царском убранстве являются люди в рубище, в одежде не царской, в одежде не приличной царскому торжеству… "Друзья! как вы вошли сюда не в брачной одежде?"
К нам относятся слова эти, мы по самой природе своей призваны к небесному царству. С самой жизнью нам даются от Бога различные силы к высокой деятельности, открывая нам не только разумение о Боге (Рим. 1:19;[1048] 2 Тим. 2:7[1049]), но и внутренний закон нравственных действий (Рим. 2:14[1050]), они все могут обещать нам, если только не испорчены: совершенство ума, благородные качества сердца, неиспорочность нравов, преданность Промыслу, любовь, благотворительность, все добродетели есть плод правильного их употребления. Какая прекраснейшая одежда составляется из них для души! Но по наследственной ли нравственной порче, или больше по собственной беспечности, мы не хотим правильно пользоваться этими дарами Творца. Мы даем им другое направление, готовим себе одежду не для вечности, но для времени. С самым первым сознанием своего бытия, подобно званным иудеям, мы под разными предлогами отказываемся от небесного царства, между тем, наилучшее время жизни, время для украшения души своей одеждой бессмертия, это время посвящаем миру — и, рассеявшись по стихиям его, в удалении от жизни Божьей, теряем по распутьям последние в себе остатки образа Божьего. Господствующий дух времени, непрестанная смена обстоятельств, нужды и заботы житейские, местные обычаи, возрастающие культурные ограничения — все движет, увлекает нас за собой, так что сами по себе мы не способны уже и помыслить что-нибудь доброе (2 Кор. 3:5[1051]). Если бы в этом состоянии вдруг мы должны были явиться перед Царем на брачный пир Сына Его: что сказал бы Он нам? "Друзья! как вы вошли сюда не в брачной одежде? Где одежда, которою вы должны были украсить себя на данные от Меня таланты?…."
