Иоанн Златоуст - Творения, том 12, книга 2
[1] Заключенного в [ ] нет в греч. тексте.
[2] Пс. 13:2: "аще есть взыскаяй Бога"; ст. 3: "несть творяй благостыню, несть до единаго".
9. Его же, на слова: сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф. 17:5)
Любвеобильный наш отец, по своему к нам расположению, предоставил мне слово, и на принесенную ему вами за меня благодарность ответил настоящим поступком, пользу своих чад почитая собственной выгодой. Я с радостью принял это его поручение, и опять возвышаю среди вас свой голос и с готовностью берусь за продолжение моей прежней беседы. В прошлое воскресенье я показал вам Христа, вместе с рабами своими приходящего креститься; показал также Крестителя, узнавшего пришедшего Владыку и отказывавшего ему в крещении, но затем по повелению Спасителя, исполнившего свое служение делу спасения; изобразил наконец Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа, возвестившего с неба: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение" – и, дойдя до этого свидетельства, я оставил эту кафедру, так как наступила уже пора прекратить беседу. И вот сегодня я желаю возобновить то, что тогда по недостатку времени вынужден был оставить, и раскрыть смысл этих слов, чтобы, уразумев их, вы через них возвысились к Виновнику их, т. е. Сыну. "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Это – Сын Мой, вместе со Мной ниспославший на Себя Духа Святого и в то же время воспринявший Духа, которого послал; это Он, прежде всех веков от Меня рожденный, а не сотворенный, Бог от Меня Единого рожденный, единородный, как один Я знаю и как Он один знает; это – образ Моего совершенства, это – в Себе самом отпечатлевший Мое Божество; вот Он, ясный образ Моей Ипостаси. Это Мой Сын, из Моего существа бестелесно, неизменно, безвременно воссиявший, не от другой ипостаси получивший начало. Это Сын Мой по природе, а не по благодати, Сын Мой – совечный Мне, совечный, а не юнейший, не получивший бытие позднее; Сын Мой – Единосущный Мне, как свет от света, как жизнь от жизни, как истина от истины, как сила от силы, как Бог от Бога. Я родил, Он рождается; между Мной и Им нет ничего посредствующего. Я родил, как прилично было родить Мне, Богу по природе; Он рожден, как прилично было быть рожденным Богу Слову. Название рождения – человеческое, но предвечное рождение – таинственно. Время не знает тайны Моего рождения, не знают его (ведь они произошли позднее) херувимы и серафимы, многоличные и многоочитые; крылами как руками закрывая свои лица, они неумолчно взывают: "свят, свят, свят, Господь Саваоф" (Ис. 6:3). Не говорят они: "святой, очень святой, святейший"; не устанавливают нисходящего и опять восходящего порядка в Божестве; не рассекают единой сущности на неравные начала; не доискиваются того, чего не видят; славословят, не любопытствуя; благоговеют, поклоняются, не оспаривая единства Святой Троицы; одинаковое Мне и Сыну Моему и Духу славословие возносят; их жизнь несмолкаемое пение и самая эта бесконечная мелодия становится для них жизнью. Небеса поведают славу Божию (Пс. 18:1), славу Бога, сотворившего их. Не исследуют они существа Творца: небеса поведают славу Божию, видом своим, а не звуком голоса. Пророки не могли постигнуть непостижимого; человеческая природа бессильна Его понять; ум не может вместить невместимого; слово не в состоянии изобразить вочеловечившееся Слово: одна только вера объемлет необъятного, одна только вера дает понятие о невидимом, одна только вера приближает к недостижимому, приближает, насколько она может вместить. "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение" Он – Мой соработник, но не слуга; Он сотворил небо и землю; Он утвердил над землей свод неба; Он раскинул небо как кожу; Он сделал звезды по виду похожими на глаза; Он сделал солнце вождем и начальником дня; Он с ночным мраком сочетал сияние луны, сообщающее ночи оттенок грусти; Он дал воздуху нежную упругость, благодаря которой он легко вдыхается всеми живущими в нем, без труда расступается перед лицом идущих и опять смыкается за спиной их. Он скрыл в недрах земли корни растений, употребив повеление свое вместо семени, и лицо земли увенчал бесчисленными травами и цветами; Он чудесно разграничил сушу и море зыбким песком, перед которым море остается в своих границах, не осмеливаясь выйти и устремиться на сопредельную ему землю. Он установил оборот часов и смену времен года и приятное чередование лет; Он устроил видимую и невидимую тварь, не нуждаясь в содействии времени, не требуя орудий для работы, не обливаясь потом, но лишь пожелав и все легко осуществив. Он дал знак, и Его мановение дало бытие существующему; Он только помыслил, и мановение Его исполнилось; Он назвал не сущее, как сущее; как бы уже существовавшее ранее, и послушное Владычному зову, оно с трепетом поспешило на этот зов. Он – Тот, с которым советуясь, Я сказал: "сотворим человека по образу нашему и по подобию" (Быт. 1:26). Он вместе со Мной создал человека и Он же потом ради человека сделался человеком, не изменившись в то, чем стал, сделавшись человеком через восприятие начатков человечества, и не утратив блеска Божества, став человеком и пребывая Богом. Это – Он, который от Моих недр не отлучился и в недрах Марии вселился; это – Он, и во Мне пребывающий неотлучно, и в ней обитавший неописанно; это – Он, и на небесах находящийся неотступно, и через утробу девическую прошедший невозбранно; как созданием этой утробы Он не осквернил Себя, так и, пожив в ней, остался незапятнанным. Он явился из чрева Марии, как сияющий жених из безневестного чертога; Он Своим рождением почтил рождение и запечатлел девство родившей Его; Он через девственные врата прошел в этот мир, откуда Он никогда не отлучался, сохранив невредимыми заключенные врата невинности; Он носим был во чреве Матери Своей и в то же время сам носил все. Он, как младенец, питался материнским молоком, а сам питал всю природу, как ее питатель; Он, как дитя, повит был детскими пеленками, а сам, как Бог, расторгал пелену грехов; Он возлежал в яслях и звездой был указан как Творец звезд; Он был преследуем Иродом, а Симеоном приветствован как Господь; Он бежал в Египет и низложил там египетских идолов, и на Нем исполнилось мое пророчество: "из Египта воззвал Я Сына Моего" (Мф. 2:15); Он преуспевал возрастом телесным, но не Божественной Своей природой – да и как мог бы возрастать вездесущий и все наполняющий? Это – Он, приявший крещение от Крестителя и просветивший свое создание. "Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих. Не два разных лица – Мой Сын и Сын Марии; не два разных лица – преклонившийся (до рождения) в пещере и принявший поклонение от волхвов; не два разных лица – этот крещенный и тот, никогда не крещенный, но именно Сей есть Сын Мой. Он вместе и в уме представляемый, и очами созерцаемый; Он – один невидимый и видимый вами, вечный и подвременный; Он – единосущный Мне по Божеству, и единосущный вам по человечеству – во всем, кроме греха. Не ищите на земле Его отца по плоти: здесь Он без отца; не ищите Его матери по Божеству на небе: там Он без матери. Не отделяйте Его Божества от Его человечества; не будьте злыми разлучниками неразлучимого; не разъединяйте человечество Его от Его божества, потому что по соединении оно с ним нераздельно и неслиянно. Не разделяйте того, что в Нем соединилось, но познавайте то, что в Нем есть. Не делите единое лицо Христа на два лица; на место единого Единородного не ставьте двух единородных; не полагайте отдельно Моего Сына и отдельно воспринятого Им человека; не дерзайте нарушать неслиянное единство, которое не подлежит расторжению; не почитайте воплотившегося Господа ни просто Богом, ни только человеком, но веруйте, что Он вместе и Бог и человек, что один и тот же Он всегда остается человеком и всегда есть Бог; не всегда Он был человеком, но с того времени был и стал человеком, когда по своей воле приобщился к семени Авраама. Если этого Моего Сына вы увидите голодным, томимым жаждой, спящим, ходящим, утомленным, бичуемым, или распинаемым добровольно, или пригвождаемым ко кресту без сопротивления, или умерщвляемым по собственной Его воле, или по смерти охраняемым стражей при гробе, где лежало тело Его – все это относите к Его плоти. Напротив, если вы увидите, что этот Мой Сын словом очищает проказу, брением исцеляет слепоту глаз, одним словом восполняет природу, пятью хлебами насыщает пять тысяч и из рук учеников своих, как бы с поля, собирает никем не сеянный самородный хлеб, разъяренное море, вздымающее волны подобно вершинам гор, усмиряет своим голосом и по воде как по суше шествует – все это относите к Его Божеству. Не подумай, что высокое из дел принадлежит кому-нибудь одному, а низкое из наблюдаемого в Нем кому-нибудь другому, но и то, и другое считайте принадлежащим одному и тому же: Ему принадлежит все Божественное, Ему принадлежит все человеческое, Его чудеса, Его же и страдания. Один и тот же Сын Мой и дела Божества Своего творит, и все дела плоти Своей усваивает Себе. Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Он – и виноградная лоза, и дверь для заблудших овец, – лоза, имеющая свой корень на небесах, а свои ветви раскидывающая по земле, лоза, разветвляющаяся в стволе, а не в корне, лоза, после трехдневного прозябания произрастившая виноград воскресения. Он есть дверь, потому что через Него верующий приходит ко Мне; Он есть посредник между Мной и Моими рабами, потому что соединяет со Мной тех, кто ко Мне стучится. Сей есть Сын Мой возлюбленный, и в то же время агнец, иерей и вместе жертва, один и тот же и приносящий и приносимый, и священнодействуемый и жертву принимающий". Впрочем, вы уже знаете и понимаете то, что об Единородном сказаны были Отцом после крещения эти слова. А когда Христос преобразился на горе перед Своими учениками и лицо Его испускало сияние, перед которым исчезали лучи солнца, тогда опять раздались эти же самые слова: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение". Значит, не раз называл Отец Своего Сына сыном, как единственного Сына, и этими словами как бы рукой указывал Своего Единородного, очевидно, ради тех, кто покушается разделить Его с Отцом, кто утверждает, что безвременный родился во времени, кто причисляет к твари Создателя твари, кто порабощает освободителя, кто изобретает второго сына. Потому-то постоянно и подтверждается: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение: того послушайте" (Мф. 17:5; ср. 3, 17; Мрк. 9:17; Лк. 3:22; 9:35). Если Он скажет: "Я и Отец – одно" (Иоан. 10:30); если Он скажет: "видевший Мене видел Отца" (Иоан. 14:9); если Он скажет: "Я во Отце, и Отец во Мне" (Иоан. 14:10, 11; ср. 10:38), слушайте Его. Если Он скажет: "пославший Меня" (Иоан. 12:49) "Отец более Меня" (Иоан. 14:28) – удивляйся Его смотрительному снисхождению. Если Он скажет: "сие есть тело Мое, которое за вас предается" (Лк. 22:19), и: "сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов" (Мф. 26:28) – слушайте Его. Не как бы отделяя плоть Свою от божества, говорит Он это, потому что не отделяется плоть в этих словах, но телесное присвояется Божеству и Божественное усвояется телу, и не другому кому-либо то и другое принадлежит помимо Его. Если Он скажет: "душа Моя скорбит смертельно" (Мф. 26:38), так как Он усвоил Себе наши душевные состояния, сами по себе непостыдные, – слушайте Его. Никакого ведь нет в Нем разделения между плотью и божеством; все Богоприличное и человеческое мы исповедуем и возводим к единому лицу и единой ипостаси и природе воплотившегося Бога нашего Иисуса Христа. Этому научены мы от Бога и Отца; этому наставлены от единородного Сына Божия; в этом утверждены мы Духом Святым; это возвещено священными писаниями, это проповедано святыми отцами. Итак, это мы приняли, это узнали, это и будем содержать. Зачем же сражаемся мы попусту друг с другом? Зачем поражаем друг друга – мы, наученные любить и ненавидящих нас? Зачем, забывая веровать, состязаемся о вере? "Рожден, не рожден; пострадал, но не пострадал; воскрес, но не воскрес". Почему судим освободителя? Зачем требуем отчета у благодетеля? Однажды захотел Он – и, как именно захотел, пришел, и пострадал, и умер, и воскрес, и вознесся на небеса, и придет судить живых и мертвых – в нашем образе, в каком приходил и в тот раз, потому что не расстался Он с той плотью, которую столь возлюбил, не отбросил ее, которой столь дорожил, не оставил во гробе оболочки Своего тела но в том же виде придет опять как Судья живых и мертвых, чтобы увидел Иуда, кого продал он богоубийцам, чтобы узрели иудеи, какую главу увенчали они терновым венцом; и когда увидят они Его восседающим на престоле Судьи, а херувимов и серафимов со страхом и трепетом предстоящими Ему, и скажут; "мы этого не распинали, мы осудили другого – какого-то Иисуса Назорея из Вифлеема", тогда Он покажет им Свое ребро, и увидят они, кого они пронзили, и даже против воли поклонятся Ему. Итак, зачем, не заботясь о том, чтобы веровать, мы состязаемся о вере? Зачем исполняем желание общего нашего врага? Ведь, конечно, диавол, эта язва всего человеческого рода, рассудил, что дело благочестия цветет, когда среди нас царствует тишина, что добрый порядок жизни крепнет, когда сияет вера, и что, когда Боголюбивое течение жизни преуспевает, то живущие так приближаются к блаженству и мы становимся угодными Создателю, спешим к Возлюбленному нами, чтобы взойти туда, откуда он (диавол) ниспал, – и смотрите, что он сделал, как хитро и коварно возбудил он среди нас войну, искусный вдохновитель зла, умудренный в обманах, изобретательный в кознях, неистощимый во всякого рода злых замыслах. Он возбудил некоторых ратовать под видом благочестия, и стремление к вере вооружил против самой веры, всем благочестивым внушил душепагубную страсть к спорам, члены церковного тела восстановил друг против друга, чтобы вдоволь смеяться, видя, как последовавшие его советам терпят от него же поражения, своими взаимными распрями доставляют ему удовольствие, и даже по столь горькому опыту не догадываются, кто виновник этого зла. Итак, лишим же эту главу зла доставляемого ей удовольствия и торжество его обратим в печаль и невыразимое горе; возлюбим мир, столь для него ненавистный; оставим взвешивать и размерять выражения догмата; откажемся от желания быть учителями своих наставников; возненавидим словопрения, лишь развращающие слушателей; будем верить так, как предали отцы. Мы не мудрее отцов, не точнее своих учителей; мы не пастыри пастырей, но овцы. Не овцы пасут пастырей, но пастыри овец. В мире призвал нас Бог, а не в брани; останемся же в том, в чем призваны. Устрашимся таинственной трапезы, на которой становимся причастниками небесных таинств; не будем, разделяя одну и ту же трапезу, коварствовать друг против друга; не будем здесь общниками, а за порогом врагами; не будем здесь единоверными, а за порогом разноплеменными, чтобы не сказал и о нас Христос: "Я воспитал и возвысил сыновей и напитал их Своею Кровью, а они возмутились против Меня" (Ис. 1:2). Сам же Спаситель всех, Устроитель мира, да изгонит из вас смутотворного и браннолюбивого диавола, сам и церквям Своим да подаст тишину, сам да оградит эту священную паству, сам да соблюдет ее пастыря, сам да сохранит благочестивого и христолюбивого царя нашего, сам да соберет в ограду свою заблудших овец, "да будет одно стадо и один Пастырь" (Иоан. 10:16), во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во веки веков. Аминь.
