Патрисия Сент-Джон - У истока реки
– Твои родители знают, что ты поехал к нам? – спросил фермер.
– Мама в больнице, – ответил Франциск. – Папа думает, что я катаюсь на велосипеде. – И вдруг добавил: – Меня хотят отправить в приют.
– Ты уже говорил, – сказал фермер и спросил: – Хочешь чаю?
Франциск кивнул. Фермер вышел и вскоре вернулся с большой кружкой чая и куском домашнего пирога. Когда Франциск расправился с пирогом и допил чай, фермер откинулся на спинку кресла и сказал:
– А теперь рассказывай, да ничего не утаивай.
И Франциск, подкрепившись пирогом и согревшись горячим чаем, ободренный вниманием сидящего напротив большого, добродушного человека, начал рассказывать. С помощью нескольких наводящих вопросов он рассказал все, и когда он закончил, фермер уже все знал о Тайке, Спотти, телефонной будке, Рэме, пожаре, маме, отчиме, Венди, Дебби и женщине из полиции. Да, длинным получился рассказ. Кончив, Франциск с мольбой посмотрел на фермера.
– Теперь вы понимаете, что, если вы не возьмете меня к себе, мне некуда будет пойти, и Тайк доберется до меня. Вам придется приютить и мою кошку, потому что она не может поехать в Йоркшир с отчимом и не может остаться дома; так вы ее пустите к себе, правда?
– Конечно, – кивнул фермер. – Если ты будешь жить у нас, то куда ж деваться твоей кошке? Мы назначим ее ответственной за мышей в амбаре.
Франциск прыснул и с удивлением отметил про себя, что уже забыл, когда смеялся в последний раз.
– Мне надо позвонить твоему отчиму и переговорить с женой, – сказал фермер и ушел.
Его не было минут двадцать, все это время Франциск листал учебники и брошюры по уходу за коровами. Фермер вошел в кабинет, улыбаясь.
– Пойдем, – сказал он. – Можешь поставить велосипед в сарай, и я отвезу тебя домой. Тебе надо поговорить с отцом.
Они ехали молча; каждому из них было о чем поразмыслить. Когда они подъехали к дому, мистер Вест уже поджидал их у дверей, нервно переминаясь с ноги на ногу.
– Добрый вечер, – поздоровался он. – Мне очень жаль, что все так получилось. Я понятия не имел, куда поехал Франциск. Франциск, иди на кухню. – Прошу вас, входите, мистер Гленни, – пригласил он фермера.
Они долго разговаривали. Потом в проеме двери возникла отцовская голова.
– Значит, так, Франциск. Эти люди так добры, что согласились приютить тебя. Ты поедешь с мистером Гленни прямо сейчас. В спальне есть пустой чемодан. Беги наверх и сложи в него все, что захочешь взять из дома.
Франциск помчался в свою комнату и принялся собирать чемодан. Он как раз потянулся за игрушками, когда в комнату вошел отчим.
– Пора идти, – сказал он. – Бери только одежду, весь этот хлам, – он кивнул на игрушки, – тебе ни к чему. Мистер Гленни ждет тебя. А ты шустрый парень! Как бы то ни было, все только к лучшему. Все, пойдем!
– Я хочу взять свои игрушки, – запротестовал Франциск, – еще марки и футбольные открытки. Без них я никуда не поеду.
– Делай что говорят, – рявкнул отец, захлопывая крышку чемодана и подталкивая Франциска к двери. – Там, куда ты едешь, у тебя будет вдоволь игрушек.
Он схватил Франциска за руку и потащил в переднюю, где его ждал мистер Гленни. Прежде чем уйти, Франциск заглянул в кухню.
– Пока, Венди, прощай, Дебби, – крикнул он. – Я уезжаю и не вернусь, пока не выздоровеет мама.
И тут случилось ужасное. Венди, которая до этого сидела, склонившись над головоломкой, подняла голову и все поняла. Он бросилась к Франциску, обхватила его своими маленькими ручонками и разрыдалась.
– Франциск, Франциск, – всхлипывала она, – не уезжай. Папа ночью уйдет, и мы останемся одни. Франциск, останься с нами!
Франциск растерялся и не знал, что сказать. Ему всегда казалось, что они с Венди ненавидели друг друга, но теперь он так не думал. Она смотрела на него глазами, полными горя, и впервые в жизни он заметил, какие у нее красивые глаза – голубые-голубые. Он нежно обнял сестренку.
– С вами все будет в порядке, – неуверенно сказал он. – Вы поедете к бабушке в Йоркшир. Здорово, правда?
Он совсем забыл, что узнал об этом, когда подслушивал разговор отчима с доктором. Глаза Венди заискрились сквозь слезы.
– К бабушке, в Йоркшир? – радостно повторила она. А Дебби сказала:
– Бабушка из Йоксира подарила мне плюшевого мишку. До свидания, Франциск.
– Мама скоро поправится, и тогда все мы вернемся обратно, – шепнул он на ухо Венди и неловко чмокнул ее в макушку.
Потом он схватил чемодан, и все принялись искать кошку, которая неизвестно куда запропастилась. Франциск нашел ее под своей кроватью и побежал к машине, даже ни разу не оглянувшись. Забравшись на сиденье, он высунул голову в окно и вдохнул полной грудью теплый, весенний воздух. Наконец-то он почувствовал себя в безопасности.
Встретили его приветливо – казалось, все рады его приезду. Кейт сидела за столом и делала уроки, а Мартин с Крисом играли в кораблики на коврике перед камином. Миссис Гленни взяла у него чемодан.
– Сейчас все выпьем по чашке чаю, а мы потом проводим тебя в твою комнату, – звонким голосом сказала она. – Она тебе понравится – это маленькая комната под самой крышей. Джон, дорогой, мы уже закончили и ждали тебя, чтобы помолиться.
Интересно, что это они собираются делать, думал Франциск. Ему почему-то вспомнилась школа.
Все с чаем уселись перед камином, а маленький Крис устроился у мамы на коленях. Фермер взял Библию и перевернул несколько страниц.
– Всего шестнадцать дней осталось до Пасхи, – сказал он, – поэтому давайте продолжим читать о том, что Иисус сказал апостолам ночью накануне Своей смерти, Евангелие от Иоанна, глава тринадцать.
Они уже были на середине истории, которую Франциск никогда не слышал, – не стал он слушать и сейчас. Вместо этого он принялся разглядывать странную надпись на куске картона над камином, пытаясь понять, что значит «Бог есть любоф». Вдруг последние слова мистера Гленни захватили его внимание. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою».
Атмосфера, царившая в этом доме, была буквально пронизана любовью, и казалось совершенно неважным, как написано это слово. Любовь обволакивала Франциска, и ему хотелось размышлять о ней. У них дома никто особенно не любил друг друга. Мама и папа ссорились, Венди щипалась; а когда он пытался сказать маме, как он ее любит, она обычно не слушала или не хотела его слушать. Тайк со Спотти ненавидели всех и вся. Сначала с ними было интересно, но сейчас, вспоминая о том времени, Франциск ощущал безразличие, грусть и страх. Если бы среди них была такая Любовь, вероятно, у мамы не болела бы голова и она не оказалась бы в больнице, а ему не было бы страшно возвращаться в школу. Может быть, начал догадываться Франциск, любовь открывает дорогу к новой, более счастливой жизни. Но как она начинается?
Он снова думал об этом, когда лежал в своей новой кровати в крохотной комнатушке под самой крышей, слушая, как ухают совы, и смотря на звезды сквозь маленькое окошко. Миссис Гленни помогла ему разобрать вещи, укрыла одеялом и поцеловала, пожелав приятных снов. Вискер лежала рядом, свернувшись клубком на стеганом одеяле. Было уже поздно, и ее пока оставили в доме. Франциску было тепло, уютно и спокойно. Он вспоминал о том вечере, когда они с мамой сидели на кухне после пожара, – как он пнул Вискер, а она забралась к нему под одеяло, прижалась к груди и замурлыкала, и о верном маленьком друге – Рэме, который приносил ему подарки, и о том, как Венди обняла его на прощание и просила остаться. Вокруг так много любви, надо только уметь ее замечать. Бог есть Любоф. Надо разузнать о Нем побольше, думал, засыпая, Франциск. Любовь могла бы помочь им всем.
ГЛАВА X ВОПРОСЫ
В воскресенье Франциск впервые в жизни пошел в церковь вместе с приютившей его семьей. Он надеялся разузнать там о Боге, но происходившее в церкви осталось для него тайной. Когда служба уже подходила к концу, Франциск совсем отчаялся и решил оставить все попытки узнать о Боге хоть что-нибудь. Во время проповеди он нетерпеливо барабанил каблуками ботинок по полу и думал о Тайке.
Но хоть в церкви он ничего и не понял, он не мог не признать, что в доме этого фермера жила Любовь. Не слишком много времени ушло на то, чтобы Франциск понял: когда папа и мама по-настоящему любят друг друга, то и дети счастливы и постоянно заняты каким-нибудь полезным делом, и никто не щиплется и не затевает ссор. В доме часто слышен смех, и все радуются друг другу.
Особенно близкими друг другу они казались в тот час, когда усаживались на коврике перед камином: миссис Гленни вслух читала Библию, все молились. Каждый вечер она читала им о том, что говорил Иисус Своим апостолам накануне Своей смерти, и Франциску казалось, что они нарочно засиживаются допоздна, чтобы как можно больше узнать об этом Человеке. Сам же он за исключением слова любовь, которое повторялось снова и снова, понимал далеко не все. По всей видимости, Иисус считал любовь чем-то необычайно важным.
