Дени Баксан - След Сатаны
«Войдя в ее дом, старуха заметила мальчика, сидевшего у очага и игравшего углями: он брал себе в рот горящие угли, а потухшие выплевывал.
Барымбух с бранью накинулась на Сатаней, поносила ее по-всякому и все спрашивала: откуда этот мальчик?
— Когда бы ты имела такого сына, ты бы не стала ругаться, — спокойно отвечала Сатаней. — Это мой приемыш. Он родился из камня, а закален Тлепшем. Оттого и назван он Сосруко, что означает: Сын Камня.
Барымбух крикнула, трясясь от злобы:
— От нечистой силы он рожден, уничтожит он нартский род! Клянусь Уашхо, богом синего неба, начало его жизни станет концом многих жизней!
И старуха покинула дом Сатаней, бормоча:- Адово отродье, лучше бы ты не родился, а родившись, лучше бы ты не вырос!
Так в доме Сатаней, рассказывают люди, появился ребенок по имени Сосруко — Сын Камня».{78}
Тон рассказа свидетельствует о том, что симпатии сказителя- на стороне Сатаней и Сосруко. Но несмотря на отрицательные штрихи, которыми описывается прорицание старухи («с бранью накинулась», «крикнула, трясясь от злобы» и т.д.), ее слова не опровергаются ни Сатаней, ни самим сказителем. А смысл этих слов заключается в том, что вместе с Сосруко («адово отродье») в мире родилось Зло.
В вайнахских преданиях не старуха приходит к Сеска-Солсе (Сосруко), а тот, один или с другими нартами, оказывается в гостях у старухи. Несмотря на некоторые различия в деталях, почти все предания на эту тему основаны на одной сюжетной линии. Старуха, готовя угощение для нартов, бросает в котел одно баранье ребро и «наперсток» муки, приводя в недоумение и разочарование проголодавшихся гостей. Однако, когда угощение подается на стол, его оказывается так много, что всего и не съесть. На вопросы удивленных нартов старуха отвечает, что приготовила им обед из того мяса и муки, которые были в мире до появления Сеска-Солсы и других нартов. В те благодатные времена самой малости продуктов хватало для насыщения всех людей. С появлением же Сеска-Солсы и нартов, поясняет старуха, из мира исчезла благодать.{79}
Другое сказание («Как нарт-орстхойцы сгинули со света») повествует: «В то старое время весь мир был благодатным. Во вселенной не знали, что такое дуновение ветра. С неба свисала нитка, на конце которой были лоскутки. Они никогда не шевелились. Да и могли ли они без ветра колыхаться? Люди жили в спокойствии и благодати. Посеянное, хранимое, как и принесенное, — все было изобильным. В то время в нашем краю появились нарт-орстхойцы во главе с Сеска-Солсой.
Со своими 60 нарт-орстхойцами он разорял села, совершая насилие над людьми. С появлением нарт-орстхойцев во вселенной появилось зло и задули ветры…»{80}
Здесь, как и в кабардинском эпосе, с появлением Сеска-Солсы связывается зарождение вселенского, мирового зла.
Одновременно, именно Сосруко и Сеска-Солсе (или его «близнецу» Пхьармату) люди, как и нарты, обязаны появлением в мире такого блага, как огонь, с помощью которого был побежден холод и отошла в прошлое первобытная, звериная дикость в людях.
Более того, вайнахский Пхьармат является Искупителем — он приносит себя в добровольную жертву, чтобы обезопасить людей от гнева громовержца Селы: «Будьте счастливы, люди! Я должен предаться вечной муке! Я предамся муке, чтобы избавить вас от гнева Селы! Не тужите по мне! — и, выйдя из пещеры, направился бесстрашный нарт Пхьармат сквозь молнии, холод, темную ночь и бурю на гору Башлам».{81} На этой горе он и был прикован и «царь всех птиц» Ида ежедневно клюет ему печень.
6
Возвращаясь к тому, с чего была начата эта глава, мы вновь должны обратить внимание читателя на двойственную природу символов и образов поклонения Верховному Существу. Двойственность Верховного Существа — в двойственной природе огня (солнца). На примере главных нартовских героев, связанных с огнем, солнцем и камнем, мы видим эту двойственность и в самих нартах. Они — воплощение и Зла, и Добра. Это — персонофицированные «богодьяволы». Даже в осетинских сказаниях, не отнивелированных «редакторской дланью», герой Сослан далек от совершенства и иногда его отцом называют самого дьявола. В то же время, в других осетинских сказаниях цикла о Сослане, последний предстает идеальным рыцарем, воплощением добродетелей и доблести. И противоречия здесь нет. Это — природа «солнечного героя», он двойственен.
Мы специально избегаем термина «дуализм», ибо этот термин предполагает все же некоторую разделенность света и тьмы, добра и зла. В культе Верховного Существа такой разделенности нет. Верховное Существо — единая субстанция, в равной мере одухотворенная обеими этими противоположностями.
Необходимо всегда помнить, кто были создателями этого древнейшего культа. Их личность отпечаталась в религии, ими созданной, а затем религия порождала своих служителей по «образу и подобию» Верховного Существа. Этот круг замкнут навечно.
Главное отличие истинной религии в Единого Бога от культа Верховного Существа заключается в том, что верующий в Бога должен постоянно трудиться над самосовершенствованием, над своим нравственным очищением. Всемогущий Аллах через Священный Коран заповедует верующим «против Зла стоять на страже» (Сура «Звезда», аят 32). Для этого верующему дан бесценный дар от Аллаха -Различение. Различение Добра и Зла.
Культ Верховного Существа говорит иное: «Будь таким, каков этот мир». В этом культе нет Различения; Добро и Зло слились в нем воедино. И приверженцы этого культа, словно моряки, брошенные в бурный океан без компаса, плывут вслепую и им желанен любой берег.
Ислам — это прежде всего постоянный и тяжкий труд самоочищения. В Исламе недостаточно пребывать, к нему нужно идти, преодолевать преграды сатанинских соблазнов. Мало называть себя мусульманином, нужно постоянно совершенствоваться на пути Ислама.
Культ Верховного Существа этого не требует. Будь таким, какова природа вокруг тебя и в тебе. «Твой бог — это ты сам» — таков лозунг культа Верховного Существа. Человеку трудно делать духовные усилия, его влекут соблазны. А если усилий и не требуется, то человек быстро теряет условное равновесие между Добром и Злом и скатывается ко Злу, ибо это легко и приятно его животной природе, оставленной без руководства души, Божественного Духа. И поэтому присутствие Добра в культе Верховного Существа всегда направлено к уменьшению, к избывности, а сам этот культ сливается с культом Сатаны — Абсолютного Зла.
IV. Мудрость мертвой головы
1
От тамплиеров (рыцарей ордена Храма) сохранилась очень странная легенда, ставящая в тупик многих исследователей европейского Средневековья. Звучит она так:
«Один тамплиер, сеньер де Силон, любил знатную даму де Мараклеа; но та была отнята у него, так как умерла в юном возрасте. В ночь после похорон обезумевший от любви рыцарь проник в могилу, открыл ее и удовлетворил свое желание с безжизненным телом. И тогда из мрака донесся голос, приказывающий ему прийти сюда девять месяцев спустя, чтобы найти плод его деяния. Рыцарь повиновался приказанию, и когда подошло время, он снова открыл могилу; меж больших берцовых костей скелета он нашел голову. „Не расставайся с ней никогда, — сказал тот же голос, — потому что она принесет тебе все, что ты пожелаешь“. Рыцарь унес ее с собой, и, начиная с этого дня, всюду, где бы он ни был, во всех делах, какие бы он ни предпринимал, голова была его ангелом хранителем и помогала ему творить чудеса, пока не стала собственностью ордена».{82}
Немного истории. Французский король Филипп Красивый разослал по всем провинциям запечатанные пакеты, которые местные власти должны были вскрыть на рассвете, в пятницу 13 октября 1307 года. В пакетах содержался приказ — арестовать всех тамплиеров во всех командорствах на территории королевства. Приказ был выполнен. Началось долгое следствие, которое закончилось сожжением на костре в мае 1314 года великого магистра ордена Жака де Молэ и одного из высших чиновников в иерархии храмовников Жоффруа де Шарнэ.
Тысячи храмовников подвергались пыткам в многочисленных застенках по всей Франции. От них требовали признаний в тяжких преступлениях вероотступничества. Особое значение Инквизиция придавала «культу головы», распространенному среди тамплиеров. В одном из списков обвинений, выдвинутых против них, утверждается:
«что в каждой провинции у них имелись идолы, в особенности головы…
что они говорили, будто голова могла их спасти…
что они поклонялись этим идолам…
что она могла заставить цвести деревья…
что она заставляла землю давать урожай…
что она могла сделать их богатыми…
что они обвязывали эти головы или притрагивались к каждой голове этих идолов маленькими шнурочками, которые они носили сами на шее между рубашкой и телом».{83}
