Марта Финли - Материнство Элси
— Я не отрицаю, Кал, что некоторые из них виновны в беззаконных действиях, особенно — в воровстве продуктов питания. Но они — бедные и неграмотные. Их держали в невежестве так долго, что ожидать от них какого-то твердого осознания права собственности или долга повиноваться закону просто неразумно. Тем не менее, мне еще ни разу не удалось обнаружить среди них какого-либо признака совместного беззакония. Напротив, они сами боятся нападений.
— Хорошо, сэр, но на другой стороне ведь есть свои организации, наподобие Республиканской партии, Объединенных лиг и «Красных нитей». Мне говорили, что ку-клукс-клан возник в качестве оппозиции им.
— Допускаю, но ни Объединение лиг, ни «Красные нити» не расхаживают в масках, грабя, избивая и убивая.
— В таком случае, достаточным оправданием дел ку-клукс-клана являются саквояжники, — сказал Калхаун, разгорячаясь, — навлекшие беды на головы негров своим правлением и самым постыдным грабежом Юга.
— Вот как? — парировал его дядя. — Но ты забываешь, что эта организация возникла еще до того, как началось разграбление страны. И заметь: ку-клукс-клан не трогает коррупцЙонеров. А почему? Потому что в нем есть люди из обеих партий. Некоторые из них стоят у власти и могли бы легко подавить клан. Нет, нет, Кал. Они судят себя своими собственными устами. Я разговаривал с одной из жертв ку-клукс-клана. Когда его избивали, ему говорили, что основная причина таких действий заключается во враждебности к правительству, наделившему этого негра правами, благодаря поправке к Конституции и законам, которым ку-клукс-клан намерен противостоять. Их настоящая цель — сбросить правительство штатов и вернуть чернокожих в рабство. И скажи мне, Кал, неужели ты действительно считаешь эти ночные нападения превосходящих по численности людей в масках на слабых и беззащитных негров, среди которых бывают и женщины, достойными мужчин? Делает ли честь белым то, что они воруют у бедных, невежественных черных их мулов, орудия и урожай — весь плод их тяжелого труда?
— Нет, сэр, — ответил Калхаун немного неохотно, сильно покраснев.
— Нет, решительно нет, скажу я! — воскликнул Хорас младший. — Что может быть более низменным, подлым и малодушным?
— Ты же не в ку-клукс-клане, Кал? — спросила Рози совершенно неожиданно.
Он выронил нож и вилку и густо покраснел.
— Как… Как ты могла подумать о таком, Рози? Нет, нет! Я не состою ни в какой организации с таким названием.
Мистера Динсмора впервые озарила догадка — догадка об истинном положении вещей. Калхаун Конли уже был членом «Белого братства» — под таким названием ку-клукс-клан был известен среди своих членов, в то время как приставка «ку-клукс» использовалась внешним миром. Таким образом они могли использовать жалкую, лицемерную отговорку, только что произнесенную Калхауном.
Он был обольщен Фостером и Бойдом, которые ложью заманили его в ку-клукс-клан, скрывая истинные цели этой организации. Калхаун еще не был замешан в нападениях на чернокожих и теперь был полон решимости никогда не принимать участия в подобных актах насилия. А поскольку он был посвящен в тайны ку-клукс-клана, наказанием за раскрытие которых была смерть, Кал решил тихо уйти в сторону и больше не посещать собраний этой организации. Он понял, что стояло за испытующим взглядом мистера Динсмора, и воспользовался первой же возможностью поговорить с ним наедине, чтобы реабилитировать себя.
— Дядя, — сказал он с неподдельной искренностью, — я не могу рассказать вам все, как я хотел бы, но, надеюсь, вы поверите моим заверениям в том, что я никогда не принимал какого-либо участия в актах насилия ку-клукс-клана, и никогда не приму.
Мистер Динсмор опять пристально посмотрел на Калхауна. Конли вынес этот взгляд, не уклонив глаза. Протянув свою руку, мистер Динсмор ответил:
— Думаю, я понимаю ситуацию и верю тебе, Кал. Я не боюсь, что, приняв тебя в своем доме, приютил лицемера и шпЙона, который может предать мою семью и меня в руки полночных убийц.
— Спасибо, дядя. У вас никогда не будет повода раскаяться в своей уверенности, — ответил парень, испытывая прилив благородной гордости.
Он вернулся в Розлэнд на следующий день и сразу же отправился в комнату на верхнем этаже, расположенную вдалеке от тех помещений, в которых обычно находятся члены семьи. Из-за двери доносилось жужжание швейной машинки.
Дверь была прочно заперта изнутри, но тотчас открылась в ответ на три коротких, резких стука карандаша, вытащенного Калхауном из кармана пиджака.
Дверь с настороженным видом открыла его мама. Увидев Кала, она вполголоса сказала:
— О, ты вернулся. Входи. Я рада тебя видеть.
Он вошел, и Луиза, опять заперев дверь, вернулась к своей работе, которую, по-видимому, отложила, чтобы впустить сына. Она делала странные валики из хлопчатобумажной ткани, набивая их ватой.
Кроме них, в комнате была миссис Джонсон, которая сидела перед швейной машинкой, прострачивая шов в длинном, грубом одеянии из белого льняного полотна.
— Здравствуй, Кал? — сказала она, на мгновение поднимая глаза от работы и приветственно кивая головой.
Кивнув в ответ, Калхаун занял стул возле миссис Конли.
— Все в порядке, мама? — спросил он.
— Вполне. Ты как раз вовремя. Мне нужен твой совет. Ты же знаешь, что мы их никогда не видели и руководствовались только твоим описанием.
Луиза показала законченный валик, который по виду напоминал остроконечный рог.
— Думаю, ты сделала его правильно, — сказал Калхаун, — но мой, мама, можешь не заканчивать. Он мне никогда не пригодится.
— Калхаун Конли, как это понимать? — воскликнула Луиза. Уронив валик себе на колени, она бросила на сына огненный взгляд.
— Ты что, собираешься пойти на попятную? — крикнула Анна. Оставив свою машинку, она в приступе гнева приблизилась к Калхауну. Лучше не глупи. Если ты струсишь, они убьют тебя и будут правы.
— Я никого не предам, — сказал он спокойно, — но больше не продвинусь ни на шаг дальше той черты, до которой уже дошел. Я никогда не присоединился бы к этой организации, если бы Бойд и Фостер не обманули меня в отношении ее целей.
— Но ты присоединился, Кал, и я не позволю тебе отступить, — сказала ему Луиза.
— Мне не нравится огорчать тебя, мама, — ответил Калхаун, краснея, — но…
— Но ты поступишь по-своему, независимо от того, понравится мне это, или нет? Что ж, ничего не скажешь: почтительный сын.
— Это работа Хораса — этого заморыша! — воскликнула Анна с нарастающей яростью. — Но вот что я тебе скажу, Кал Конли. У настоящих мужчин есть свое мнение, которого они твердо придерживаются.
— Именно это я и делаю, тетя Анна. Ввязавшись в это дело, я не видел его сути, но теперь понял, что оно — жестокое, малодушное, беззаконное, и я умываю руки и не хочу иметь с ним ничего общего.
Церемонно откланявшись, Калхаун отпер дверь и вышел из комнаты. Анна подпрыгнула к двери и заперла ее за спиной у племянника.
— Если бы он был моим сыном, я бы выгнала его из дома.
— Отец вряд ли даст на это согласие, — ответила Луиза, — а если бы даже он и согласился, то что бы это дало? Хорас или Травилла, конечно же, приняли бы Кала к себе.
— Что ж, благодарение небесам, Бойд и Фостер сделаны из более прочного теста, и наш труд не был тщетным, — сказала Анна, возвращаясь к своей машинке.
Две леди провели за последнюю неделю в этой комнате много часов, и никто, кроме Калхауна, не был посвящен в их тайну. Находились ли они внутри, или снаружи, двери мастерской всегда были тщательно заперты.
Это сильно разожгло любопытство слуг и детей, однако их расспросы и уговоры ни к чему не привели, а все попытки разгадать тайну были тщетными.
Однако, спустя три или четыре дня по возвращению Калхауна из Оакса, в голову озорного, любопытного Дика и его сообщника Уолтера пришла мысль о том, что к двери, которую им так страстно хотелось открыть, может подойти ключ от какого-либо другого замка в доме. Они только ожидали удобного момента проверить свое предположение, когда их матерей не будет в этой части дома. К величайшей радости парней, ключ от их спальни оказался дубликатом того ключа, который так долго держал в тупике их мужскую любознательность.
Он свободно провернулся в замке, и с приглушенным радостным восклицанием Дик и Уолтер ворвались в комнату, нетерпеливо озираясь.
Поначалу они не увидели ничего, сколько-нибудь, примечательного: привычная мебель, швейная машинка, рабочий стол и корзины их матерей, несколько кусков ваты и льняной ткани, разбросанные на ковре возле машинки обрезки красной тесьмы и низкое кресло-качалка миссис Конли.
— Тьфу ты! Ну и что же здесь секретного? — воскликнул Уолтер, но Дик, рассудительно покачав головой, сказал:
— Давай поищем. Например, что вон в том шкафу?
