Ольга Голосова - Толкования на Евангельские притчи. «Рече Господь…»
Несчастный богач, не получив облегчения своей участи, прилагает просьбу о других. Смотри, как он чрез наказание пришел в сочувствие другим, и тогда как прежде презирал Лазаря, у ног его лежащего, теперь заботится о других, кои не находятся при нем, и умоляет послать в дом отца своего Лазаря из мертвых, не просто кого-нибудь из мертвых, но Лазаря, дабы видевшие его прежде больным и бесчестным увидели теперь увенчанным славою и здоровым, и бывшие свидетелями его убожества сами сделались созерцателями его славы. Ибо очевидно, он имел бы явиться им во славе, если бы нужно было быть ему проповедником, достойным вероятия. Что же сказал Авраам? У них есть Моисей. Ты, говорит, не так печешься о братьях, как Бог, Творец их. Он приставил к ним бесчисленных наставников. А богач говорит: нет, отче! Ибо как сам, слыша Писания, не верил и слова их считал баснями, так предполагал и о братьях своих и, судя по себе, говорит, что они Писаний не послушают, как и сам он, но если кто воскреснет из мертвых, поверят. Есть и ныне подобные люди, кои говорят: кто видел, что делается во аде? Кто пришел оттуда и возвестил нам? Пусть же они послушают Авраама, который говорит, что если мы не слушаем Писаний, то не поверим и тем, кто пришел бы к нам из ада. Это очевидно из примера иудеев. Они, так как не слушали Писаний, не поверили и тогда, когда видели мертвых воскресшими, даже помышляли и убить Лазаря (см.: Ин. 12, 10). Равным образом и после того, как при распятии Господа воскресли многие усопшие (см.: Мф. 27, 52), иудеи дышали на апостолов еще большим убийством. Притом, если б это воскрешение мертвых было полезно для нашей веры, Господь творил бы оное часто. Но ныне ничто так не полезно, как тщательное исследование Писаний (см.: Ин. 5, 39). Воскрешать мертвых (хотя) призрачно умудрился бы и диавол, и посему ввел бы неразумных в заблуждение, всеяв между ними учение об аде, достойное своей злобы. А при здравом нашем исследовании Писаний диавол не может ничего такого выдумать. Ибо они (Писания) суть светильник и свет (2 Пет. 1, 19), при сиянии которого тать обнаруживается и открывается. Итак, нужно Писаниям веровать, а не требовать воскрешения мертвых.
Можно понимать притчу сию и в переносном смысле, например, так, что лицом богача обозначается народ еврейский. Он прежде был именно богат, обогащен всяким знанием и мудростию, и речениями Божиими, которые честнее злата и камений многоценных (ср.: Притч. 3, 14–15). Он одевался в порфиру и виссон, имея царство и священство и сам будучи царским священством Богу (ср.: Исх. 19, 6). Порфира намекает на царство, а виссон на священство. Ибо левиты при священнодействиях употребляли облачения из виссона. Он и веселился на вся дни светло, ибо всякий день утром и вечером приносил жертвы, которые носили и название бесконечности, то есть непрерывности. — Лазарем были язычники, народ бедный божественными дарованиями и мудростию и лежавший у ворот. Ибо язычникам не позволено было входить в дом Божий; вход их туда считался осквернением, как видно из книги Деяний. Асийские иудеи с возмущением кричали на Павла, что ввел язычников во храм и осквернил сие святое место (Деян. 21, 27–28). Язычники изранены были зловонными грехами и своими ранами питали бесстыдных псов — бесов, ибо язвы наши (духовные) для них удовольствие. Язычники желали питаться крошками, падающими от стола богача; ибо они не имели никакого участия в хлебе, укрепляющем сердце (ср.: Пс. 103, 15), и нуждались в пище тончайшей, немногой и разумной, как жена хананейская, будучи язычницею, желает напитаться крошками (см.: Мф. 15, 22–27). Что же далее? Народ еврейский умер для Бога, и кости его омертвели, так как он не делал никакого движения к добру. И Лазарь, т. е. народ языческий, умер для греха. Иудеи, умершие во грехах своих, сожигаются пламенем зависти, ревнуя, как говорит апостол, о том, что язычники приняты в веру (ср.: Рим. 11, 11). А язычники, прежде бедный и бесславный народ, по справедливости живут в недрах Авраама, отца язычников. Авраам, быв язычником, уверовал в Бога и от служения идолам перешел к богопознанию. Посему и те, кои стали участниками в его обращении и вере, справедливо покоятся в его недрах, наследовав такую же, как и он, участь, обители и восприятие благ. Иудейский народ желает хотя одной капли от прежних законных окроплений и очищений, дабы язык его прохладился и мог смело что-нибудь сказать против нас в пользу силы Закона, но не получает. Ибо Закон только до Иоанна (ср.: Мф. 11, 13). Жертвы, — сказано, — и приношения Ты не восхотел и далее (см.: Пс. 39, 7). И Даниил предвозвестил: запечатаны были видение и пророк и помазан был Святый святых (Дан. 9, 24), т. е. прекратились и заключились. Можешь ты и нравственно понимать эту притчу. Именно, будучи богат злом, не оставляй ума твоего терпеть голод и, когда он создан для стремления к Небу, не повергай его долу, и не заставляй лежать при воротах, но вводи его во внутрь, и не стой вне, не блуждай, не лежи, но действуй. Это послужит тебе началом для разумной деятельности, а не наслаждения только плотского. И прочие части притчи удобно понимать в пользу нравственности.
Феофилакт Болгарский, блж. Толкование на Евангелие от Луки. М.: «Лепта», 2005.Свт. Филарет Московский
Читанная ныне из Евангелия притча, или повествование, о богатом и Лазаре так известно, что, при вступлении в поучение, не нужно вновь читать или пересказывать написанное в Евангелии, а можно прямо приступить к размышлениям, какие оно внушает.
Но прежде всего, сие место приводит мне на память человека богатаго, который не потерял своего имени в делах ничтожных, который не оставил без внимания беднаго и больнаго Лазаря у ворот своего великолепнаго дома, но заботливо искал его по чужим домам, и бедному и больному Лазарю построил сей пространный дом, приготовил неистощимыя пособия для жизни и врачевания, и сие великолепное дело человеколюбия довершил устроением сего величественнаго Храма, чтобы Лазарь имел удобность не одним терпением до конца, но и другими упражнениями благочестия готовиться к лону Авраамову. Отче Аврааме, отче верующих и человеколюбивых! обыми, если можно, и за нас в блаженных недрах твоих, вместе с душею терпением спасавшагося Лазаря, душу человеколюбием спасавшагося раба Божия Болярина Графа Николая; и да почиет она в светлых обителях вечно благословеннаго и благословляющего твоего семени, Господа нашего Иисуса Христа, Которому ты берег души древние, и Который, для душ древних и новых, Един есть воскрешение и жизнь и покой!
Обратимся, братия, к себе. Кто богат и любит свое богатство, кто склонен к роскоши, кто чувствует в себе порыв возноситься преимуществами своего имени и состояния — тот пусть поставит себя пред Евангельскою притчею, как пред зеркалом, и пусть посмотрится, не походит ли он на богатого евангельского, и такое сходство нравственного лиценачертания не предвещает ли с вероятностию той же участи, какая постигла богатого евангельского по его смерти?
Бе богат. Это походит на многих из нас; и это, кажется, не есть несчастная черта, потому что ее видели в лице самого Авраама, который однако не только себе обрел по смерти утешение, но и которого лоно представляется хранилищем вечного утешения для других. Облачашеся в порфиру и виссон, т. е. в самые изящные и драгоценные ткани, какие в древние времена употребляемы были людьми знатными и богатыми: и это на многих из нас походит; и также, кажется, не беда, что человек богатый носит одежду, по приличию своего состояния, чистую, тонкую, отличную от простонародной. Веселяся по вся дни светло: кажется, и это не тяжкое преступление, что живущий в изобилии живет весело, и законно купленныя удовольствия разделяет с людьми ему приятными.
В сем состоит все евангельское изображение жизни богатаго. Прибавим изображение и смерти его: умре же и богатый; и погребоша его. Тут еще менее можно приметить что-либо, на чем бы основаться могло худое предвещание.
Что же потом? Блажен ли умерший богатый? по крайней мере, свободен ли от наказания? Нет! во аде, сый в муках.
О Боже! — подумает кто-нибудь, — как легко погибнуть, и следственно как трудно спастися! Евангельский богатый, кажется, ничего не сделал, за что бы осудить его на погибель. Так, возлюбленный! подлинно легко погибнуть. Кто решительным направлением своей воли, склонностию, страстию, совратился и двигнулся на путь неправый — на путь богатолюбия, роскоши, тщеславия — тот легко и неприметно катится по наклонности сего пути, не примечая, что наклонность сия простирается до самого ада. Впрочем пример богатого евангельского не показывает того, сколько трудно спастися: ибо как совсем не видно, чтоб он делал что-нибудь для своего спасения, то из сего примера совсем нельзя заключить, сколько труда для сего потребно. Ты думаешь извинить его тем, что он ничего не сделал для своей погибели: но не слишком ли много безумия требуешь ты от каждаго погибающаго, чтобы он сам действовал прямо для своей погибели? Погибают обыкновенно не потому, чтобы старались погибнуть, но потому, что не стараются спастися. Ничего не сделал? — В том-то и преступление, от того-то и беда, что ничего не сделал. Если кто ничего не делает для временнаго благополучия, для земной выгоды, не признаешь ли ты справедливым, когда таковый ничего не получает? Как же можно требовать, чтобы праведный, свободно свободными владычествующий Бог, так сказать, насильно дал Небесное, вечное блаженство человеку, который ничего не делает для получения сего блаженства и не имеет к оному деятельнаго желания и стремления свободной воли?
