Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
Глава девятая
В связи с политическими событиями и государственным устройством нам приходилось касаться в предшествующих главах и церковной сферы, указывать роль, принадлежавшую de facto и de jure Церкви и православному духовенству в гражданских вопросах. Так, отмечено участие Константинопольских патриархов и лиц высшего духовенства в династических переворотах, значение духовных лиц как членов высшего государственного учреждения — синклита; социально-общественное положение духовенства не только как духовного сословия, но и как сословия властельского, несшего государственные тягости и платившего подати, значение монастырей как харистикий, и духовного суда в применении не только к духовным, ной к светским лицам, и пр. Теснейший союз государства и Церкви составляет характеристическую особенность церковногосударственных отношений в Византии. Развитие церковных учреждений и церковного управления совершалось параллельно и в соответствии с развитием политических учреждений и государственного управления, государственная власть принимала деятельное участие в церковных вопросах, вторгаясь в область церковного хозяйства и присваивая себе право назначения на церковные должности и устранения от этих должностей; в свою очередь, духовные лица принимали деятельное участие в гражданских делах, не только косвенное, путем нравственного влияния на народную массу, но и прямое, в качестве руководителей внешней и внутренней политики, а также непосредственных участников в важнейших политических предприятиях и общественных движениях. Взаимодействие государства и Церкви было полное: влияние государства обнаруживалось начиная с патриарха, продолжая митрополитами, епископами, клириками и оканчивая монахами, в свою очередь лица разных степеней церковной иерархии, как белое, так и монашествующее духовенство, пользовались влиянием в государстве, занимали места первых министров, разные мирские должности в центральном и областном управлении, выступали на сцену как руководители партий, государственные послы и посредники между враждующими сторонами. Способ обнаружения влияния как с той, так и с другой стороны во многих случаях шел вразрез с каноническими правилами, неканоничность его сознавалась и высказывалась современниками, тем не менее факт продолжал существовать, к нему привыкли и с ним мирились, протест заявляем был только тогда, когда нужно было прикрыть ширмой законности личные или сословные интересы, — если и были в наш период попытки привести факты в согласие с церковным правом, то они касались только некоторых сторон церковной дисциплины и некоторых вкравшихся в церковную жизнь злоупотреблений, не затрагивали положения вещей в их корне и не несли никаких существенных изменений в фактическом строе.
Церковное устройство в XI в. не представляет никаких существенных перемен сравнительно с предшествующим временем, оно оставалось statu quo ante во всех главнейших своих частях, и если сделаны были нововведения, то частного свойства и по частным обстоятельствам, вроде усиления власти патриарха и митрополитов на экономической почве, возведения некоторых архиепископий и епископий на степень митрополий и т. д. Эти нововведения обнаруживают тенденцию к большей церковной централизации, вполне естественную ввиду развившейся тогда до крайней степени государственной централизации. Об усилении власти митрополитов за счет епископов уже было упомянуто[2330] по поводу податной ответственности митрополитов перед государством за епископии, входившие в состав митрополий. Другие изменения будут указаны, когда зайдет речь о патриархе, при котором они были введены, и о кафедрах, которых изменения касались. Так как церковное устройство в XI в. оставалось прежнее, вопрос же об его историческом развитии, начиная с древнейших времен, выходит за пределы нашей темы, то оставляя в стороне этот вопрос, мы обратим внимание на то, как на почве уже существующего, исторически выработавшегося церковного строя формулировались и фактически выражались отношения между государством и Церковью и проявлялась церковно-религиозная жизнь.
Константинопольский патриарх был главой Восточной церкви, таким же средоточным пунктом в церковной сфере, каким был император в сфере государственной. Вообще положение Константинопольского патриарха выработалось в соответствии с положением императора. Еще Эклога в той своей части, которая с небольшими изменениями принята в Эпанагогу, определяет положение патриарха в связи с положением императора, по аналогии с человеческим организмом, состоящим из тела и души.
Подобно тому как император был представитель закона, общее благо всех подданных, задача которого — благотворить всем; точно так же и патриарх был живой и одушевленный образ Христа, представитель истины словом и делом; ему принадлежит право учительства, изъяснения древних канонов, св. отцев и соборных определений, а также предстательства за истину и догматы перед императором; подобно тому как гармония частей тела необходима для благосостояния человеческого организма, точно так же духовное и телесное благоденствие подданных зависит от единомыслия и согласия во всем государя и архиерея. Византийский император был автократором, воплощавшим в себе всю власть, точно так же Константинопольский патриарх хотя с канонической точки зрения пользовался между другими восточными патриархами лишь первенством чести, был primus inter pares,[2331] однако же в глазах византийского государственного права и установившейся практики имел и преимущество власти, сравнительно с другими патриархами. Тогда как значение остальных патриархов ограничивалось пределами их патриархий и на общий ход церковной жизни на Востоке они имели мало влияния, на рассмотрение патриарха Константинопольского государственное право переносило все недоуменные случаи и пререкания, возникавшие в других патриархатах, и Константинопольский патриарх пользовался большим значением в общем направлении церковных дел.
Высшим правительственным учреждением при императоре был синклит, в состав которого входили и некоторые духовные лица и на собраниях которого находили себе выражение административные и судебные функции. Точно так же при Константинопольском патриархе был синод, так называемый σύνοδος ένδημοΰσα (Поместный собор), представлявший собой как бы всю поместную, автокефальную Церковь и образовавшийся из повременных соборов, которые в древности, смотря по требованию обстоятельств, собирались вокруг представителей автокефальных Церквей, а потом (как полагают, с конца IV в.) превратились в постоянное учреждение, синод. Синод состоял из членов действительных (каковыми могли быть все лица, имевшие сан не ниже епископского), выбираемых и назначаемых патриархом, а в исключительных случаях императором, и из членов присутствующих (каковыми были патриаршие сановники первой пентады), сверх того в синоде могли заседать и представители правительства (δεσποτικοι άρχοντες), которые однако же не были постоянными представителями, а являлись и заседали тогда, когда в синоде решались вопросы, имевшие отношение к области государственной жизни. Синод был высшей административной и судебной инстанцией, наблюдал за чистотой веры и поддержанием церковных порядков, за назначением епископов на места, их перемещением, рассматривал жалобы на духовных лиц и пр., причем обыкновенные постановления утверждались патриархом и объявлялись от его имени, а более важные, в том числе касавшиеся самого патриарха, восходили на утверждение императора.
При императоре существовали приказы, так называемы секреты для заведования различными отраслями государственного управления, лица, стоявшие во главе секретов, были вместе и членами синклита. Точно так же при патриархе были приказы, также называвшиеся секретами, заведовавшие различными отраслями церковного управления; во главе их стояли обыкновенно патриаршие сановники первой пентады, которые были вместе и членами синода, а именно: великий эконом, великий сакелларий, великий скевофилакс, хартофилакс и сакеллион (протэкдик прибавлен к ним для присутствования в синоде лишь впоследствии). Патриаршие приказы назывались по имени должностных лиц, ими заведовавших, например, σέκρετον τοΰ χαρτοφύλακος или χαρτοφυλακεΐον, σέκρετον τοϋ μεγάλου σακελλαρίου или μεγάλη σακέλλη (секрет хартофилакса, хартофилакия, секрет великого сакеллария, великая сакелла) и т. д.; для письменных работ в приказах имелись секретари (χαρτουλάριοι). Секрет хартофилакса был самый обширный и важный. Хартофилакс был патриаршим канцлером и помощником патриарха по разным вопросам его юрисдикции: в его ведении были деловые бумаги и переписка от имени патриарха, на суде в присутствии патриарха он докладывал дела, а в его отсутствие занимал председательское место; ближайшими сотрудниками хартофилакса были протонотарий и ипомниматограф. Во второй пол. XI в. (при Керулларии и Иоанне Ксифилине) должность хартофилакса Великой церкви занимал после Льва, возведенного на Болгарскую архиепископию,[2332] диакон Никита, имевший чин протосинкелла.[2333] Великий эконом заведовал финансами, доходами как Великой Константинопольской церкви — постоянными (с недвижимой собственности и вкладов, вносимых жертвователями) и временными (подарки от императоров в день коронации и от патриархов в день интронизации), — так и Константинопольской патриархии (с недвижимых имений, ставропигиальных монастырей и с рукополагаемых епископов), равно и расходами. Назначение на эту весьма выгодную должность в первой пол. XI в. зависело от императора, и назначались иногда светские люди из высокопоставленных лиц, даже родственники царя, каков, например, был при Константине VIII Роман III Аргир, сам потом занимавший престол.[2334] Великий сакелларий имел при своем ведении монастыри как со стороны имущественных отношений, так и надзора за монастырской дисциплиной и уставами; ближайшим помощником его был архонт монастырей. При Михаиле Керулларии сакелларием был Константин.[2335] На обязанности великого скевофилакса, назначение которого на должность, подобно тому как и на должность великого эконома, зависело в первой пол. XI в. от царя,[2336] лежало заведование сосудами, священными одеждами, книгами и вообще утварью Великой церкви. Сакеллион заведовал по одним показаниям женскими монастырями, по другим — приходскими церквами (имея помощником архонта церквей), сверх того исправительным домом при патриархии. Протэкдик стоял во главе корпорации экдиков, на обязанности которых лежало защищать интересы Церкви в светских присутственных местах, ходатайствовать по делам как Церкви, так и лиц, прибегавших к ее защите и покровительству.[2337]
