Протоиерей Владимир Воробьев - Покаяние, Исповедь, Духовное руководство
— Так бессмысленно, бесполезно, это бесплодный путь.
А в ответ — одни обиды. В ответ — слезы, истерики, упреки, скандалы, иногда неприличные.
Есть много случаев, когда духовник не умеет выйти из этого положения, даже опытный, хороший.
Если духовные силы безграничны, потому что они даются Богом, питаются благодатью Святого Духа, и чем больше потребность, тем больше дается от Бога этих сил по принципу «рука дающего не оскудеет», то душевные силы священника ограничены. Он начинает изнемогать, не может больше так, наконец, сорвется и скажет:
— Убирайся вон. Больше не могу и не хочу, сколько это может продолжаться!
Требуется много мудрости, терпения, любви, подвига, чтобы не оказаться в плену душевных отношений, чтобы никого не прельстить, не обмануть, не потакать обману, но и не оттолкнуть человека так, что он уйдет в отчаянии и в церковь больше не придет.
* * *
Закончить эту тему, наверное, нужно разговором о том, что сейчас в жизни очень много душевнобольных людей. Во всем мире их много, у нас, в особенности. И, в особенности их много в Церкви. Куда идти душевнобольному человеку, если не в Церковь? Это его последнее прибежище, где он может рассчитывать найти милосердное к себе отношение. Это то место, где у него тоже может быть свое место. Во всех других местах ему отказывают, он там не нужен. А здесь он надеется, что Богу все нужны, и он тоже Богу нужен. Приходит и здесь ищет этого милосердия, ждет его. Эти люди могут в церкви найти себе какое-то применение, и трудиться с большой пользой. Но они при этом создают очень тяжелый балласт и болезненную атмосферу, которая ложится на плечи священника. Своими больными чувствами, больными душами они нагружают священника уже не как духовника, священнику в наше время нужно быть и психиатром тоже.
Очень многие психиатры теперь приходят в церковь и просят, чтобы священники им помогали. Они говорят:
— Мы можем дать лекарство, вывести человека из острого состояния. А потом мы же не можем вечно держать его в больнице. Куда его девать дальше? Пусть он идет в церковь. А вы должны в церкви его удержать.
И действительно, оказывается, что в церкви такие люди реабилитируются, находят способ жизни. Но они требуют очень большого внимания к себе, такта, больших сил со стороны священника.
Однако, среди них есть люди, которые больными себя признать не хотят. Будучи больными, они хотят чувствовать себя здоровыми, и не осознают свою болезнь. Это наиболее трудные случаи. Священник должен объяснить человеку, что болезнь душевная — это не позор. Это вовсе не какое-то вычеркнутое из жизни состояние. Это крест. Скажем, хромой приходит в церковь, никто же не делает вид, что он здоровый и ему никто не говорит: «Беги и прыгай, как здоровые люди». Все чувствуют его хромоту и не дадут ему послушания, которое он не может делать. Также и душевные заболевания, психические заболевания — это крест. Такой человек чего-то не может делать так, как делают здоровые люди. Но он может смиряться, и должен смиряться. Он многого не понимает, но должен слушаться. И если удастся такому больному объяснить, что он должен смиряться, тогда все в порядке. Он обязательно реабилитируется и сможет жить в церкви благополучно. Для него не закрыто ни Царство Божие, ни жизнь благодатная. Если же такой человек смиряться не хочет, будет в своих психических срывах навязывать священнику психически нездоровую атмосферу, то тогда беда. Таких людей обязательно надо лечить. Они очень часто говорят:
— А почему вы благословляете пить «таблетки». Разве от душевного заболевания можно лечить таблетками? Я вот пришла в церковь, прошу благодати Божией, хочу, чтобы Бог исцелил мою больную душу. А почему вы посылаете к врачам? Что, благодать Божия не действует?
Благодать Божия действует, и любого, самого больного человека, Бог может в одно мгновение исцелить от любой болезни. Хромого может сделать целым, слепого может сделать зрячим, а психически больного может сделать здоровым, это безусловно. Но почему же Господь не хочет? Вот ты хромой и хромай всю жизнь. Почему? А потому, что Господь тебя смиряет таким образом, потому, что на тебя положен такой крест Богом. А может быть ты сам себе этот крест выбрал когда-то. Такое тоже может быть.
Надо смиряться. Вот тебе не дано видеть двумя глазами, а только одним. А ты будешь глухой… И все мы такие глухие, косые, слепые и больные, и каждый из нас должен нести свой крест. Точно так же и психически больной человек тоже должен нести свой крест. У меня гипертония, я должен пить таблетки. Господь может меня исцелить, так чтобы у меня было нормальное давление. Но Господь предпочитает, чтобы я пил таблетки, а не получил такое чудесное исцеление. Я не достоин этого чуда, нужно, чтоб я смирялся и сознавал каждый день свою немощь и свое бессилие, тянул свою лямку и страдал своей болезнью.
Точно также с любой другой болезнью, и с психической тоже. Господь может тебя исцелить. Но сегодня, или, может быть, всю жизнь, Господь хочет, чтобы ты пил таблетки. Это вовсе не значит, что тебе не надо причащаться, и что это тебе вместо причастия. Так вот и я причащаюсь, живу благодатью Божией, но это не значит, что мне таблетки от гипертонии пить не надо. Все равно надо. Господь может меня исцелить, но не исцеляет.
Нужно уметь объяснить человеку, что он должен слушаться, смиряться, должен признать себя больным, и согласиться на свою больную участь. Духовная жизнь только тогда возможна, когда человек согласится признать истинное положение вещей и смирится, согласится жить с тем крестом, который Господь дал ему. Это и есть вера. Если человек не хочет жить так, как Бог ему велит, не принимает креста и не следует за Христом, не признает спасительность пути, на который Господь его поставил, то, значит, он неверующий. Если он неверующий, то чем ему поможешь? Опять приходится священнику терпеть, смиряться, мучиться, страдать. Он думает: «Если Господь меня нагружает этим, буду терпеть, может когда-то Господь что-то сделает Сам».
Во всяком случае, священник должен обязательно увидеть правду, не дать себя обмануть никакими душевными подделками. И должен эту правду сказать пасомому. Если он правды слышать не хочет, говорить эту правду все равно нужно. Свидетельствовать о ней — это долг священника. А дальше — что Бог даст.
Я обещал поговорить о пастырской деятельности, которая не замыкается в рамках общины и относится не обязательно к духовным детям. Священника очень часто приглашают к больным, умирающим, часто священнику приходится бывать в критических ситуациях. Бывает, приходят молодые, мужчина или женщина и говорят, что у них в семье ужас, что грозит развод, или что безнадежно заболел ребенок, или приходит мать и говорит, что сын или дочь сбились с пути, в плохую компанию попали, или в тюрьму даже, или что умерла жена, или умер муж. Одним словом, масса трагических, драматических ситуаций всегда сопутствует жизни священника.
Священник, которого мы до сих пор рассматривали как главу общины, человека, призванного руководить сложившейся духовной семьей, одновременно должен являться и скорой помощью. Эта функция с него никогда не снимается. Он должен быть готов в любое время дня и ночи отправиться к умирающему, чтобы его поисповедовать и причастить, как говорят, напутствовать перед смертью.
Надо сказать, что сами каноны предусматривают особенное отношение священника к таким проблемам. Если пришли священника позвать напутствовать умирающего, то священник должен оставить службу и идти к больному, потому что милосердие и забота о спасении души человеческой превыше всего. Даже литургию в этом случае тоже положено оставить, если она еще не дошла до Херувимской песни. Если уже поют Херувимскую песнь, то священник не имеет права оставить литургию, он должен ее дослужить до конца и вручить судьбу умирающего Богу.
Теперь так практически не бывает. Раньше, когда писались эти каноны, то имелось в виду, что в каждом селе, в каждом небольшом городке есть храм, и прихожане живут вокруг этого храма. И можно пойти пешком по деревне, причастить и вернуться обратно. Сейчас у нас таких приходов часто нет, их лучше назвать «приезды», то есть наши прихожане в основном теперь приезжают в храм, часто издалека, часто не по территориальному, не по географическому принципу, приезжают именно к священнику, как бы далеко он ни служил. Теперь почти невозможно исповедать умирающего. К тому же стали приглашать к умирающему довольно редко. Обычно причащают больных, но не умирающих.
Тем не менее ходить к больным и тяжелобольным священнику приходится довольно регулярно. Бывает, что умирающий ненадолго, на остаток своих дней, становится духовным чадом священника. И он его на последнем отрезке жизненного пути приводит к Богу. Если умирающий еще в сознании, то здесь особенно благоприятная ситуация для деятельности священника. Умирающий человек бывает уже отрешен от всего земного, от земных забот, от страстей, пристрастий, он действительно думает о вечности, его надежда уже только на Бога. С ним священник обычно быстро находит глубокий контакт. Умирающему просто и легко объяснить самое главное. Нужно его побудить исповедаться, и он обычно старается изо всех сил вспомнить свои самые тяжкие грехи и обязательно очистить свою совесть. Ложный стыд и все подобное отступают.
