Инна Андреева - Пасхальные люди. Рассказы о святых женах
– Я верю в то, что мой Бог – мудр и милостив. И я полагаюсь на Его святую Волю, – спокойно произнесла королева.
– О какой милости ты говоришь, Клотильда? – скривил губы Хлодвиг. – Наш первенец, Ингомир, умер еще в крестильных одеждах. Будь мальчик освящен именем моих богов, он бы остался жив. То же произойдет и с Хлодомиром: крещенный во имя вашего Христа, он скоро умрет.
Клотильда покачала головой. Удары, наносимые Хлодвигом, ее не задевали.
– Я знаю, Хлодвиг, наш сын Хлодомир при смерти, – констатировала она. – Я не жду его чудесного выздоровления.
Морщина разрезала высокий белый лоб королевы, но ее голос не дрогнул.
– И я верю, если Хлодомир пройдет воды Крещения, умрет он после этого или нет, однажды мы с ним встретимся в Царствии Небесном.
Хлодвигу хотелось рассмеяться в ответ. Но лицо королевы и ее тон были настолько серьезны, что его лицо лишь застыло в усмешке. Он спросил:
– В Царствии Небесном ты надеешься встретить и Ингомира, не так ли?
– Так, – кивнула она и закрыла глаза.
– А меня? Меня ты там встретишь? – вскричал Хлодвиг. – Своего земного короля и супруга ты встретишь в этом Небесном Царстве?
Слова эхом отозвались от гранитных стен и застыли в воздухе.
Королева не открыла глаз. И теперь больше походила на изваяние. Холодное и неприступное.
Хлодвиг в растерянности стоял посреди залы. Выпустив свой гнев наружу, он вдруг осознал свое бессилие.
В люльке зашевелился младенец, верно, разбуженный криком отца. Клотильда наклонилась к ребенку. Ее бледное лицо вмиг изменилось: из холодного и мужественного оно стало мягким, любящим, ранимым. «Лицо матери совсем иное, нежели лицо жены», – с некоторой ревностью подумал Хлодвиг.
Он выжидающе смотрел на Клотильду.
– Нет, Хлодвиг, – наконец ответила она усталым, но твердым голосом. – Ты не знаешь моего Бога, значит, ты не можешь попасть в Его Царство.
Она произнесла эти слова, не отрывая любящих глаз от своего младенца. Тихая, спокойная, сильная.
Король почувствовал, что больше не может с ней бороться. Он сел рядом.
Некоторое время они молчали.
Затем он тихо произнес:
– Почему ты верна своему Богу, Клотильда, если Он так жестоко поступает с тобой?
Она так же тихо ответила:
– Ты – король, Хлодвиг, и ты знаешь, что тот истинный подданный своего государя, кто не рассуждает о королевских распоряжениях, а верно исполняет их.
Он встал. Расправил плечи. Быстро направился к двери и, не взглянув на жену, бросил:
– Пусть готовят к крещению Хлодомира.
Поле боя не место для сантиментов. Да и Хлодвиг не был склонен к чрезмерной чувствительности, но сейчас он думал о своей жене.
Алеманны вторглись в земли франков. Они завоевывают все новые и новые территории, бои как ржа разъедают войско Хлодвига. Завтра королю предстоит решающее сражение. А он думает о жене.
Итак, Клотильда. Клотильда красива. Клотильда умна. Клотильда покорна. Клотильда величественна.
У Клотильды есть свой Бог. И Бога Клотильда любит больше, чем Хлодвига, своего супруга. Хлодвиг может бить, пытать, издеваться, он даже имеет право убить Клотильду, но он не в состоянии запретить ей верить и быть верной ее Богу.
Хлодвиг знал это. И, возможно, именно верность Клотильды Христу более всего и привлекала короля. Она непонятным образом задевала его честолюбивую душу, трогала, вызывала долгие раздумья.
Бог Клотильды удивлял Хлодвига.
Сев на трон в пятнадцать лет, он привык, что власть берется силой, завоевывается годами, поддерживается жестокостью. И в нем вызывало недоумение, как всеми оплеванный, брошенный даже Своими учениками, Распятый Христос мог добиться искренней любви и преданности христиан, а главное – его жены. Отчего Клотильда не ставит ни во что свое земное королевство, а Царства Небесного ожидает с упованием и даже с какой-то радостью. Почему королева сторонится всего нечистого, но вовсе не страшится смерти и мертвецов. Она готова умереть за Бога, Который, как она утверждает, «умер за нее»…
Но больше всего ошеломляло короля то, что Бог действительно делал Клотильду неуязвимой. Вера словно хранила Клотильду, помогала ей сохранять мир и непреклонность в самых страшных обстоятельствах жизни. Клотильда не сломалась, когда ее родной дядя зверски расправился с ее родителями. Она спокойно предала себя в руки незнакомому Хлодвигу, когда тот попросил ее руки. Даже смерть первенца и болезнь второго сына не поколебали веры королевы. Все удары судьбы, все пересуды, толки, все несправедливости Клотильда воспринимала так, словно они ее не касались. Словно она лишь странница на этой земле и свой путь она держит совсем в другое, более сильное, счастливое, настоящее Царство.
Сев на трон в пятнадцать лет, он привык, что власть берется силой, завоевывается годами, поддерживается жестокостью
Значит, ее Бог силен? Значит, Его Царство истинно?
Невольно в Хлодвиге зарождалось и крепло уважение к Богу Клотильды. Хотелось узнать этого Бога. Хотелось даже, чего таить, заставить этого Бога служить и ему, Хлодвигу!
Король видел, что не только Клотильда верна Христу. Еще до женитьбы Хлодвиг столкнулся со стойкостью христиан: они будут стоять до смерти за свои святыни. И потому, осаждая и беря города, король-язычник всегда старался сохранить добрые отношения именно с епископами никейской веры и по возможности не громить их храмы. Хорошие отношения с владыками христианских церквей укрепят и авторитет короля. Ведь епископ – глава общины, а о чем думает голова, то любит и все тело. Разве не так?
Хлодвиг любил вспоминать тот случай, с чашей. Это было в Суассоне. В пятый год своего правления он пошел завоевывать земли Галлии.
Однажды вместе с другими драгоценными вещами, необходимыми для церковной службы, его воины унесли из местной церкви чашу. Чаша была необыкновенно хороша. Выполненная рукой умелого мастера, она, несмотря на внушительный размер, казалась изящной. Епископ той церкви, Ремигий, направил послов к королю с просьбой вернуть эту реликвию.
Король, выслушав послов, произнес: «Следуйте за нами в Суассон, ведь там должны делить всю военную добычу. И если этот сосуд, который просит епископ, по жребию достанется мне, я выполню его просьбу».
По прибытии короля в Суассон воины сложили всю груду добычи посредине для того, чтобы разделить ее по жребию, как это было принято среди дружины. Хлодвиг сказал: «Храбрейшие воины, я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, еще и этот сосуд». Разумеется, он говорил об упомянутой чаше. В ответ на эти слова короля те, кто был поразумнее, воскликнули: «Славный король! Все, что мы здесь видим, – твое, и сами мы в твоей власти. Делай теперь все, что тебе угодно. Ведь никто не смеет противиться тебе!»
Как только они произнесли эти слова, один вспыльчивый воин, завистливый и неумный, поднял секиру и с громким возгласом: «Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию!» – опустил ее на чашу. Все были поражены этим поступком, но король перенес это оскорбление с видимым спокойствием, правда, затаив в душе глубокую обиду. Он взял чашу (точнее, то, что от нее осталось) и передал ее епископскому послу.
Один вспыльчивый воин, завистливый и неумный, поднял секиру и с громким возгласом: «Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию!» – опустил ее на чаш
Спустя год Хлодвиг приказал всем воинам явиться со всем военным снаряжением, чтобы показать на Марсовом поле, насколько исправно содержат они свое оружие. Когда он обходил ряды воинов, он подошел к тому, кто ударил по чаше, и сказал: «Никто не содержит оружие в таком плохом состоянии, как ты. Ведь ни копье твое, ни меч, ни секира никуда не годятся». И, вырвав у него секиру, он бросил ее на землю. Когда тот нагнулся за секирой, Хлодвиг поднял свою секиру и разрубил ему голову, говоря: «Вот так и ты поступил с той чашей в Суассоне». Воин умер, а король приказал остальным разойтись, наведя на них своим поступком большой страх.
Да, это был поступок короля! Настоящего короля! Хлодвиг гордился своей силой.
Правда, Ремигий, услышав о мести Хлодвига, говорят, опечалился. Наверное, их Распятый поступил бы иначе. Возможно, в Его Царстве свои законы, а в царстве людей, это Хлодвиг знает, правит сила! Сила и страх.
Сила и страх…
Клотильда не верит в страх. Страхом ее не проймешь. Но она говорит, что сила ее Бога бесконечна. И, конечно же, этот Бог дарует силу Своему народу. Хлодвиг знает истории христианских Писаний. Ремигий часто упоминал то один, то другой случай, когда Бог даровал победу избранным Своим. А Хлодвиг, затаив дыхание, слушал и внимал речам епископа.
Если Бог Клотильды силен и могуществен, если Он – вечен, то Его хорошо иметь на своей стороне, – думал король. – Если есть Небесное Царство и оно нерушимо, лучше стать наследником этого Царства.
