Иоанн Златоуст - Творения, том 3
Может быть, мы причинили вам много труда, но ободритесь; хотя и много сказано, но я хорошо знаю, что ваше усердие сильно; да и речь моя приближается, наконец, к самому разрешению. Для чего же так сказано? Слушайте с вниманием. Учение о воплощении Бога было весьма неудобоприемлемо. Это чрезмерное человеколюбие Его и великое снисхождение было страшно и требовало многих в самом деле приготовлений, чтобы оно было принято. Представь, каково было слушать и поучаться, что Бог неизреченный, нетленный, непостижимый, невидимый, необъятный, «в руке» которого «глубины земли» (Пс. 94:4), «призирающий на землю, и она трясется; прикасающийся к горам» и заставляющий их дымиться (Пс. 103:32), Которого славы, явленной не вполне, не могли видеть даже херувимы, но распростертыми крыльями покрывали свои лица (Ис. 6: 2), – Тот, Который превосходит всякий ум и превышает разумение, оставив ангелов, архангелов и все высшие разумные силы, благоволил сделаться человеком, принять плоть, созданную из земли и персти, войти в утробу Девы, быть носимым во чреве девять месяцев, питаться молоком и испытать все человеческое. Так как имевшее совершиться было столь удивительно, что и по совершении многие не веруют этому, Он предпосылает наперед пророков, которые возвещали то же самое. Так патриарх предвозвещал это, когда говорил; «от леторасли, сыне мой, восшел еси: возлег, уснул еси яко лев» (Быт. 49:9), Исаия говорит: «се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14); и в другом месте: «возвестили» Его, «как отпрыск и как росток из сухой земли» (Ис.53:2). Жаждущею землею он называет чрево Девы, потому что оно не принимало семени человеческого, и не испытало совокупления, но родило Его без брака. И еще: «Ибо младенец родился нам – Сын дан нам» (Ис. 9:6); и еще: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его» (Ис. 11:1). А Варух у Иеремии говорит: «Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми» (Вар. 3:37, 38). И Давид, указывая на пришествие Его во плоти, сказал: «сойдет, как дождь на скошенный луг [на руно], как капли, орошающие землю» (Пс. 71:6) потому что Он тихо и кротко вошел во чрево Девы.
4. Впрочем, этого еще не довольно, но и по пришествии, чтобы не считали события призраком, Он удостоверяет в этом деле не одним только появлением, но в течение продолжительного времени, и прошедши все человеческое. Так, не прямо входит Он в человека совершенного и полного, но во чрево Девы, так что потерпел и ношение во чреве, и рождение, и питание молоком, и возрастание, и продолжительностью времени и различием всех возрастов удостоверил в истине события. И этим не ограничивается удостоверение, но, облекшись плотью, Он попускает ей терпеть недостатки природы, алкать и жаждать, спать и утомляться; наконец, шествуя и на крест Он попускает ей испытать свойственное плоти. Потому и капли пота истекали из нее, и ангел является укреплять ее, и печалится она и скорбит, – потому что прежде, чем сказать те слова Он говорил: «душа Моя скорбит смертельно» (Мф. 26:38).
Если же при всех этих действительных событиях злые уста диавола чрез Маркиона понтийского, Валентина, Манихея персянина и многих других еретиков решились извратить учение о домостроительстве и распространить сатанинскую молву, будто Христос ни воплощался, ни облекался плотью, а было это только видением, призраком, представлением и обольщением, не смотря на то, что об этом свидетельствуют Его страдания, смерть, погребение, алчба, то, если бы ничего такого не было, не гораздо ли более диавол посеял бы этих преступных мыслей нечестия? Поэтому-то Он, как алкал, как спал, как утомлялся, как ел, как пил, так просит избавить Его и от смерти, показывая свое человечество и немощь природы, которая не может без страдания лишиться настоящей жизни. Подлинно, если бы Он не говорил ничего такого, то еретик мог бы сказать: если Он был человеком, то Ему надлежало и испытать свойственное человеку. Что же именно? То, чтобы, приближаясь к распятию на кресте, страшиться и скорбеть и не без скорби лишаться настоящей жизни, потому что в природу вложена любовь к настоящей жизни. Поэтому Он, желая показать истинное облечение плотью и удостоверить в истине этого домостроительства, с великою ясностью обнаруживает свои страдания. Это одна причина. Но есть и другая, не меньше этой. Какая же именно? Христос, пришедши, хотел научить людей всякой добродетели; а научающий учить не только словом, но и делом; это самое лучшее учение учителя. Так кормчий, посадив ученика, показывает ему, как держать руль, присоединяя и слово к делу; он и не говорит только и не делает только; подобным образом и домостроитель, поставив желающего научиться от него, как строится стена, показывает ему это делом, показывает и словом; точно так же (поступает) и ткач, и вышиватель украшений, и золотых дел мастер, и медник, и всякое искусство имеет учителем слово и дело. Поэтому, и Христос, пришедши научить нас всякой добродетели, и словами внушает, что должно делать, и Сам делает. «Кто сотворит и научит», говорит Он, «тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5:19). Посмотри, Он заповедал быть кроткими и смиренными и учил этими словами. Смотри же, как он научает тому же самому и делами. Сказав: «Блаженны нищие духом, Блаженны кроткие» (Мф. 5: 3–5), Он показывает, как должно исполнять это. Как же научил Он? «Взяв полотенце, препоясался: начал умывать ноги ученикам» (Ин. 13: 4, 5).
Что может сравниться с таким смирением? Так Он научает этому не только словами, но и делами. Также и кротости и перенесению обид Он научает делами. Как? Когда ударил Его раб первосвященника, Он сказал: «если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18:23). Он заповедал молиться за врагов: и этому опять научил делами: восшедши на крест, сказал: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Как заповедал молиться, так и сам молится, научая тебя так молиться, и сам не бездействуя в прощении врагам. Также Он заповедал благотворить ненавидящим нас и делать добро злословящим нас (Мф. 5: 44); это же он исполнял и на деле, потому что изгонял бесов из иудеев, которые называли Его беснующимся, благодетельствовал гнавшим Его, питал зло-умышлявших против Него, руководил к царствию желавших распять Его. Еще, желая расположить учеников своих к нестяжательности, Он говорил им: «Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои» (Мф. 10:9); этому же учил Он и делами, когда говорил: «лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8:20). У него не было ни стола, ни дома, ни другого чего-нибудь подобного, не потому, чтобы Он не мог иметь это, но потому, что учил людей идти этим путем. Таким же образом Он учил их и молиться. Ученики сказали Ему: «научи нас молиться» (Лук.11:1). Потому Он и молится, чтобы они научились молиться. И не молиться только, но и тому, как должно молиться, нужно было научить их. Поэтому Он дал и следующую молитву: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение» (Мф.6:9-13; Лк.11:2–4), т. е. в опасность, под козни. Так, заповедав молиться: «и не введи нас в искушение», Он научает тому же и самим делом, когда говорит: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия», научая всех святых не подвергаться опасностям, не бросаться на них самим, но ожидать нападающих и являть всякое мужество, а не самим стремиться к ним, и не самим первым идти на бедствия. Для чего? Для того, чтобы внушить смиренномудрие и избавить от обвинений в тщеславии. Потому и здесь, когда Он говорил эти слова, Он «пал на лице Свое, молился», говорит (евангелист), и после молитвы сказал ученикам: «так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф. 26: 40, 41). Видишь ли, как Он не только молится, но и убеждает: «дух бодр», говорит, «плоть же немощна» (Мф. 26: 41). Это говорил Он для того, чтобы предохранить души их от тщеславия, удалить от гордости, сделать их смиренными и приучить к кротости. Таким образом, как Он хотел научить их молиться, так и Сам молился по-человечески, не по Божеству – потому что Божество не причастно страданию – а по человечеству, Он молился, чтобы научить нас молиться и всегда просить об избавлении от бедствий; но если это будет невозможно, то с любовью принимать угодное Богу. Потому Он и сказал: «впрочем не как Я хочу, но как Ты»; не потому, чтобы иная воля Его, и иная Отца; но чтобы научить людей, хотя бы они бедствовали, хотя бы трепетали, хотя бы угрожала им опасность, хотя бы не хотелось им расставаться с настоящею жизнью, не смотря на это предпочитать собственной воле волю Божию. Так и Павел, научившись этому, исполнял то и другое на самом деле. Он и просил избавить его от искушений: «о том», говорит, «Трижды молил я Господа» (2Кор. 12:8); и, так как это не угодно было Богу, говорил: «посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях» (2Кор. 12:10). Эти слова, может быть, не ясны; поэтому я поясню их. Павел подвергался многим опасностям и молил Бога, чтобы избавиться от опасностей. Но услышал от Христа: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2Кор. 12:9). Когда таким образом он узнал волю Божию, то, наконец, подчинил волю свою воле Божией. Итак, этою молитвою Христос научил нас тому и другому, – чтобы мы не стремились к опасностям и даже молились, чтобы не впасть в них, но если они постигнут нас, то переносили бы их мужественно и предпочитали собственной воле волю Божию. Зная это, будем молиться, чтобы нам никогда не впадать в искушение, а если впадем, то будем просить Бога, чтобы Он нам дал терпение и мужество, и станем предпочитать волю Его всякому нашему желанию. Таким образом мы и настоящую жизнь проведем безопасно и достигнем будущих благ, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
