Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 2
1-3
Несметные богатства Соломона (X:14-29) и ослепительный блеск его царствования вообще, что поставило еврейского царя на один уровень со славнейшими современными ему царями языческих народов, расположили царя к подражаниям им сначала в культурной вообще стороне жизни, а затем и в области религии, в противность положительному запрещению закона. Такими запрещенными законом (Втор. XVII:16-17) нововведениями Соломона были упомянутое уже умножение конницы и колесниц (ср. замечание к X:23-26), а еще более безграничное многоженство: у Соломона было до 1000 жен (700 жен первого ранга и 300 наложниц (ст. 3)). Это чрезвычайное многоженство объясняется не столько чрезмерным женолюбием Соломона (LXX: φιλογύνης, слав.: женолюбив, ср. И. Флав. Древн. VIII, 7, 5), сколько мотивами политического свойства - суетным желанием возвысить славу двора своего увеличением гарема и превзойти в этом отношение других царей[11]. Задавшись целью наполнить свой гарем, Соломон не делал различия между национальностями и совершенно пренебрег запрещению в законе браков с хананейскими женщинами (Исх. XXXIV:16; Втор. VII:3, 4; XXIII:4). В греко-слав. текстах, кроме названных в (ст. 1) евр. -русск. текстах народностей, упомянута еще Аморрейская, что может быть общим названием хананеев (ср. Быт. XLVIII:22; Нав. XXIV:15; Втор. I:7). Весьма возможно, что многие из этих жен не были действительными, служа лишь для украшения и пышности двора; в поэтическом выражении кн. Песнь Песней (VI:8) упомянуто, что у Соломона было 60 цариц и 60 наложниц.
4-6
То, что закон имел предупредить запрещением браков с хананеянками - именно соблазн служения их богам, стало фактом в старости Соломона: под влиянием жен идолопоклонниц, при расслабляющем влиянии неги, роскоши и распущенности, ослабела энергия духа Соломонова в служении Иегове, совершенной преданности Иегове теперь не было в его сердце (4, 6; ср. Сир XLVII:22-23). "Измена его своей религии состоит в равнодушии к ней и в соблазнительной терпимости по отношению к языческим религиям" (проф. Ф. Я. Покровский. Разделение Еврейского царства... с. 285). Он не только дозволяет существование идолопоклонства в теократическом царстве, но и сам строит капища другим богам, содержит, быть может, служителей их на свой счет, принимает с женами своими участие, хотя бы внешнее, в культах их (ср. блаж. Феодорит, вопр. 37). Божества эти - все ханаанские. Астарта (евр. ашторет, мн. ч. аштарот, греч. Αστάρτη) здесь (ст. 5) названа божеством Сидонским, след. финикийским; почитали ее филистимляне (1 Цар. XXXI:10) и все вообще хананеяне наряду с Ваалом (Суд. II:13; X:16). Имя Астарта, вероятно, родственно с именем вавилонской богини Истар, близки обе богини и по значению: та и другая были богиней жизни, плодородия, любви, с другой стороны - охоты, войны. Двоякому значению Астарты соответствовал и двойной символ ее: она изображалась, с одной стороны, в виде женщины с покрывалом на голове в виде рогов луны (на такой символ Астарты указывает собственное имя местности в Палестине: Аштероф-Карнаим, Быт. XIV:5 = "Астарта с рогами"; в Карфагене Астарта изображалась в виде полнолуния; в Египте - луной в виде серпа); отсюда название Астарты у классиков: Ουράνια, Coeletis, что вполне согласно о усвояемым в Библии именем Астарте "богиня неба" (Иер. VII:18; XLIV:17-18); с другой стороны, как богиня плодородия, Астарта имела своими символами: корову (иногда с теленком), кипарис, пальму с плодами и мак. Если Ваалу, богу солнца, служение совершалось на высотах, то Астарте - в долинах и рощах. Xарактер культа, соответственно двойственному значению богини, был двоякий: частью суровый - самооскопление в честь богини войны, частью чувственный - постыдного разврата (Иер. 42-43). См. М. Пальмова. Идолопоклонство у древних евреев. Спб. 1897, с. 295-308. Классики поэтому отождествляли Астарту с Афродитой или Венерой (ср. блаж. Феодорит, вопр. 50).
Милхом (ст. 5) тождествен с Молохом (ст. 5). Еврейское имя Молех - одного корня с мелех, царь, но с гласными слова бошет - позор, поношение (словом бошет верующие израильтяне называли и родственное Молоху божество Ваала, как видно, напр., из изменения имени Иш-баал, муж Ваала, в имя Иш-бошет, муж стыда); божество финикийское и аммонитское, у классиков называемое Кроносом или Сатурном. По идее божество близкое с Ваалом, след. солярное, выражало идею солнца, но только с разрушительной его стороны, также всесокрушающего времени. Статуя Молоха имела голову быка с золотой короной на ней, обширным туловищем и руками для принятия жертв культа, преимущественно детей: ужасное служение Молоху состояло преимущественно в "проведении детей через огонь", у евреев свирепствовало особенно при Ахазе (4 Цар. XVI:3), при Соломоне культ этот, вероятно, не принимал столь омерзительной формы. Впоследствии юго-западная долина у Иерусалима, так называемая Енномова, Гиннонова, была местом отправления ужасного культа Молоха и потому сделалась образом и синонимом ада, геенны (ср. у Пальмова, цит. соч. 252-272). Xамос, евр. Кемош, греч. Χαμώς (ст. 7, ср. 4 Цар. XXIII:13; Иер. XLVIII:7; Чис. XXI:29) - национальное божество моавитян, называемых посему "народом Xамоса" (Чис. XXI:29; Иер. XLVIII:46); в известной надписи моавитского царя Меши он называет себя "сыном Xамоса" (1 с.) ; почитали Xамоса и аммонитяне (Суд. XI:24). Вместе с Ваал-Фегором (Чис. XXV:5) Xамос был обнаружением единого божества; культ Xамоса имел мрачный, жестокий характер, требовал человеческих жертв (4 Цар. III:27); культ Ваал-Фегора, напротив, имел веселый чувственный характер (Чис. XXV). По идее, Xамос был солярным божеством, богом солнечного зноя и символом своим имел блестящий каменный диск.
7
Высоты и капища названными божествам (см. у Пальмова, 246-252) Соломон построил "на горе, которая пред Иерусалимом", т. е. на Масличной или Елеонской горе (2 Цар. XV:30; 3ax XIV:4), в 4 Цар. XXIII:13 названной (по евр. т.) "пагубною горою" (гар-гамашхит, греко-слав. мосфаф), т. е. вследствие бывшего здесь идолослужения. По преданию, идолослужение, допущенное Соломоном, происходило на южном холме Елеонской горы, получившем название "горы соблазна".
9-13
Гнев Божий на Соломона был тем сильнее, чем больше были прежние милости Иеговы к нему, выразившиеся, между прочим, двукратным явлением ему Иеговы (III:5 сл.; IX:3 сл.) , причем Бог нарочито подтвердил ему обязанности теократического царя. Только ради Давида и непреложности обетований Божиих, за династией Давида останется одно колено (ст. 13), собственно два: Иудино и Вениаминово (XII:23), но последнее по малочисленности здесь (как и ниже в ст. 36 и 32) не названо. Настоящее грозное предвозвещение дано было, вероятно, через пророка, а не непосредственно, как предыдущие откровения: теперь Соломон сделался уже недостойным непосредственных богоявлений (ср. блаж. Феодорит, вопр. 36). Доселе невозмутимый мир царствования Соломона был потревожен Адером (ст. 14-22), Разоном (23-25) и более всего Иеровоамом (26-40).
14-22
Отложение идумейского царевича Адера (евр. Гадая Vulg.: Adad, LXX: Αδέρ), в свое время бежавшего в Египет после покорения Давидом Идумеи, 2 Цар. VIII:13-14, причем здесь, ст. 15-17 восполняют краткое сообщение 2 Цар. новыми подробностями. Принятый в Египте приветливо фараоном, - вероятно, предшественником тестя Соломонова, - Адер, несмотря даже на родственные связи с царствующим домом Египта, вернулся на родину в Идумею вскоре после смерти Давида и Иоава (ст. 21, ср. 3 Цар. II:10, 34), т. е. в начале царствования Соломона; но враждебные действия против Соломона (за которые назван, ст. 14, сатан - "отступник, мятежник, противник", ср. блаж. Феодорит, вопр. 37) были уже во второй половине его царствования, когда пороки царя ослабили его энергию, а продолжительный мир расслабляюще подействовал и на народ его. LXX слав. в ст. 22 есть прибавка против евр.: καί ανέστρεψεν Αδερ εις τήν γήν αυτου̃, и возвратися Адер в землю свою, - предложение, требуемое смыслом всей речи ст. 14-22 и, вероятно, принадлежавшее к первоначальному тексту. Из данного раздела следует, что Идумея еще задолго до смерти Соломона отложилась от него, и только Елаф с Ецион-Гавером оставались в руках его.
23-25
Подобное же противодействие встретил Соломон и на северной, сирийской границе, в завоеванной Давидом провинции (2 Цар. VIII:3-10), со стороны некоего Разона, который, по предположению И. Флавия, действовал против Соломона совместно с Адером Идумейским (ср. ст. 25).
26-28
Но наибольшая, притом внутренняя опасность для Соломона и всей его династии возникла со стороны неизвестного дотоле Иеровома - ефремлянина (евр. Ефрати, ст. 26, иногда означает: жители Ефрафы или Вифлеема, Руфь I:1; 1 Цap XVII:12; иногда, как здесь, в Суд. XII:5; 1 Цар. I:1: ефремлянин). Ефремово колено издавна тяготилось властью царя из колена Иудина, да и все прочие колена, в отличие от Иудина колена именовавшие себя Израилем, очень неохотно несли бремя власти царя иного колена (ср. 2 Цар. XIX:41-43). В данном же случае ефремлянин Иеровоам быль поставлен (23 ст.) надсмотрщиком над рабочими из родного ему "дома Иосифова", т. е. из колена Ефремова и Манассиина (Нав. XVII:17; XVIII:5; Суд. I:22, 35), на работах по реставрации крепости и других зданий Иерусалима (27 ст.) , и эта рабская работа (ср. IX:23) могла влить последнюю каплю в чашу давно копившихся чувств ревности и обид ефремлян в отношении Соломона; Иеровоам по своему личному честолюбию явился лишь подходящим выразителем недовольства своего колена династией Давида и стремления обособиться в самостоятельное царство (см. у проф. Ф. Я. Покровского. Разделение Еврейского царства, с. 280-281).
