Григорий Кваша - Структурный гороскоп
26 января 1963 года (псевдорешение) был проведен референдум по аграрной и другим реформам. Победа на референдуме значительно укрепила положение правительства, упрочила положение шаха. Впоследствии ряд реформ этого времени был назван "белой революцией", т. е. бескровной, как противопоставление красной, т. е. кровопролитной.
"Аграрная реформа как основной элемент "белой революции" не состояла только в перераспределении земли, но и была подкреплена рядом других мер: создание и активное внедрение в жизнь деревни сельхозкооперативов, которые должны были помогать крестьянам в обеспечении семенами, водой, сельхозорудиями и т. д., то есть заменить собой помещика в традиционной пятичленной системе. Кроме того, был создан "сепахе тарвидж" - организация, призванная пропагандировать среди крестьян передовые методы ведения хозяйства и заниматься помощью в благоустройстве деревень" (З. Арабаджян). И это уже было настоящей революцией - революцией, меняющей весь строй жизни. Тут коренное отличие от поверхностных преобразований Пехлеви-старшего.
Разумеется, результатом преобразований стало не совсем то, что планировалось реформаторами, а лишь то, что предусмотрено законами исторического развития. "В основном выгадали арендаторы, а не безземельные крестьяне и батраки. Прямым следствием реформ явилось и то, что были разрушены традиционные механизмы, позволявшие существовать значительному числу сельской бедноты, и прежде всего безземельным крестьянам, не имевшим возможности даже арендовать землю... Это обстоятельство в сочетании с более привлекательной жизнью в городе привело к огромной по масштабам миграции населения из деревень в города. В дальнейшем именно бывшие сельские жители составили один из наиболее крупных и легко воспламеняемых слоев общества, активно участвовали в революции 1978-1979 года" (З. Арабаджян).
Структура имперского 36-летия такова, что первое (политическое) 12-летие стремится продвинуться на следующие за ним годы, а третье (идеологическое) 12-летие норовит начаться раньше срока. Таким образом, угнетается экономическая тематика имперского цикла. Разумеется, за исключением циклов, напрямую посвященных экономике. Вот почему "белая революция" была итогом поисков в экономической сфере, но одновременно и подготовкой к могучим идеологическим баталиям.
"Ограниченный характер проводимых до 60-х годов в Иране преобразований не позволил существенно изменить ситуацию с общим образованием. В соответствии с переписью 1956 года 85 % населения оставалось безграмотным. Существенные сдвиги в области образования произошли в результате проведения в начале 60-х системы социально-экономических реформ, известных под названием "белая революция". В рамках её мероприятий предусматривалась реформа просвещения, расширение начального обучения и сети средних школ, открытие специальных профессионально-технических учебных заведений, инженерно-технических вузов. Для борьбы с неграмотностью был создан "корпус просвещения". Однако грамотность в 1966-м достигла лишь 35 %. Причем в основном грамотеи жили в Тегеране и других крупных городах" (В. Овчаренко).
"С середины 60-х, разворачивая свою "революцию шаха и народа", Мохаммед-Реза Пехлеви поручил придворным философам и идеологам начать разработку философских основ этой революции" (А. Арабаджян).
60-70-е годы в жизни страны были отмечены бурным ростом национального самосознания, что проявилось в развитии общественной мысли, культурологии, художественной литературы. Возник широкий интерес к возрождению культурной памяти, наследию прошлого, к национальным корням, духовным и религиозно-этническим традициям. Одновременно изучались и осмысливались литературные и культурно-политические взаимосвязи с Западом. Эти же тенденции подхватили и утилизировали отечественная массовая культура, пресса и телевидение. На страницах массовых изданий развернулись дискуссии вокруг трактовки культурного наследия прошлого и отношения к западной культуре, к Западу и западной цивилизации в широком плане" (В. Кляшторина).
Одним из лидеров идеологического 12-летия стал Але Ахмад - автор "Западничества". Он считал, что после поражения Мосаддыка в идеологической сфере "воцарилось молчание, которое заставило углубиться в себя, предаться скорби и затем искать в окружающем причины происшедшего". Для Але Ахмада период молчания кончился в 1961 году, когда появился первый вариант "Западничества" (более точно перевести как "Заражение Западом"). В отчетах САВАК книга "Западничество" отнесена к категории "особо опасных для существующего режима", а её автор охарактеризован следующим образом: "... этот человек на протяжении всей своей жизни действовал против государственного порядка. Его прозвище в политических кругах - "старый партизан"".
Тем временем "старый партизан" совершенно искренне пытался найти место Ирана в современном мире. И если четвертая Россия создает модель нового бытия, что вносит определенный покой в её существование (созидание отвлекает), то главная задача иранского цикла не столько созидать новое, сколько разрушать старое, выискивать в мире симптомы смертельной болезни, бороться с этой болезнью. Вот почему Але Ахмад гораздо сильнее в отрицании, чем в позитивных предложениях. Вот одна из его формулировок: "Не являясь творцами машин, мы в силу давления экономики и политики должны выступать как потребители того, что производит Запад. Чаще всего мы являемся покорными, тихими и дешевыми монтажниками или ремонтниками того, что поступает с Запада. А ведь именно это влечет за собой превращение нас, нашего правительства, нашей культуры и образа жизни в подобие машины... Если коротко резюмировать - мы не смогли сохранить наши основные культурные принципы перед натиском машин, мы исчезли, уничтожились. Мы не смогли противопоставить этому чудовищу нового века какие-либо принципы!"
Сколь часто нас шокирует в исламе единообразие и кажущийся автоматизм, а вот Але Ахмад всерьез озабочен автоматизмом Запада: "Регламентация людей, сама по себе проистекающая от контактов с механизмом, унификация перед лицом машины, разделение труда, конвейер на предприятии, приход и уход в одно и то же время, выполнение на протяжении всей жизни одной и той же операции, делают из человека придаток машины". Ну и т. д.
Из искр идеологического двенадцатилетия возгорается пламя грядущей революции. Таким образом, разговоры и дискуссии, предшествующие революции, только кажутся абстрактными, отвлеченными и нематериальными. Придет 1977 год, за ним следующие годы и запылают кинотеатры, дискотеки и прочие атрибуты машинной культуры. Кому-то это покажется элементарной дикостью, но это будет ошибочным впечатлением. Речь идет не об одичании, а о создании своеобразной контркультуры, в чем-то напоминающей молодежную контркультуру, также построенную на отрицании без позитивного противопоставления.
В любом случае необходимо отметить, что исламской революции предшествовали годы не одичания, а, напротив, резкого повышения образовательного уровня. Хотя с образованием иногда происходят загадочные вещи. Благодаря неустанной работе корпуса просвещения (премия ЮНЕСКО) к середине 70-х грамотными были уже 60 % населения. Число студентов достигло 150 тысяч. Выросла доля обучающихся медицинским, естественно-математическим, инженерным и педагогическим дисциплинам. В 1974 году вводится система бесплатного высшего образования. Однако парадоксальным образом указ 1974 года, резко увеличив приток студентов из малообеспеченных, охваченных традиционалистскими настроениями семей, способствовал политической радикализации всей студенческой массы. Однако "за впечатляющими цифрами роста количества школ, учеников, вузов, студентов и т. д. стоял во многом низкой уровень преподавания и знаний. Сам образовательный процесс в немалой степени готовил детей и юношество к существованию в рамках старой традиционной системы жизни. И это обстоятельство отмечается многими, начиная с самого монарха, называвшего школьные аттестаты "дипломами безграмотности"" (З. Арабаджян).
В любом случае неоспорим сам факт мощного идеологического продвижения именно с 1965 по 1977 год, каким бы странным ни показался конечный результат. Напротив, дикости начала третьей фазы во многом объясняются слишком большим напряжением ума и души в конце второй фазы. "60-70-е годы, несмотря на жестокую цензуру, стали временем значительных достижений иранской литературы, музыки, театра, имевших ярко выраженную национальную форму и развитые гуманитарные традиции как древнеиранской, так и мировой культуры" (З. Арабаджян).
В 1975 году на конгрессе иранской философии шахиня провозгласила программу интеграции философии, науки и религии на Востоке, которая даст возможность избежать переживаемого Западом духовного кризиса. В том же 1975 году официально принятый указ оформил 14 принципов "белой революции" в единую идеологию. В сентябре 1977 года иранское телевидение провело диспут "Восток-Запад". Идеологический накал достиг высшего градуса, после которого следует взрыв и переход из сферы идеологии в сферу политики, из второй фазы (единоличное правление) в третью фазу (номенклатура, бюрократия).
