Феодорит Кирский - Сочинения
Посему–то Творец повелел земле произращать и многие травы, не только годные, но и негодные для пищи, потому что мы, люди, имеем нужду не в одной только пище, но и во врачевании. Так, одни из трав приготовляем в снедь себе, другие поедают травоядные животные, иные собирают врачи и приготовляют из них целительные врачевства, и вредное в пище делается целебным врачевством. Посему и это да не побуждает тебя к обвинению Промысла; напротив того, все сие уста благопризнательные призывает к хвалению.
Но я, осмелившись пуститься в море мудрости искусств, уподобляюсь тем, которые плывут по морю, отовсюду обуреваются волнами и желают достигнуть суши. Так и я усиливаюсь избегнуть, подобно приражению каких–то волн, скопляющихся у меня мыслей, поспешить к концу, как бы коснуться морского берега.
Поэтому, оставив все прочие искусства, обращаю слово к искусству грамматическому, которое ближе других к разуму и прилично животному словесному. Оно изобрело буквы, определило число их, сопрягло их одни с другими и произвело сочетание слогов. Потом, соединив вместе по два и по три слога, научило чтению слов; сложив же и связав слова, произвело единую стройность речи. Таким образом, тысячи книг наполнились изречениями древних, и одни — изречениями священными, божественными, таинственными, а другие — касающимися внешнего образования. Грамматическое искусство разнообразною мерностию речи, красотою слов, стройностию сочинения, прикрывая баснословное, услаждает слух, а благочестивым служит оружием против питомцев нечестия. С помощию сей науки мы, и отсутствуя, беседуем друг с другом, находясь в расстоянии пути многих дней, когда между нами бывает преградою великое число дневных переходов, при содействии рук посылаем друг другу порождения мысли. Язык — первое орудие слова — остается в бездействии, правая же рука услуживает слову и, водя тростию, начертывает на хартии беседу с другом, и колесницею слова служит уже не язык в устах, но рука, с течением времени навыкшая искусству и обучившаяся точному сочетанию букв.
С сею–то целию Творец дал такое устройство нашим рукам: разделил на пять перстов, четырем противопоставил большой перст. А если бы все персты были расположены наравне, то не было бы возможности производить всякого рода работу. Теперь же, когда большой перст противоположен другим, удобно держим и кисть, и лопату, и заступ, и пилу, и секиру, и молот, и клещи, и всякое другое, какое ни есть, орудие искусства.
Так, усмотрев из сего слова, какого промышления сподобился ты при твоем сотворении, сколько даровал тебе Творец искусств и познаний, необходимых, не просто для жизни, но для жизни счастливой, какую показал великую щедрость в попечении о тебе, каким обилием благ осыпал тебя, чтобы с помощию искусств соделать жизнь для тебя приятною, чтобы не только доставляли они потребное, но даже и то, что сверх потребности, лилось к тебе отовсюду, — отложи неблагодарность твоего языка, научись прославлять Промысл, повинися Господеви и умоли Его (Пс.36:7). Научись взывать с Пророком: удивися разум Твой от мене, утвердися, не возмогу к нему. Ему слава ныне и всегда, во веки! Аминь.
Слово 5. Доказательство Промысла, заимствуемое из подчинения человеку животных безсловесных
Такова попечительность Творца всяческих о роде нашем, ясно знаете вы, друзья и соучастники пира.
Вы не имеете нужды в словесном наставлении, потому что, постоянно приемля от оной потоки благодеяний, по мере сил, возносите песнь Подателю.
Поелику же иные, недугуя великою безчувственностию, не сознают даров Божиих, наслаждаясь богоданными благами, изрыгают неблагодарные речи на Сотворшего.
По необходимости слово наше, с великою скоростию обошедши тварь, изведя на среду естество человеческое, в каждой части, и всей твари, и нашего естества указало весьма явственно обнаруживающийся Божий Промысл.
Это также привело в известность как мудрость, так вместе и пользу не многих только искусств, изобретателем которых стал ум человеческий; но добровольно слово наше преминуло искусства, изобретенные для великолепия и услаждения, разумею искусства: живописное, лепное, ваятельное, литейное, поваренное, изобретения разных печений, а сверх сего искусства, удовлетворяющие непомерной любознательности, разумею: астрономию, геометрию, арифметику, музыку, которой весь труд — пленять и раздражать слух, приводить душу в какое угодно расположение: унылую растворять радостию, а рассеянную делать собранною и мужественною. Сии и подобные сим искусства добровольно преминуло слово, избегая длинноты, заботясь о краткости и предоставляя собственному уму слушателей заняться рассмотрением каждого искусства, потому что в сказанном нетрудно найти основания к уразумению умолченного.
Не умеющие песнословить Благодателя, а навыкшие клеветать на Него скажут, может быть, что изобретение искусств Творец даровал не одному только человеческому естеству. Ибо видим, что самый мелкий род крылатых тварей — пчелы — любят жизнь гражданскую и общественную, по безсилию вооруженные жалом, одна за другою и в порядке выбираются из ульев, несутся по воздуху, облетают рощи, луга, нивы, садятся на цветах, листьях и плодах, собирают что–то подобное пуху и для них полезное, сами себя обременяют ношами, ноши эти кладут себе на сгибы ног и на шею и так возвращаются в ульи. Потом устрояют соты, не нуждаясь ни в линейке, ни в наугольнике, вернее всякого чертежного искусства делают углы, один другому равные, переплеты же стен и разгородки для меда строят весьма тонкие, как бы нитяные и волокнистые, впрочем, тонкими и частыми этими преградами не дают нимало растекаться влажному меду, и вместилища сии наполняют сладкою влагою. Говорят, род человеческий, который делится на учеников и наставников, с великим трудом и продолжительное время усовершается в искусстве, произвел ли что подобное; тогда как трудолюбивый и добротолюбивый этот род пчел, не делясь на наставников и учеников, не учась искусству под бичами и жезлами, по врожденной способности, самоучкою, совершает эту трудную работу; строит соты, наполняет вместилища, не спрашивая ни о мерах, ни о средоточиях, ни об углах? И вместилища наполняет, не выжимая гроздов и не делая вреда другому какому плоду, но почерпая малую часть росы и из этого вырабатывая мед. Итак, из самого обвинения сего составим оправдание, потому что затруднение легко разрешается само собою.
Пчелы этот великий и прекрасный труд, а также превосходный и самый сладкий плод труда приносят в дар человеческому же роду; как служители, понуждаемые законом владычества, выходят они из жилищ, собирают потребное, непрестанно носят на себе тяжести, тщательно занимаются домоводством, влагают медовую влагу, как бы к сокровищу какому прикладывают клейма и печати и, как дань какую и налог, непрестанно отдают людям, как царям. Поэтому что же клевещешь ты, жалкий? Принимая дань, хулишь собирателя дани? И пользуясь чужими трудами, того, кто тебе отдает добытое сими трудами, язвишь неблагодарным словом?
Но ты не плоды их трудолюбия только пожинаешь, а извлекаешь из сего другую пользу. Ибо, во–первых, дознаешь, сколько благ доставляет единомыслие и каких плодов бывает оно содетелем. Рой пчел уподобляется гражданскому обществу. Нет у них ничего собственного, но общее богатство и неделенное имущество, нет у них судебных исков и судилищ, потому что не обижают друг друга, не желают большего, одною работою заняты непрестанно. Почему и трутней, которые не терпят труда, а в праздности истребляют добытое трудом других, гонят вон. Ненавидят многоначалие и народоправление: одного имеют вождя, ему покорствовать приятно для них; все же это и делают, и терпят, не слыша приказов, не читая законов, не ходя к наставникам, потому что у них одна пчела не превосходит другую мудростию и старшая не знает больше младшей, но все, одна другой подобно, выполняют все сказанное выше, не по разумному ведению, но с естеством получив от Творца всяческих это трудолюбие и добротолюбие в работе. А для тебя все это служит полезным уроком. Как разумный, научаешься ты у неразумных гнушаться праздною жизнию, как вредною, усердно же подвизаться в трудах добродетели и отовсюду заимствовать служащее к ее приобретению, не искать начальства, тебе не принадлежащего, а когда имеешь его, распоряжаться прямодушно и справедливо, что имеешь у себя, почитать то общим и употреблять в пользу имеющих в том нужду. К изучению тех, которые судят здраво и отличительный признак своего естества сохраняют в целости, достаточно врожденного разума, а которые повредили оный и возлюбили жизнь зверскую, хищническую и кровожадную, для тех истинным обличением служит благоустроенный образ жизни животных безсловесных. Поэтому, о твоей промышляя пользе, Творец и породы безсловесных украсил некими естественными преимуществами, чтобы и из этого мог ты приобресть пользу. Свидетель сему Соломон, который дает тебе совет, и говорит: иди ко мравию, о, лениве, и поревнуй, видев пути его… иди ко пчеле и увеждь, коль делателница есть, делание же коль честное творит: ея же трудов царие и простии во здравие употребляют (Притч.6:6,8). Свидетельствует же и Сам Бог всяческих, говоря устами Пророка: горлица, кузнечик и ластовица селная, врабие познаша времена входов своих: людие же Мои сии не познаша судеб Господних (Иер.8:7); и еще устами Исаии: позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша (Ис.1:3). Посему естественные преимущества безсловесных служат обвинением для одаренных словом.
