Андрей Муравьев - Путешествие ко святым местам в 1830 году
В Иерусалиме он еще застал крест на одном из куполов Храма Воскресения, также обе церкви Вознесения и Св. Сиона, которые ныне обращены в мечети. Он посетил окрестности Иордана, где спасалась Мария Египетская в пропастях и горах великих, и входил в гробницу, где клались святые отцы из Предтечева монастыря, и там целовал мощи св. Зосимы, причащавшего Марию Египетскую; но Герасимов монастырь и в его время уже был пуст по нападениям арабов. Сам он пострадал от них близ Мертвого моря; однако же отдохнув в лавре Св. Саввы, где тогда было 50 иноков, дошел до Хеврона, могильной пещеры Авраама, и странно предполагает под дубом Мамврийским гробы Ионы пророка и Иова.
Вифлеемский собор принадлежал в его время римлянам{39}. Зосима рассказывает, «что на пути от Вифлеема к Иерусалиму есть столб, а на том месте сидит столпник, и принесе ему апостол ключ града Иерусалима и велел ему предать град Иерусалим нечестивым, сиречь сарацинам; уже 400 лет владеют Иерусалимом и гробом Божиим» (но сие несправедливо, ибо тогда не прошло еще 233-х со времени завоевания Саладином){40}. На обратном пути Зосима посетил Кипр, где застал Рига Фряжского (короля) и брата его арцибурга т. е. архиепископа, который потом был последним королем острова, а в Родосе видел Мистра великого{41}, и все у него крестоносцы и церковные люди, носящие кресты, на левых плечах вышиты. Далее, около Митилены, едва не лишился он жизни, ибо морские разбойники-катанцы разграбили его корабль, и сим бедственным приключением кончается его странствие.
Около пятидесяти лет после иеродиакона Зосимы странствовал при великом князе Иоанне Васильевиче IV Василий, гость Московский, в 1466 году. (Список его путешествия хранится в одном из сборников Синодальной библиотеки{42}.) Он уже ни слова не упоминает о Царьграде, завоеванном турками, а начинает хождение свое из Бруссы, прежней столицы оттоманской, близ Мраморного моря, и называет главные города Анатолии и Сирии по дороге в Египет, мимо Иерусалима, куда он пришел уже на обратном пути из Египта через Хеврон, что весьма странно, ибо целью пути был Святой Град. Описание его весьма кратко, сухо и незанимательно; он застал Святые места точно в таком же положении, как и предшественник его Зосима. Одно только достойно внимания: при нем лежали в подземной церкви Обретения креста, с левой стороны престола, мощи св. Кириака патриарха Иерусалимского, который, будучи еще евреем, открыл место креста царице Елене. Кроме гостя Василия, никто из других путешественников о том не упоминает, и теперь мощи сии неизвестны в Иерусалиме. Василий возвратился в отечество тем же путем на Бруссу, через Анатолию и нашел около Тарса и Александреты область малой Армении, еще сильной и цветущей.
«В лето 7090 (1582), при митрополите Дионисии Московском, Государь, Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич, Всероссийский Самодержец, послал с Москвы в Царьград, в Антиохию, в Александрию, и во Святый Град Иерусалим, и в Синайскую гору, и во Египет, к Патриархам и ко Архиепископам и Епископам, ко Архимандритам и Игуменам, по сыне своем по Царевиче Иоанне Иоанновиче, милостыню довольну, с Московскими купцы, с Трифоном Коробейниковым да с Иеремеем Замком, да с ними ездил Московский жилец Феодор сутечный мастер, да с ними же Государь посылал 500 рублев в Синайскую гору, на сооружение церкви Великомученицы Екатерины, где лежаше после преставления тело ея на горе, Ангелы хранимо».
Хождение сие, изданное в печать Иваном Михайловым в 1798 году с ошибками и с собственными дополнениями о древнем Иерусалиме, в искаженном виде, чрезвычайно любопытно в рукописи, как по довольно подробному описанию самой святыни, так и по духу времени и местным преданиям, тщательно собранным послами Иоанна, да и самая цель послания, милостыня за душу убитого им царевича, дает особую цену сему путешествию. На Белом озере есть синодик за убиенных тмами новгородцев, а на Синае поминовение за погибшего сына! – на таком расстоянии вторят друг другу молитвы за упокой жертв того же грозного мужа! как мысленно скитается душа его по всем обителям Севера и Востока! как издалека ищет себе упокоения!.. и молитвами стольких угодников да обретет его в день судный!
Коробейников из Царьграда отплыл в Сирию и чрез Дамаск странствовал в Иерусалим, оттоле с патриархом Софронием в Египет, и кончает свои записки Синаем. Он застал главный собор Иерусалимского Храма в руках греков, и восемь престолов иноверцев в разных его пределах. Рассказ о сошествии Святого огня в Великую субботу исполнен теплой веры и благочестия. «В тот же день великия субботы заутра внидут поганы турки, спаги и санчаки и янычара в великую церковь ко гробу Господню и погасят вся кандила, горящия во всей велицей церкви, и по приделом, и над самым гробом Господним, и ни едино оставят кандило с огнем; у патриарха же и у христиан обычай имут, яко в домех своих в великий четверток погашают огнь, и от того места не бысть огня ни у когоже, дондеже снидет с небеси на гроб Господень, и от того огня взимают и разносят в домы своя и держат во весь год тот огонь, а дела не делают никакого, разве Богу молятся до Воскресения Христова. Церковь малую запечатлеют, иже над гробом Господним, своею печатью и стражей поставят у дверей у гробницы, а патриарх со христианы старую трапезу предадут; патриарх же со христианы идут во свою церковь к Воскресению Христову, и тамо молят Бога со слезами, и ждут знамения Божия с небеси; и за два часа до вечера приидет аки солнце в великую церковь, в непокровенное место, а непокровенное место большой церкви над гробом Господним, и узрит патриарх тот луч Божественного знамения, и взем евангелие и крест и хоругвь и свещи без огня, и пойдет в боковыя двери, сиречь в сторонныя от старыя трапезы ко гробу Господню; за ним иноки и христиане и епископы верные, и многие за ним игумены армянские со армяны, и за ними идут кофти и хабежи, и мурины и несторияне и прочая их ересь со своими попы{43}, и пришед патриарх со христианы ко гробу Господню, и обошед трижды вокруг, прииде на гробницу и моляшеся со слезами, инокам же и инокиням и христианам плачущимся горце, вопиюще ко Господу: Господи, сподоби нас видети благодать человеколюбия твоего и не остави нас сирых. Патриарх же, ходя круг гроба Господня, пояше стихиры: „днесь ад стеня вопиет“, нам же всем плачущимся не могущим удержатися от слез. Прииде же Патриарх к дверям церковным гробницы Господней и повеле туркам придел над гробом Господним отпечатати; патриарх же отверзе двери гробницы, и узревше вси людие благодать Божию, сошедшую с небеси на гроб Господень, в огненном образе огня ходяща по гробу Господню, по дске мраморне, и всякими цветы, что молния с небеси, а кандилом всем стоящим верху гроба без огня, и видевше вси людие таковое человеколюбие Божие, возрадовашася радостию великою зело, испущаху многия слезы от радости. Патриарх же Софроний вниде один в придел гроба Господня, имуще во обоих руках свещи многия, приступи ко гробу Господню и держа свещи вскрай гроба Господня, и сниде огнь со гроба Господня яко же молния на патриаршу руку и на свещи, и абие загорешася свещи в патриарших руках пред всеми людьми, и нас сподобил Бог видети; тут же на гробе Господнем христианская кандила загорешася, а от латинских вер ни едино кандило загореся. Патриарх же изшед из придела гроба Господня, имуще в руках обеих свещи многия горящи великие пучки, изнесе огнь из придела Господня, и по стороне придела Господня ста на высоком месте, где ему на то учинено. Народ же окрест его стояще и от его руки взимаху огнь христиане, и вжигают воски великой церкви и по святым местам свещи и кандила, и понесоша тот огнь в домы свои для благословения, и держат тот огнь во весь год в домех своих; а которые свещи изнесе патриарх от гроба Господня, тот огнь в патриарших руках не жжет человеческих рук развее свещи, а как возмут христиане от патриарших рук свещи, и огнь в христианских руках станет яко же и прочий огнь, все от него горит».
Дом Иоакима и Анны и великая церковь на Сионе, называемая Св. Сионом, материю церквей, в его время уже принадлежали туркам, но он говорит, что сию церковь держали прежде венециане и что есть еще на Сионе монастырь венецийского царя, а в нем игумен и схимники, вероятно нынешний армянский Каиафы; упоминает также, что на Сионе был дом Иоанна Богослова, где совершилась вечеря тайная и сошествие Святого Духа (но это должно относиться к большой Сионской церкви) и полагает даже малую Галилею на Сионе, которую ныне указывают на Элеоне. Когда спросил он патриарха, почему сказано у Дамаскина: «В доме Давидове страх велик, тамо бо престолом поставленным судятся всякая племена земная и языцы», а ныне в том нет страха? Патриарх отвечал: «Егда будет пришествие Сына человеческого судити живых и мертвых, тогда и в том дому Давидове Божественное писание совершится, а в юдоли плачевной{44} хощет течи река огненная в день страшного Суда».
Трифон застал 13 обителей внутри города, многие из них уже пустыми; я выписываю его предание о монастыре Архангела Михаила, как отчасти относящееся до России: «В том монастыре живут старцы Савина монастыря, и в том монастыре трапеза была каменная велика и высока; погании турки разбиша верх у той трапезы, и много лет стояше без верха, старцы же Савина монастыря, Моисей да Мефодий, приидоша в Московское царство к царю и Великому Князю Иоанну Васильевичу всея России Самодержцу и святейшему Митрополиту Макарию, моляше Государя, дабы им что дал убогим на содержание трапезы; Царь же и Митрополит не презреша моления их, повелеша дати им на сооружение трапезы, они же приемльше от православного Царя милостыню, отыдоша радующеся в Царьград, и даша турскому царю злата много, дабы им повелел верх у трапезы сделати, и даде им грамоту к Санчаку{45}; Санчак же повеле им верх у трапезы сделати, они же велик труд подеявше, своими руками верх у трапезы сделаша. Санчак же прииде да видит верх у трапезы сделан, и диавольским навождением разъярися яростию великою Санчак на старцев и повеле верх у трапезы разбити опять; они же убогие плакахуся горце и припадоша к великому Архистратигу Михаилу со слезами, и сотвориша пение всенощное во храм его. В туже нощь прииде к Санчаку в храмину, где он почиваше с женою своею, обретеся незнаем человек и взя его от ложа и пойде с ним; стражие и люди Санчаковы не видеша того человека во двор входяща и из двора сходяща с ним; на утрие же обретоша Санчака пред враты мертва лежаща избодена мечем, испыташа известно: како изыде Санчак из двора нощию, а не виде его никто же, и нападе на поганых страх велик и реша в себе: оные калугеры за трапезу пришедше убиша его, да идем к калугерам и сице обрящем у них оружие, что какое железно да побием всех их. И приидоша к ним в монастырь святаго Архистратига Михаила, и обретоша калугеров в церкви стоящих и молящихся Богу, и никакова же оружия у них обретоша, и не сотвориша калугерам зла ничтоже, и Божиею благодатию не смеюще трапезы прикоснуться, стоит же цела и доныне».
