Татьяна Коваль - Религия и экономика. Труд, собственность, богатство
Обзор книги Татьяна Коваль - Религия и экономика. Труд, собственность, богатство
Татьяна Борисовна Коваль
Религия и экономика. Труд, собственность, богатство
© Коваль Т.Б., 2014
© Оформление. Издательский дом Высшей школы экономики, 2014
Введение
На первый взгляд может показаться, что религия и экономика мало соприкасаются друг с другом. Ведь экономика погружена в заботы об устроении земной жизни, ее интересует «сущее», реальное и материальное, а религия сосредоточена на небесном, божественном, трактуя о «должном», нравственных идеалах и высших духовных ценностях. Но посмотрите внимательнее и вы обнаружите теснейшую связь между этими двумя направлениями человеческой деятельности. Вам откроется, что на протяжении всей истории религия оказывала глубокое воздействие на экономическое поведение, определяла мотивацию и этику труда, отношение к социальному и имущественному неравенству, собственности и богатству. Другими словами, задавала вектор развития как духовной, так и материальной культуры, а также определяла (и во многом продолжает определять) облик различных цивилизаций.
Религиозное, философское и этическое осмысление социально-экономических проблем прослеживается в самых древних памятниках письменности Шумера и Египта, Индии и Китая, содержится в священных текстах, сочинениях античных и средневековых авторов, не говоря уже о мыслителях нового и новейшего времени. Человечество постоянно задавало себе вопрос, поставленный библейским Екклезиастом: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми он трудится под солнцем?» (Еккл. 1:3). Ради чего трудится человек? Только ли из-за необходимости физического выживания? И что есть сам труд – цель или средство, наказание или призвание, проклятие или благо? Пожалуй, еще более сложны вопросы, связанные с бедностью и богатством. Мудрый Платон называл их неразлучной парой нищенки Пении и изобильного Пороса[1]. Действительно, проходят века, а разрыв в жизненном уровне не только не уменьшается, но даже растет. В Декларации тысячелетия ООН, принятой в 2000 г., отмечались небывалые масштабы социальной и имущественной дифференциации. В качестве первоочередных задач выдвигали преодоление нищеты, сокращение вдвое доли населения, имеющего доход менее 1 долл. США в день, и повышение уровня жизни наиболее отсталых стран и народов[2].
Для современной России вопросы, связанные с бедностью и богатством, приобрели особый смысл и значение. Разрыв в доходах в нашей стране значительно выше, чем в большинстве стран мира. В Аналитическом докладе «Бедность и неравенство в современной России», подготовленном Институтом социологии в 2013 г., отмечалось, что, несмотря на успехи государственной политики в области борьбы с бедностью, в результате которой за последние десять лет доля бедных сократилась вдвое (с 66 до 30 % всего населения страны), проблема остается крайне острой. «Как в 2003 г., так и в 2013 г. 20 % россиян вели образ жизни, который позволяет охарактеризовать их как бедных, хотя доходы их были выше прожиточного минимума. При этом очень опасным является то, что минимум 4 % населения, т. е. около 6 млн человек, образуют группу глубокой и застойной бедности. Кроме того, положение тех, кто остался (или стал в последнее время) бедным, в период 2003–2013 гг. относительно ухудшилось. Это касается не только отношения к ним со стороны общества, но и возможностей удовлетворения ими своих базовых потребностей»[3].
В то же время, по данным Форбс, Россия занимает четвертое место в мире по количеству ультрабогатых семей с состоянием свыше 100 млн долларов. Семь сотен семей контролируют более трети всего богатства страны[4].
Религиозные лидеры различных конфессий и главы церквей не остаются в стороне от этих проблем. Так, например, они активно обсуждали причины мирового экономического кризиса. По их единодушному мнению, одна из главных причин сбоя в экономике связана с ее отрывом от этики. По словам Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, из кризиса нужно выводить не столько экономику, сколько человеческие души[5].
О собственности и богатстве как нравственных категориях говорил и глава католического мира папа Бенедикт XVI. Он уже давно высказывал мысль, что экономика и этика должны не исключать, а дополнять друг друга, не теряя при этом своей автономности[6]. Папа Франциск, избранный в марте 2013 г., развивает «богословие любви», видя в каждом бедном человеке страждущего Христа. Его идеал это «бедная церковь для бедных», а не корпорация благополучных церковных чиновников. И он деятельно перестраивает ее на основе солидарности с бедняками. Наверное, человечество только бы выиграло от одухотворения хозяйственно-экономической жизни и развития в ней нравственного измерения. Хотя мир, погруженный в добывание хлеба насущного, с трудом воспринимает подобные проповеди.
Вместе с тем очевидно, что в целом роль религии в современном обществе возрастает. Можно, видимо, согласиться с мнением С. Хантингтона о том, что в ближайшей перспективе облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаимодействия семи-восьми крупных цивилизаций, которые «несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, – религии»[7].
Поэтому, на наш взгляд, необходимо рассмотреть представления различных религий о социально-экономической деятельности. Отметим, что религиозные мыслители занимались не экономическими и не юридическими аспектами собственности, а ее «человеческим» измерением. Основное внимание было сосредоточено на личности собственника, мотивации его поведения, его мыслях и чувствах. При таком подходе собственность трактовалась предельно широко – как ныне забытое понятие «собь», которое есть в словаре В. Даля. Оно обозначает любое личное достояние, имущество, всякое добро и богатство[8].
С одной стороны, в этических системах разных религий можно найти немало общего, и нравственные принципы, касающиеся труда, собственности и богатства, во многом совпадают. Так, повсюду можно найти:
– признание труда важнейшей добродетелью;
– приоритет духовных благ над материальными;
– осуждение сребролюбия, жадности и скаредности;
– восхваление милосердия и благотворительности;
– запрет на воровство и грабеж;
– осуждение обмана и мошенничества.
Почти универсальной можно считать идею о воздаянии за праведное поведение (как бы различно оно ни представлялось) на этом и (или) на том свете.
С другой стороны, обоснование этих принципов определяется всем комплексом вероучительных постулатов, которые принципиально различаются в разных религиозных системах. В результате «внешне тождественное не всегда является таковым на глубине, по скрытой своей сути», – справедливо пишет В.Н. Топоров, замечая, что и «различное по внешности нередко вводит в заблуждение», так как при определенных условиях оказывается тождественным[9]. Так единодушное осуждение воровства могло иметь под собой различные основания. Если даосы, например, считали его своего рода духовной болезнью, разрушающей личность самого вора, то для индуиста это преступление влекло за собой тяжкие последствия в будущих перерождениях. В монотеистических религиях (иудаизме, христианстве и исламе) нравственный закон, в том числе и запрет на присвоение имущества ближнего, выводится из непосредственных велений Бога.
Рассмотреть общую логику каждого вероучения и выяснить, как она влияет на то или иное отношение к труду, собственности и богатству; определить общее и особенное в подходах к социально-экономическим вопросам различных религий мира; проанализировать современные церковные документы, посвященные экономике, – в этом и заключается цель данного научно-популярного издания, которое может быть использовано в качестве учебного пособия.
* * *В зависимости от поставленной цели каждый исследователь предлагает свою классификацию религий и определяет последовательность их рассмотрения. Для нашей темы важно, во-первых, проследить историческую преемственность и развитие религиозной социальной мысли, а во-вторых, выявить общую логику в подходах к поставленной теме. Поэтому рассмотрим сначала архаические пласты религиозного сознания и духовное наследие древнейших цивилизаций Месопотамии и Египта, затем обратимся к учениям, созданным в эпоху осевого времени (термин К. Ясперса) в Китае, Индии, Древней Греции и Древнем Риме, и перейдем к анализу монотеистических религий – иудаизма, христианства и ислама. Стремясь сохранить общую историческую канву повествования, автор данной книги была вынуждена в ряде случаев включать в него «реликты», эволюция которых оборвалась. Однако – по мере возможности – развитие духовно-религиозных учений прослеживается с момента возникновения до сегодняшнего дня.
Глава 1
Архаическое общество
Мы, современные люди, связаны с архаическим обществом и древними цивилизациями незримыми, но прочными узами преемственности. Без них «наш мир немыслим ни в одном своем звене. Человечество и сегодня черпает из этого богатейшего источника. Создавая новое, оно невольно и с необходимостью обращается к его наследию»[10].
