Генри Хэзлит - ЭКОНОМИКА В ОДНОМ УРОКЕ

Предисловие ко второму изданию

Первое издание этой книги появилось в 1946 году. С тех пор, будучи переведенной на иностранные языки, она пережила многочисленные переиздания. Издание 1961 года дополнилось новой главой о регулировании арендной платы — темой, не рассматривавшейся в первом издании отдельно от государственного регулирования цен в целом; были также обновлены некоторые статистические данные, а также иллюстративный материал.

Других каких-либо изменений с тех пор в книгу не вносилось, ибо в этом не было необходимости.

Целью написания этой книги было подчеркнуть роль основных экономических принципов и тот ущерб, который наносится именно их игнорированием, а не нарушением каких-то конкретных законов. Иллюстративный материал книги отражал в основном американский опыт, однако описываемый мною вид государственного вмешательства в экономику стал настолько интернациональным по своему характеру, что многим иностранным читателям казалось, что я описываю экономическую политику именно их стран.

Тем не менее, труд тридцатидвухлетней давности теперь требует серьезной переработки. В дополнение к тому, что весь иллюстративный материал и статистические данные были заменены на современные, я переписал главу о контроле над арендой, поскольку даже многие обновленные в 1961 году рассуждения сегодня, в 1978 году, уже устарели. Я добавил новую, заключительную главу — «Урок 30 лет спустя», чтобы показать, почему тот урок сегодня актуален, как никогда прежде.

Генри Хэзлитт

Уилтон, Коннектикут

Июнь 1978

Предисловие к первому изданию

В этой книге представлен анализ экономических ошибок, которые встречаются в последнее время столь часто, что стали чуть ли не повсеместным явлением. Этому помешала лишь противоречивость самих ошибок, разбросавших сторонников одинаковых посылок по сотне разных экономических школ; по той простой причине, что в вопросах, касающихся практической жизни, невозможно постоянно заблуждаться. Но различие между любой новой школой и старой заключается всего-навсего в том, что одна из групп быстрее осознает абсурдность, к которой ее ведут ошибочные посылки, и с этого момента она становится непоследовательной, либо невольно отказываясь от своих ошибочных посылок, либо принимая выводы, вытекающие из них, как менее беспокоящие или нереальные, чем те, которые потребовала бы логика.

Однако, в настоящее время в мире нет ни одного правительства крупной страны, на экономическую политику которого не воздействовали бы некоторые из этих ошибок, не говоря уже о почти полной зависимости от их практического преломления. Возможно, наиболее короткий и верный путь к пониманию экономики заключается в анализе подобных ошибок, и в особенности главной из них, от которой проистекают все последующие. В этом и заключается предназначение этой книги с ее несколько амбициозным и воинственным названием.

Вследствие сказанного, данная книга является лишь началом в постановке указанной проблемы. При этом она не претендует на оригинальность в отношении изложения любых основных идей. Скорее, в ней делается попытка показать, что многие из идей, которые считаются выдающимися инновациями и передовыми достижениями, фактически являются всего лишь возрождением старых ошибок и лишним подтверждением изречения о том, что те, кто не знает прошлого, обречены на его повторение.

Настоящий опыт сам по себе, я полагаю, является беззастенчиво «классическим», «традиционным» и «ортодоксальным» — по меньшей мере это те эпитеты, которых, вне сомнений, лишили бы эту книгу те, чьи софизмы подвергаются в ней анализу. Но студента, стремящегося приобрести как можно больше истинного знания, не испугают такие прилагательные. Он не будет всегда стремиться к революции, «новому началу» в экономической мысли. Его разум, конечно же, будет в равной мере восприимчив как к новым, так и к старым идеям, но он будет склонен отложить в сторону неугомонное и показное стремление к новизне и оригинальности. В свое время Морис Р. Коген заметил: «Представление о том, что мы можем забыть взгляды всех предыдущих мыслителей, вне сомнения, не оставляет нам никакой надежды на то, что наша собственная работа будет иметь хоть какую-то ценность для других»001 .

Поскольку в этой работе дается изложение, я использовал свободно и без детальных указаний (за исключением небольшого числа примечаний и цитат) идеи других мыслителей. Это неизбежно происходит, когда создается работа в той области, где трудились многие лучшие умы человечества. Но характер моих чувств к трем авторам является столь особым, что я не могу обойти их без упоминания. Во-первых, я в глубочайшей степени обязан, учитывая разъяснительный характер настоящей книги, эссе Фредерика Бастиа «Се qu’on voit et се qu’on ne voit pas»002 , написанному почти 100 лет назад. Фактически, мою работу допустимо рассматривать как модернизацию, расширение и обобщение подхода, который можно обнаружить в брошюре Бастиа. Во-вторых, я глубоко благодарен Филиппу Уикстиду: написанием главы по заработной плате и заключительной главы, в которой подводятся итоги, я обязан во многом его работе Commonsense of Political Economy003 . B-третьих, я обязан Людвигу фон Мизесу. Не говоря о том, чем обязан настоящий небольшой трактат его трудам в целом, моя особая признательность ему — за описание процесса распространения денежной инфляции.

Я полагаю, что при анализе ошибок менее целесообразно называть конкретные имена, чем при выражении своей благодарности тем или иным людям. В противном случае мне пришлось бы отдать должное каждому критикуемому автору, приводить полные цитаты, указывать, что именно он подчеркивает, его определения, личные противоречия, непоследовательность и тому подобное. Поэтому, надеюсь, что никто не будет особо опечален, не найдя на страницах этой книги имен Карла Маркса, Торстейна Веблена, Мейджора Дугласа, лорда Кейнса, профессора Алвина Хансена и других. Целью настоящей книги является не демонстрация конкретных ошибок тех или иных авторов, а рассмотрение и анализ экономических ошибок в их наиболее часто встречаемой, широко распространенной или весомой форме. В конце концов, при достижении стадии популярности ошибки становятся анонимными. Да и тонкие различия или неясности, которые можно обнаружить у авторов, наиболее ответственных за распространение ошибок, размываются. Доктрина становится упрощенной; софизм, который мог быть погребен в системе определений, неопределенностей или математических формул, становится ясным. Я надеюсь, что не буду обвинен в несправедливости на том основании, что модная доктрина в той форме, в которой я ее представил, не повторяет в точности доктрину в том виде, как ее сформулировал, например, лорд Кейнс или какой-нибудь другой автор. Нас в первую очередь интересуют убеждения влиятельных политических групп и те, на основании которых действуют правительства, а не исторические источники происхождения этих убеждений.