Роланд Бейнтон - На сем стою
Обзор книги Роланд Бейнтон - На сем стою
Роланд Бейнтон
НА СЕМ СТОЮ
Жизнь Мартина Лютера
Info-centre SDA. - A Life of Martin Luther. - HERE I STAND - Roland H. Bainton
Первое издание на английском - 1950 год.
Об авторе
Р. Бейнтон. «На сем стою». Ист. Жизни, 1996
Вместо содержания: 1517 г. 95 тезисов. - 1520 г. Пропаганда. - 1521 г. Вормсский эдикт. - 1521 г. Возвращение в Виттенберг. - 1525 г. Крестьянская война. - Брак. - Реформаторская деятельность. - 1530. Аугсбургское исповедание. -
Глава первая
КЛЯТВА
В знойный июльский день года 1505-го к саксонской деревушке Штоттернгейм по ухабистой дороге приближался одинокий усталый путник. Это был молодой человек невысокого роста, но крепкого телосложения. По одежде в нем можно было узнать студента университета. Пока путник подходил к деревне, небо затянулось тучами. Внезапно хлынул дождь и разразилась буря. Вспышка молнии прорезала мрак, путника швырнуло наземь. Пытаясь подняться, он в ужасе воскликнул: "Святая Анна, помоги мне! Я стану монахом".
Человек, воззвавший таким образом к святой, позднее прославился тем, что отрекся от культа святых. Тот, кто поклялся принять монашеский обет, впоследствии отверг институт монашества. Бывший верный сын католической церкви потряс всю структуру средневекового католичества. Преданный папский слуга, он впоследствии отождествил папу с антихристом. Этим юношей был Мартин Лютер.
Нанесенный им удар оказался тем более сокрушительным, что он содействовал уже происходившему в это время процессу распада. Волна национализма уже подтачивала политические союзы, когда Реформация сокрушила союз религиозный. В то же время эта противоречивая личность пробудила христианское сознание в Европе. Сейчас все католические историки признают, что папы периода Ренессанса были людьми светскими, ветреными, легкомысленными, чувственными, высокомерными и неразборчивыми в средствах. Образованные люди не выступали против Церкви, поскольку Церковь до такой степени соответствовала их взглядам и умонастроениям, что редко вызывала у этих людей возмущение. Политики полностью освободили себя от любых забот о вере, а все христианнейший король Франции и его святейшество папа даже не погнушались заключить военный союз с султаном против Священной Римской империи. Лютер изменил всю ситуацию. В последующие полтора столетия религия вновь превратилась в определяющий фактор жизни, даже политической. Вера приобрела для людей такую значимость, что они оказались способны умирать за нее и убивать за нее. Если христианская цивилизация и' сохранилась на Западе, то немалую роль в этом сыграл именно человек по имени Лютер.
Вполне естественно, что он был человеком противоречивым. Многочисленные описания этой личности соответствуют тем общепринятым штампам, которые сформировались уже при его жизни. Последователи превозносят Лютера как пророка Господнего и избавителя Германии. Его же противники-католики называли Лютера сыном погибели и губителем христианства. Сторонники восставшего крестьянства клеймили его за доносительство князьям, в то время как фанатики-радикалы сравнивали с Моисеем, который вывел детей Израиля из Египта и оставил погибать в пустыне. Но подобного рода суждения более уместны для эпилога, чем для пролога. Прежде всего необходимо попытаться понять этого человека.
Невозможно добиться в этом хоть сколько заметных успехов, не уяснив себе с самого начала, что Лютер был прежде всего человеком религиозным. Великие внешние потрясения, которые в первую очередь привлекают внимание историков, ищущих сенсаций, сами по себе не имели для Лютера особой значимости в сравнении с внутренними конфликтами его богоборчества. По этой причине уместнее начать наше исследование с первого истинно религиозного кризиса, пережитого Мартином в 1505 году, чем с его рождения в 1483 году. К детским и юношеским годам Лютера мы обратимся лишь для того, чтобы объяснить причины его ухода в монашество.
Дом и школа
Клятва, с которой мы начали свой рассказ, требует разъяснения, поскольку даже относительно ранних лет жизни Лютера суждения биографов расходятся. Те, кто сожалеет о нарушении им собственной клятвы, говорят, что ему вообще не следовало ее давать. Будь Лютер истинным монахом, он никогда не снял бы сутану. Критика Лютером монашества обращается против него самого, поскольку его изображают монахом не по призванию, а клятву его объясняют не искренним порывом, но скорее желанием разрешить внутренний конфликт, вызванный плохой приспособляемостью Лютера и дома, и в школе.
В пользу этого объяснения предлагается лишь несколько свидетельств. Нельзя сказать, чтобы они отличались высокой степенью надежности, поскольку в большинстве своем подобные свидетельства заимствованы из записей бесед Лютера в его пожилые годы. Записи сделаны студентами и не могут претендовать на достоверность, и даже в том случае, если они истинны, эти свидетельства нельзя принимать безоговорочно, поскольку Лютер-протестант уже не мог объективно оценивать побуждения Лютера-католика. В сущности лишь одно высказывание увязывает принятие Лютером монашеского обета с протестом против суровой дисциплины родительского дома. Сообщают, что Лютер сказал: "Матушка однажды высекла меня до крови за какой-то несчастный орех. Такая суровость толкнула меня в монастырь, хотя мать желала мне лишь добра". Это свидетельство подкрепляется двумя другими его высказываниями: "Однажды батюшка выпорол меня так, что я долго потом его боялся и прятался от него, пока угрызения совести не побудили его искать моего расположения". "Как-то в школе меня в одно утро без всякой вины высекли розгами до пятнадцати раз. От меня требовали, чтобы я склонял и спрягал, а я не выучил урок".
Общеизвестно жестокое обращение с детьми в те времена, поэтому вполне возможно, что верны свидетельства о словах Лютера, сказанных в защиту более гуманного обращения. Нет, однако, никаких доказательств, что подобная жестокость имела какие-то иные последствия помимо вспышки негодования. Лютер пользовался большим уважением в семье.
Родители помогали чем могли, чем дали Мартину блестящее будущее. Они прочили Мартину карьеру юриста и выгодный брак, что позволило бы ему содержать их в старости. Когда Лютер получил степень магистра, отец подарил ему Corpus Juris и стал обращаться к нему на "вы" вместо фамильярного "ты".
Лютер был очень привязан к своему отцу, и его весьма опечалило несогласие родителей с его уходом в монастырь. После смерти отца Лютер несколько дней не мог работать. Привязанность к матери проявлялась у него не столь заметно. Но, даже рассказывая о порке, Лютер заметил, что намерения у матери были самые добрые. Он с нежностью вспоминал песенку, которую любила напевать его мать:
Если люди нас не любят.
Значит, дело в нас с тобой.
Обстановку в школе также нельзя было назвать добродушной, но не была она и жестокой. Цель обучения состояла в том, чтобы школьники получили навыки устной речи в латыни. Мальчиков это не возмущало, поскольку без знания латыни в то время было не обойтись - это был язык Церкви, юриспруденции, международных связей, ученого мира и путешественников. Основой обучения являлась зубрежка, подкрепленная розгами. Один из учеников, которого называли lupus, или "волк", назначался присматривать за остальными и сообщать о тех, кто говорит по-немецки. Каждый полдень самому нерадивому ученику в классе вручалась маска осла и после этого его называли asinus. Эту маску бедняга носил до тех пор, пока ему не удавалось поймать еще кого-то, говорившего по-немецки. Провинности накапливались, и в конце недели за них назначалось наказание. Таким образом, ученик действительно мог получить пятнадцать ударов в течение одного дня.
Но, невзирая на всю суровость, мальчики действительно учили латынь и любили ее. Лютер никоим образом не был отстающим учеником. Учиться ему нравилось, и он добился больших успехов. Учителей также никак нельзя было назвать людьми жестокими. Один из них, Требоний, всякий раз, входя в класс, склонял голову в присутствии такого множества будущих бургомистров, канцлеров, врачей и регентов. Лютер уважал своих учителей и очень переживал, когда впоследствии они не одобрили его действий.
Нельзя также сказать, что в детстве Лютер был склонен к депрессиям. Обычный беззаботный мальчишка, он любил музыку, хорошо играл на лютне и восхищался красотой природы Германии. Как прекрасен был в те далекие времена Эрфурт! Леса подступали к самым окраинам деревни, сменяясь садами и виноградниками, а затем полями, на которых для нужд красилен выращивали лен с его синими цветами и желтый шафран. А далее ровными рядами выстраивались стены, ворота и многочисленные шпили самого Эрфурта. Лютер называл эту деревню новым Вифлеемом.
Религиозные тревоги
Да, действительно временами Лютер испытывал сильную подавленность, но причина ее заключалась не в каких-либо личных неурядицах, а в неблагополучии бытия - неблагополучии, которое религия лишь усиливала. Этот человек был не порождением итальянского Ренессанса, но немцем, родившимся в далекой Тюрингии, где набожные люди все еще возводили церкви с арками и шпилями, устремленными к недосягаемому. Сам по себе Лютер был настолько готической личностью, что даже его веру можно назвать последним расцветом религии средневековья. Он был выходцем из наиболее консервативного по своим религиозным убеждениям слоя населения - крестьянства. Его отец, Ганс Лютер, и мать, Маргарет, были крепкими, коренастыми, загорелыми
