Алексей Сидоров - Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества
Обзор книги Алексей Сидоров - Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества
Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества
Книга «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества», открывающая новую серию «Православное монашество и аскетика в исследованиях и памятниках», представляет собой попытку осмысления генезиса и основных этапов истории древнего иночества. В работе рассматриваются главные вехи становления древнецерковного монашества и аскетизма и их наиболее характерные черты. В рамках достаточно широкого хронологического диапазона (I — первая половина VI вв.) представляется картина развития монашества как на христианском Востоке, так и на христианском Западе, и намечаются сущностные моменты этого развития. Автор работы, профессор А. И. Сидоров, известен православному читателю рядом своих трудов, среди которых наиболее значительными представляются: комментированные переводы творений преподобного Максима Исповедника, «Истории боголюбцев» блаженного Феодорита Кирского, сочинений Евагрия Понтийского, творений древних отцов–подвижников, а также первый том «Курса патрологии». Надеемся, что и эта новая книга известного православного ученого, написанная живым и ярким языком, также привлечет внимание наших читателей.
Предисловие издательства
Серия «Православное монашество и аскетика в исследованиях и памятниках» является органичным продолжением и дополнением двух уже издающихся серий: «Библиотека отцов и учителей Церкви» и «Святые отцы и учители Церкви в исследованиях православных ученых». Задача ее — раскрыть перед читателем обильные и непреходящие сокровища духовного мира православного иночества в самых различных его аспектах: историкокультурном, богословском, нравственно–назидательном и пр. Рассчитанная на достаточно широкий круг читателей, данная серия, по замыслу ее, имеет весьма обширные «жанровые рамки». В ней предполагается печатать монографии православных ученых (как уже отошедших ко Господу, так и ныне здравствующих) по истории православного монашества, жития святых подвижников, аскетические трактаты и т. д.; другими словами: все, что так или иначе относится к жизни православного иночества в его прошлом и настоящем, может найти отражение в этой серии. Ограничение в принципе налагается только следующее: все выпуски данной серии должны обладать добротным качеством и характеризоваться непременным свойством — любовью к великому дару Божиему: к неисчислимому сонму подвижников, которые несли и несут в мир свет Христов. Ибо древняя народная мудрость (передаваемая архимандритом Киприаном Керном) гласит: «свет мирянам — иноки, свет инокам — Ангелы».
Безусловно, в почти двухтысячелетней истории православного монашества наш взор прежде всего привлекает древний период этой истории. Не только потому, что настоящее более объемно и полно постигается в ретроспективе прошлого, но и потому, что первые камни здания иночества, положенные на незыблемом основании Благовествования Христова, поражают нас своей прочностью и твердостью. Впрочем, следует сразу оговориться: история монашества, как и вся история Церкви, наглядно являет на первый взгляд парадоксальный факт — прошлого, именно как прошедшего, вовсе не существует. Преподобный Сергий Радонежский, преподобный Серафим Саровский, святые Оптинские старцы и другие великие подвижники, близкие к нам во времени, представляются современниками преподобного Антония Великого. В лице каждого духоносного старца как бы зримо ощущается нерасторжимое единство Церкви земной и Церкви Небесной, времени и вечности. Живя в земной реальности греховного мира, истинные последователи Господа испытывают многоразличные скорби («в мире будете иметь скорбь»; Ин. 16, 33): их пытаются одолеть телесные страдания и измождения плоти, на них воздвигают брань нечистые страсти, с ними воюет душевная мука и их дух старается поработить тонкая интеллектуаль-' ная прелесть; вокруг них гнездится человеческая злоба и маленькие паучки зависти и недоброжелательства плетут свою липкую паутину в тщетном уповании пленить души их. За всем этим чувствуется умелая рука многоопытного режиссера, уловившего в свои хитро сплетенные сети еще первых людей и льстиво убедившего их преступить заповедь Божию. Однако напрасны его многотрудные старания, ибо верные Господу слышат один только глас: «мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33). Внимая ему одному, они бесстрашно следуют по тесному и узкому пути, указанному Сказавшим это. В липкую и искусно вытканную паутину попадают только легковесные мухи, но не орлы, стремительно взлетающие на крыльях благодати Святого Духа к Небесной Отчизне и там парящие в светлом и прозрачном сиянии Любви Божией.
Бесчисленные примеры такого мужественного следования Господу и являет история монашества, хотя им, несомненно, не ограничивается круг верных Христу. Бесспорен и тот факт, что в самом иночестве всегда обреталось и обретается определенное число «волков в овечьей шкуре», соблазнявших и соблазняющих личиной «ангельского облачения» простые души, увлекавших и увлекающих их вместе с собой в зловонную яму духовной смерти. Но не эти лжемонахи определяли и определяют суть иноческого служения человечеству, как не определило предательство Иуды суть служения Апостолов. История знает также примеры дезертирства из «ангельского полка», когда принявшие постриг совлекали с себя иноческое облачение. О таковых преподобный Амвросий Оптинский сказал: «Воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самовольно предал, и сам терпит горькую участь во аде. У кого есть сколько‑нибудь смысла, тот не должен подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть претерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику». Однако не таковые и подобные им внутренние и внешние отступники от монашества созидали и созидают чудную обитель Града Божия на земле, а те, кто смиренно преклоняет выю свою под иго Господа, зная, что бремя Его легко и что не они несут крест, а Крест Христов несет их. Далеко не все (можно даже сказать — очень немногие) имена этих смиренных тружеников на ниве Божией занесены в тленные хартии земной летописи монашества, но все они запечатлены нетленными письменами в книге жизни.
Именно благодаря таким смиренным труженикам, иночество с самого своего зарождения становится средоточием Православия, центром его духовной мощи и благодатной силы. Недаром святой Исаак Сириянин изрек: «Иноческое житие — похвала Церкви Христовой». Вокруг этого «ядра Православия» концентрируются и клирики, и миряне; монашество делается своего рода окормителем Церкви: скромные земледельцы и ремесленники, сановные лица и важные чиновники, простецы и ученые богословы — все тянутся к отшельникам и подвизающимся в киновиях, алкая духовной пищи, ища утешения, прося молитв и взыскуя духовное назидание. Практически с самого возникновения монашества распространяется практика исповеди перед духовно умудренными иноками. Как об этом пишет С. Смирнов, историк духовничества на православном Востоке, и простые миряне, и клирики «добровольно шли к монастырским старцам, людям духовного опыта. Они несли сюда свои неочищенные совести, борющие помыслы, разъедающие сомнения мысли, страсти подавленной воли. Пред старцем исповедывали они свои грехи, нередко смертные, и прегрешения до мимолетного помысла и под его руководством, приняв епитимию, как духовное врачевство, проходили покаяние». Наконец, тот факт, что почти все великие отцы и учители Церкви были монахами, неложно свидетельствует об одной бесспорной истине: вне подвижничества невозможно никакое подлинное Богомыслие. Этому Богомыслию нельзя быть причастным одним лишь чисто умственным путем, его нельзя обрести только лишь из чтения Священного Писания и творений святых отцов, ибо подобное чтение немыслимо без сочетания с живым опытом литургической жизни Церкви и опытом духовного окормления у старцев; без этого «сугубого опыта» все богословские познания, как бы ни были они обширны и глубоки, остаются бесполезными, и даже более того — могут нанести большой духовный вред обладателям их.
Стяжанием подобного опытного Богомыслия и запечатлена с самых истоков своих наша культура. И это потому, что, как писал православный духовный писатель Е. Поселянин (псевдоним Евгения Николаевича Погожева), «русской душе особенно понятен, дорог подвиг пустынника, потому что ни один народ не был так чуток к бесконечной цене Голгофской Жертвы. Едва появившись в России, христианство, как весна водами половодья, наводнило дебри этими «небесными человеками, земными ангелами». Никакие внешние препятствия, никакие тягости северного климата не могли уменьшить этой распалявшей русскую душу жажды «пустыни». Чуть христианство утвердилось прочно на святых горах киевских, является великая рать бессмертных иноков с родоначальниками своими преподобными Антонием и Феодосием. То были первые жаворонки, певшие Руси весну ее Православия над зеленевшими всходами ее веры. Центр русской истории передвигается к северу — является новый богатырь с новыми ратниками, чудный Радонежский игумен. Далеко по крайнему северу Руси разлетелись птенцы его святого гнезда». И вся русская история творилась и творится прежде всего этими богатырями и ратниками, своими усердными молитвами и прошениями незримо управляющими, по благодати Божией, ходом ее. Поэтому и возрождение святой Руси, свидетелями которого, как уповаем, являемся ныне мы, немыслимо без них.
