Бхагаван Раджниш - Проблески золотого детства
Я не был тем человеком, который терял там свою жизнь. Я исследовал настоящую географию: ходил в горы, исчезая на целые дни. Только моя Нани знала, куда я пойду. И на протяжении нескольких дней меня не было ни видно, ни слышно, потому что меня нигде не было. И все, я думаю, за исключением моей Нани, были счастливы. Вы узнаете, почему… и они были правы, в этом я не сомневаюсь.
Я поймал змею, мой первый успех. Естественно, я немедленно захотел пойти в школу. И меня не волновала школьная форма, никто от меня ее не ожидал, я никогда не одевал ее даже в начальной школе. Я сказал: «Я пришел, чтобы меня учили, а не чтобы разрушали. Если я могу чему-нибудь научиться, хорошо, но я не позволю вам разрушить меня, а форма — выбранная вами, теми кто ничего не знает о красоте и о форме — я не могу ее принять. Если вы будете навязывать ее мне, у вас будут большие неприятности».
Мне сказали: «Держи ее наготове, если вдруг придет инспектор, иначе у нас будут проблемы. Мы не хотим беспокоить тебя, потому что нам самим не нужны проблемы. Это дорого стоит», — сказал мой учитель, — «создавать тебе проблемы. Мы знаем, что произошло с учителем Кантаром, это может произойти с кем угодно. Но, пожалуйста, храни форму только ради нас».
И вы будете удивлены, узнав, что моя форма предоставлялась школой. Я не знаю, кто оплачивал ее стоимость, и меня это не волнует. Я хранил се, прекрасно зная, что почти наверняка невозможно то, что мой приход в школу и приход инспектора совпадут. Это было невозможно, так я думал, но я хранил форму. Это было прекрасно: они сделали все возможное и не настаивали, чтобы я носил се. Я всегда был чужаком. Даже сейчас, среди своих собственных людей я не ношу форму. Я просто не могу. Я не могу одевать даже ту форму, которую выбрал для вас. Почему? В тот день был задан тот же вопрос. И он появляется сегодня снова. Я просто не могу подчиниться. Вы можете считать это прихотью, но это не так, это очень экзистенциально. Но мы не будем в это углубляться, иначе то, что я говорю вам, будет упущено. Я никогда не вернусь к этому снова.
Я поймал свою первую змею. Это была такая радость, и змея была такой красивой: просто прикоснуться к ней означало прикоснуться к чему-то действительно живому. Это не было похоже на прикосновение к жене, к мужу, к сыну, или даже к пасынку, когда вы прикасаетесь к ним, благословляя их, и у вас нет никакого чувства — вы просто хотите пойти и посмотреть телевизор, особенно если вы в Америке, а если вы в Англии — то хотите пойти на крокетный матч или на футбольный. Люди ненормальны по-разному, но все равно ненормальны.
Та змея была настоящей змеей, не искусственной, которую вы могли купить в любом магазине. Конечно, пластмассовая змея может быть совершенной, но она не дышит, в этом ее единственная проблема, во всем остальном она прекрасна. Бог не смог бы создать ее лучше. Нет только одного — дыхания а зачем же об этом сожалеть? Но эта одна причина и есть все. Я только поймал настоящую змею, такую прекрасную и такую умную, что я применил все свои знаний, чтобы поймать ее… потому что я совершенно не был заинтересован в том, чтобы убивать ее.
Человек, который учил меня, был обыкновенным уличным фокусником, в Индии мы называем их мадари. Они представляют различные фокусы, не прося платы. По делают это так прекрасно, что в конце они просто кладут платок на землю и говорят: «А теперь что-нибудь для моего желудка». И люди могут быть бедными, но когда они видят, что что-то прекрасно сделано, они всегда дают денег.
Так что этот человек был обыкновенным мадари, уличным фокусником. Это самый близкий перевод, который я могу привести, потому что я не думаю, что на Западе существует что-нибудь подобное мадари. Во-первых, толпе там не будет позволено собираться на улице, полицейская машина немедленно приедет, объявляя, что вы перегородили уличное движение.
В Индии нет такой проблемы, здесь просто нет правил уличного движения! Вы можете идти по середине дороги, вы можете следовать золотой середине — дословно. Вы можете идти по крайне правому пути или крайне левому, следовать американскому пути или русскому: вы можете выбирать любое положение между ними. Вся дорога принадлежит вам, вы можете построить там свой дом. Вы будете удивлены, узнав, что в Индии вы можете сделать все, что только можно вообразить, или нельзя, на улице. Я говорю даже о невероятном, потому что никогда ничего нельзя предсказать .
Мадари всегда создавали уличную пробку, но кто мог возразить? Даже полицейский был их поклонником, хлопавшим в ладоши над теми фокусами, которые они показывали. Я видел разных людей, собиравшихся там и перегораживающих всю дорогу. Нет, мадари не могли бы существовать на Западе - они действительно прекрасные люди, простые, обычные, но они «знают что-то», как они говорят.
Человек, который учил меня, сказал мне: «Помни, это опасная змея. Этих змей не следует ловить».
Я сказал: «Вы ошибаетесь. Это единственные змеи, которых я буду ловить». У меня никогда не было такой прекрасной змеи, такой разноцветной, такой живой в каждой фибре своего тела. Естественно, я не мог устоять — я был всего лишь маленьким мальчиком — я поспешил в школу. Я хотел избежать упоминания о том, что там произошло, но я сделаю это, потому что снова вижу это.
Вся школа, все, кто могли, собрались в моем классе, а другие стояли на веранде, смотря через окна и двери. Остальные стояли еще дальше, в случае если змея уползет или что-то будет не так - и этот мальчик с самого первого дня был причиной всех бед. Но мой класс, тридцать или сорок маленьких мальчиков, все боялись, стоя и крича, и я действительно наслаждался этим.
Еще одна вещь, которой насладитесь вы, и чему я не мог поверить, было то, что учитель залез на стул! Даже сейчас я могу увидеть его на стуле, кричащим: « Уходи! Уходи! Оставь нас! Уходи!»
Я сказал: «Сначала слезьте».
Он замолчал, потому что слезать на пол при такой большой змее было опасно. Змея была около двух метров длины, я держал ее в мешке, так, чтобы неожиданно можно было показать ее всем. И когда я показал ее, какой начался хаос! Я до сих пор вижу, как учитель запрыгнул на стул. Я не мог поверить своим глазам. Я сказал: «Эго просто чудесно».
Он сказал: «Что чудесно?»
Я сказал: «Вы прыгаете и стоите на стуле. Вы сломаете его!»
Сначала дети не боялись, но когда они увидели, что он так испуган — просто посмотрите, как на детей действуют глупые и плохие люди. Когда они увидели, как я захожу со змеей, они обрадовались, «Аллилуйя!» По когда они увидели, что учитель забрался на стул… на мгновение наступила полнейшая тишина, только учитель прыгал и кричал: «Помогите!»
Я сказал: «Я не вижу причины. Змея у меня в руках. Я в опасности, не вы. Вы стоите на своем стуле. Вы слишком далеки от того, чтобы змея достала вас. Я хотел бы, чтобы она достала пас и немножко поговорила с вами».
Я до сих пор вижу этого человека и его лицо. После этого случая он встречался со мной только один раз. К тому времени я отказался от профессуры и стал нищим… хотя я никогда не нищенствовал. Но правда в том, что я нищий особый тип нищего, который ничего не просит.
Мне придется подобрать для этого слово. Я не думаю, что в каком-нибудь языке есть слово, чтобы объяснить мое положение, просто потому что меня здесь не было. И никто не попадал в такое положение: ничего не иметь и жить так. как будто нам принадлежит вся вселенная.
Я помню, как он сказал: «Я не могу забыть того, как ты принес ко мне в класс змею. Это до сих пор снится мне, и я не могу поверить, что подобный мальчик стал буддой. Это невероятно!»
Я сказал: «Вы правы. «Подобный мальчик» умер, и то, что осталось после его смерти, вы можете называть буддой или вы можете выбрать другое имя, или вы можете вообще никак это не называть. Я просто не существую таким, каким вы знали меня. Я хотел бы, но что я могу поделать? Я умер».
Он сказал: «Видишь? Я говорю серьезно, а ты превращаешь все в шутку».
«Я делаю все возможное, но», — сказал я ему, — «не только вы помните это. Когда бы для меня ни выдался плохой день или плохая погода, или что-то еще — недостаточно горячий чай, еда такая, как будто меня хотят отравить — тогда я вспоминаю, как вы запрыгнули на стул и кричали о помощи, и это меня веселит. Хотя я умер, это все равно помогает. Я очень благодарен вам».
Я приходил в школу только в подобных случаях. Было всего несколько… «случаев», так я буду их называть. Для всеобщего счастья было нужно, чтобы я не приходил туда регулярно каждый день. Вы будете удивлены, узнав, что слуга, человек, который должен… Как вы называете его? Слуга? По мы в Индии называем его пеоном. Каким бы ни было па-звание, это служащий самого низшего ранга в любом офисе.
Деварадж, что это?
«Уборщик?»
Нет, это разные вещи, но они находятся близко. Я думал, что «пеон» это английское слово, оно не индусского происхождения. Я могу неправильно произносить его. Мы выясним, но оно пишется п-е-о-н.
