РОДНИ КОЛЛИН - ТЕОРИЯ НЕБЕСНЫХ ВЛИЯНИЙ
При внимательном рассмотрении становится ясно, что повышение плодовитости не всегда следует за стимулированием исключительно околощитовидной железы или желез тканестроительства, но также зависит от неких страстных требований, связанных с стимулированием надпочечников. Импульсы надпочечников сами по себе, без благоприятных условий "тучности", имеют тенденцию к бесплодию; тогда как "тучность" без побуждения к спариванию, вырабатываемого деятельностью надпочечников, также не способна привести к изобильному воспроизводству. Так что, если, как мы предположили, околощитовидная железа находится под влиянием Венеры, а надпочечники под влиянием Марса, то мы могли бы ожидать, что условия, благоприятные плодородию, будут создаваться тогда, когда максимальное воздействие этих двух планет будет совпадать.
Наблюдаемый цикл плодородия в 9 2/3 лет выражает лишь такое двойное совпадение. Через каждые 3510 дней завершение шести периодов Венеры точно совпадает с завершением четырех с половиной периодов Марса. Эти два влияния, так сказать, "светят вместе", с результатами, которые были описаны и которых действительно можно было бы ожидать.
Хантингтон дает следующее объяснение этому циклу. "Как только мы отходим от млекопитающих, насекомых и рыб к деревьям и урожаям, 9 2/3 летний цикл становится менее различимым. И если мы идем в другом направлении от животных - к здоровью человека (болезням сердца), он также становится менее заметным. Это означает, что условия, вызывающие этот цикл, оказывают особеннное непосредственное воздействие на животную энергию." (Перевод А.Г.)
Другими словами, циклы, относящиеся к околощитовидке и надпочечникам, железам роста и страсти, на самом деле относятся в основном к животной конституции, обнаруживается ли она эмбрионально в насекомых, типично в животных, или в соединении с высшими функциями в человеке. Этот цикл невозможно ясно проследить в растительном мире, так как там он затемнен более сильными ритмами низших функций. Он также неявен в человеке, и именно потому, что в нем побуждение к жирению и производству потомства ослаблено разумом, предвидением, верностью и желаниями, происходящими из высших ритмов, управляющих умом и эмоциями. Этим человек отличается от животных, и такое смягчение ритмов Венеры и Марса является началом его индивидуального выбора.
Каждое состояние материи подчиняется своим собственным неизбежным законам: но то, что объединено в ней, может принадлежать другому, высшему уровню и поэтому иметь право обращаться к высшему суду. Деревянная статуя подвержена опасности сгореть, угрожающей всякой древесине; но образ святого, который ей придан, можно запомнить, чтить и затем вырезать заново совершенно независимо от бренных качеств древесины. Так человек в своем клеточном теле подвержен циклам Венеры, управляющими ростом и постоянной сменой клеток. Но его особое человеческое свойство состоит прежде всего в его возможности обращаться к некому постоянству выше клеток, к уровню выше влияния планет. Это постоянство находится в сознании, этот уровень лежит в возможности сверх-клеточной жизни.
На самом деле, есть нечто глубоко отвратительное для человека в мысли, что он толстеет и размножается по тем же законам и циклам, что рыбы или лисы. И даже если доказано, что это действительно так, тем не менее, именно потому, что он человек, он должен спросить: Если таково механическое воздействие этого влияния, что оно может принести, если воспринять его сознательно? Что может человек сделать по циклу Венеры, чего не могут животные?
Как только он задает этот вопрос, вся картина меняется. И само это влияние, делавшее его беспомощным кусочком плоти среди всей прочей плоти, теперь позволяет понять и сознательно ощутить себя в единстве со всей остальной жизнью. Если Венера неотразимо влияет на него как на клеточное творение, она при этом дает ему возможность чувствовать то, что чувствуют все остальные клеточные творения, и сознательным пониманием ее влияния на себя самого сознавать ее воздействие и на них тоже. Если бы люди не были в одном аспекте сотворены как растения и животные, то растения и животные навсегда остались бы для них странными и непостижимыми. Именно благодаря тому, что человек в одной части себя подобен растению и животному, он обладает возможностью быть разумом и совестью для всего Мира Природы.
Чем больше он осознает чудо и красоту этого мира, тем выше будет ценить эту возможность.
Марс и война
Марс столь традиционно бог войны, что трудно начать рассматривать этот цикл, не имея уже заранее этого в уме. И то воздействие, которое Марс, видимо, оказывает на надпочечники, сердцевина которых управляет импульсами страха и бегства, а кора - импульсами гнева и драчливости, подтверждает эту идею. По самому факту существования разных типов людей всегда должны быть различия, споры и ссоры. Но когда стимулируются надпочечники или железы страсти, то такие различия очень быстро переводятся в насильственные и неуправляемые действия. Очевидно, что склонность с одной стороны к панике, а с другой к гневу, вызванная в миллионах людей одновременно, создаст весьма благоприятные условия для развязывания войны.
Поэтому первая вещь, которую необходимо понять о войне - это что ответственны за нее все люди, все люди виновны в направленных на окружающих страстных реакциях, которые, будучи умноженными в огромной степени и направленными в один поток, делают войну возможной. Работа одной из желез производит "страсть" в человеке, и в его обычном состоянии субъективности и иллюзии эта страсть находит себе выход лишь против других. Это обычное состояние бытия человека. И без определенного изменения уровня бытия, без определенного отказа от некого иллюзорного чувства "я" ни один человек - каким бы культурным и "либеральным" он ни был - не освобождается от этой вины.
"Страсть" - постоянный фактор в человеческой жизни. Любая перемена провоцирует страсть или средство, которое она использует. Некоторые "марсианские" типы могут раздражаться и ссориться в самом деле абсолютно без всякого повода, и время от времени в истории, когда этот тип бывал восходящим, выдумывались особые понятия, такие как "затронутая честь" или "оскорбленное приличие", для оправдания полной иррациональности их действий. Джонатан Свифт высмеял эту склонность раз и навсегда в разорявших всю Лилипутию войнах, которые велись между Тупо-Конечниками и Остро-Конечниками из-за волнующего вопроса о том, с какого конца нужно разбивать яйцо на завтрак.
В то же время необходимо понять, что все типы бывают страстными и ссорятся. Инстинктивные типы будут ссориться и сражаться из-за пищи и женщин, эмоциональные типы за религию и "справедливость", тогда как интеллектуальные типы, которые гордятся своими "широкими взглядами" на секс или религию, будут с тем же ожесточением ссориться и сражаться из-за соперничающих научных теорий или за какое-то совершенно субъективное понимание "вкуса" в искусстве или литературе.
Существует на самом деле лишь один выход из этого тупика. Он возможен только с полным пересмотром всего отношения человека как к самому себе, так и к другим. Только когда он начинает понимать место людей во вселенной, и их неизбежные действия под влиянием различных сил; только когда он полностью поймет, что ни он, ни кто другой не делает ничего, кроме того, что должен делать в свете своего собственного бытия и типа; только когда некая фундаментальная иллюзия о его личности действительно умрет в нем, он сможет освободиться от сражений и ссор. Потому что только тогда его страстная натура перестанет направляться против других, и позволит ему вместо этого покорить себя, совершить невозможное, и бороться не с другими людьми, но с материей и механичностью. Такая трансформация роли страстного импульса редко бывает возможной без помощи школы.
Марсианские склонности трансформируются, лишь делаясь невидимыми. Механическая страсть - самая очевидная из всех планетных черт. Но когда страсть проглочена, переварена и стала невидимой, это именно то, что движет горами, творит чудеса. Конец войны был бы именно таким чудом.
Страстные реакции против других, делающие войну неизбежной, лежат, таким образом, на ответственности и вине всех людей. Самая большая иллюзия - верить, что какой-то отдельный класс, или интерес, или страна, или религия ответственны за войну. Эта идея на самом деле является главной причиной новых войн. И в намеренной ее пропаганде всеми политическими фракциями против своих оппонентов мы видим разлагающий процесс преступности, вступивший в союз с ужасным, но естественным процессом разрушения. Даже тот факт, что войны действительно иногда начинаются настоящими преступниками, не может оправдать такой лжи. Потому что страстные реакции являются, напротив, определенным признаком состояния бытия обычного человека. И даже можно сказать, что "мир", в политическом смысле, есть просто результат миллионов страстных реакций, нейтрализующих друг друга в силу самой их незначительности и субъективности.
