Роберт Свобода - АГХОРА III. Закон кармы
В тот день я решил, что Вималананда просто передал меня Гуру Махараджу, словно говоря: «Не знаю, что мне с ним делать, махарадж. Попробуй ты». Позже я убедился в правильности этой догадки. Сам Гуру Махарадж говорил мне потом, что он пообещал Вималананде, что не убьёт меня своим воздействием. Однако в те годы Гуру Махарадж причинял мне много беспокойства, придираясь то к моему питанию, то к моей тогдашней подруге, и довёл меня почти до истерики, устроив невообразимую путаницу вокруг посоха агхори Бабы. Но это уже совсем другая история.
В тот день Вималананда и Гуру Махарадж последний раз встретились во плоти. Когда мы ехали домой, мы увидели у дороги двух совокупляющихся свиней. Это забавное зрелище привело Вималананду в полный восторг.
- Нет, Гуру Махарадж по-прежнему любит меня! - смеялся он. - Скоро, скоро Редстоун будет собирать поздравления, вот увидишь!
Так и случилось.
Спустя некоторое время после первой победы Редстоуна мы сидели дома у Вималананды, как вдруг позвонил Гхасвала и сообщил печальную новость - Стони и её новорождённый жеребёнок скончались. Я боялся, что от горя Вималананда потеряет рассудок, но, к моему удивлению, он выглядел совершенно счастливым.
- Теперь она свободна, - сказал он. - Её ждёт лучшее перерождение, и она укрепится на своём духовном пути. Разве это не радость для меня, если я действительно люблю её? А её сын Редстоун - со мной, так что кармическая цепь продолжается. Кроме того, Эрах вовсе её не заслуживал. Он взял её к себе не из любви, а из чисто корыстных соображений. Он надеялся разбогатеть на её детях. Разведение животных с целью продажи - большая карма, даже если ты не шлёшь их на скотобойню. Вот почему я никогда не хотел щенков от моей Лизу. Держать их у себя я бы не мог, а отдавая их чужим людям, я ничего не знал бы об их судьбе, о том, как с ними обращаются и что с ними происходит. Если бы новый хозяин стал мучить щенка, то огромная доля вины лежала бы на мне: во-первых, потому что по моей воле щенок появился на свет, и во-вторых, потому что я отдал его в эти руки. Отношения с животными влекут не меньшую ответственность, чем отношения с людьми. А может быть, и большую, поскольку животные бессловесны и не могут постоять за себя.
Хотя мне было известно, что Вималананда приложил руку к неожиданной кончине лошади и её жеребёнка (я не раз видел Вималананду за работой, поэтому это не вызывало у меня никаких сомнений), он никогда открыто не признавал своего участия в этом деле.
Теперь, когда от Стоун Айс остался единственный жеребёнок, Вималананда уделял ему самое пристальное внимание, и, в то время как всех наших лошадей мы продолжали баловать яблоками и морковью, Редстоуну доставались ещё более изысканные яства. Радовал Вималананду и завиток на лбу у Редстоуна - хорошая примета, говорившая о том, что эта лошадь не относится к числу асрударов,«лошадей, из-за которых проливаются слёзы». В последнем случае завиток на лбу расположен слишком низко и постоянно попадается лошади на глаза. Лошадь-асрудар может заставить вас прослезиться различными способами: расстроив ваше благополучие, или проиграв скачки в тот момент, когда вы поставили особенно крупный куш, или побеждая и принося прибыль тогда, когда это уже ничем не может вам помочь. Идеальная звёздочка на лбу Стоун Айс, прямо над линией бровей, была одной из примет, обещавших удачу. Вималананда всегда обращал моё внимание на такие приметы, выучившись им у одного махараштрийского аристократа, большого начальника в Джате. Одним из самых благоприятных сочетаний примет считалась панчакальяна («пять счастливых примет»): четыре белые носочка на ногах и яркая белая звёздочка во лбу.
Книга «Американское коневодство», которую я привёз для него из Америки, ещё сильнее подстегнула интерес Вималананды к Редстоуну. Он часами просиживал над изучением потомственных линий таких знаменитых производителей, как Потоооооооо (Пот-восемь-о, то есть Пот-ейт-о, или Картофель) и Вакси, или над выведением того факта, что 90% всех чистокровных лошадей произошли от одного-единственного жеребца по кличке Эклипс («Затмение»), который родился во время затмения и за всю жизнь не проиграл ни одной скачки. Вместе мы размышляли о такой наследственной черте, как масть - вороная, гнедая, игреневая, буланая, соловая, караковая, чалая и чубарая, также задавались вопросом, почему у лошади по кличке Герань потомство во всех линиях почти поголовно отличалось светлыми глазами. Лошадиная, человеческая и божественная генеалогия стала излюбленной темой наших бесед, и я начал разбираться значительно лучше как в разведении лошадей, так и в распутывании сложного клубка индийских мифов.
Часто, заговорив об одном, мы постепенно снова переходили к наследственности. Так случилось и в тот вечер, когда мы обсуждали с нашим ветеринаром, отчего у некоторых лошадей иногда начинают крошиться копыта. Когда доктор ушёл, Вималананда пустился в рассуждение о природе трёх гун: саттвы (равновесия), раджаса (деятельности) и тамаса (инерции). Саттвичное сознание характерно для дэвов, тамастичное - для асуров, а раджас в первую очередь относится к людям. Продвигаясь по духовному пути, человек замещает тамас и раджас саттвой, а затем обращает саттву против самой себя и выходит за пределы трёх гун. Хорошая карма помогает освобождению от рнанубандхан и уз раджаса и тамаса, плохая карма действует в обратном направлении. Конечное просветление лежит за пределами влияния всех трёх гун.
После такого общеобразовательного вступления Вималананда ощутил вдруг вдохновение рассказчика и приступил к следующей истории:
- Во времена халифа Гаруна-аль-Рашида сидели на главном базаре Багдада трое, курили марихуану и спорили о том, кто из них более велик. Спорили и так расшумелись, что их вызвал к себе халиф и спросил, кто они такие.
- А кто они были? На самом деле?
- На самом деле это были Саттва, Раджас, и Тамас. Но ты слушай. Первый сказал: «Я знаток лошадей: я знаю все родословные». Второй сказал: «А я могу всё рассказать о человеке по его лицу». Тогда халиф обернулся к третьему, но тот сказал: «Боюсь, ваше величество, что мне лучше не говорить, кто я такой, ибо если я скажу, вы велите отрезать мне голову». Такой наглый ответ привёл халифа в ярость, и он приказал всех троих заточить в темницу, до тех пор пока у него не появится возможность проверить их способности. Первых двух посадили вместе и хорошо кормили с придворной кухни, а третьего, который не переставал улыбаться, посадили отдельно и ничего не давали есть.
- Вот однажды, находясь в неопределённом состоянии духа, халиф вызвал троицу к себе и сказал, что настало время их испытать. Он вывел коня и спросил первого, чистокровный ли это конь. Внимательно осмотрев коня, тот воскликнул: «Ни в коем случае!» Халиф рассердился и спросил: «Эту лошадь прислал мне в подарок иранский шах. Как же она может не быть чистокровной? Говори, почему ты так решил, или умрёшь на этом самом месте». Человек ответил: «Всё очень просто, достаточно взглянуть на трещины в копытах. У всех лесных животных растрескавшиеся копыта. Скорее всего этот конь происходит от лесных лошадей. В том лесу, должно быть, каменистая почва, она-то и калечит копыта». Халиф был так потрясён, что не мог произнести ни слова. Придя в себя, он обратился ко второму испытуемому: «Говори мне: я царских кровей или нет? Какова моя родословная?» Он рассчитывал услышать о своём происхождении от Хазрата Имам Хуссейна по линии его дочери. Представь же себе его удивление, когда в ответ он услышал: «Пообещай мне сначала, что ты не накажешь меня за откровенность». Заручившись обещанием, человек сказал: «Ты сын повара». Снова, как и в первом испытании, халиф выхватил меч и произнёс: «Если ты не докажешь своё безумное утверждение, ты умрёшь, как собака». Человек спокойно ответил: «Пойди и спроси свою мать». Халиф немедленно отправился в гарем, нашёл свою мать и, угрожая ей мечом и сверкая глазами, потребовал: «Говори, кто был мой отец? Повар или царь?!» Мать понимающе посмотрела на него и сказала: «Сын мой, отец твой был очень стар, когда мы поженились. У него уже не могло быть детей, а меня очень волновало то, что трон останется без наследника. Случайно я заметила на кухне молодого повара, сильного и красивого, на которого было приятно взглянуть. Он и стал твоим настоящим отцом». Потрясённый халиф вернулся к месту испытания и сказал второму прорицателю: «Ты абсолютно прав. Но откуда ты узнал?» - «О, это очень просто, - ответил тот. - Заперев нас во дворце, вы продолжали прекрасно кормить нас. Нам отмеряли пищу точными порциями. Настоящие цари не считают, кто сколько съел. Это удел поваров». Халиф буквально потерял дар речи, так что спрашивать третьего незнакомца - а он-то и был Саттвой - у него не осталось ни сил, ни желания. Третий покинул дворец вместе с первыми двумя, так и не показав то, на что он способен. Такое часто происходит с духовными людьми, они не выставляют свои способности напоказ. Халиф на всю жизнь запомнил этот урок. Весной 1982 года началась фолклендская война, и вопросы генеалогии отступили на второй план. Из-за этого конфликта, а также из-за неблагодарного поведения некоторых американских знакомых Вималананды, его дружественный настрой к Западу, укрепившийся было во время недавнего кругосветного путешествия, испарился бесследно и быстро, как ковш воды, выплеснутый на раскалённые угли. В армии ему приходилось командовать гурками [17], и теперь он гордился тем, как они вели себя во время вторжения. Однако ход военных действий в целом вызывал у него сильные подозрения.
