Петр Успенский - В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева
На сей раз разговор начал Гурджиев.
– Что вы находите самым важным из того, что узнали до настоящего момента? – спросил он меня.
– Конечно, те переживания, которые я испытал в августе, – сказал я. – Если бы я мог вызывать их по желанию и пользоваться ими, то о лучшем нельзя было бы и мечтать, потому что тогда, думаю, я смог бы найти и всё остальное. Вместе с тем я знаю, что эти «переживания» – пользуясь этим словом за неимением лучшего, но вы меня понимаете (он кивнул головой) – зависят от того эмоционального состояния, в котором я тогда находился. И я знаю, что они всегда будут зависеть от этого состояния. Если бы я мог создавать его сам, я очень быстро достиг бы подобных переживаний. Но я чувствую, что бесконечно далёк от этого эмоционального состояния, как будто бы я сплю. Это «сон», от которого я пробуждался. Скажите, как можно создать это эмоциональное состояние?
– Есть три способа, – ответил Гурджиев. – Это состояние, во-первых, может прийти само по себе, случайно. Во-вторых, его может создать в вас кто-то другой. В-третьих, вы можете создать его сами. Что вы предпочитаете?
Признаться, сначала я очень хотел сказать, что предпочитаю, чтобы кто-то другой, т. е. он сам, создал во мне эмоциональное состояние, о котором я говорю. Но я сразу же понял, что он ответит, что уже делал это однажды, а теперь мне следует ждать, пока оно придёт само по себе; или я должен сам что-то сделать, чтобы добиться его.
– Конечно, я хотел бы создать его сам, – сказал я. – Но как можно это сделать?
– Я уже говорил, что для этого необходима жертва, – ответил Гурджиев. – Без жертвы ничего достичь нельзя. Но если в мире есть что-то непонятное для людей, так это жертва, идея жертвы. Они думают, что им нужно жертвовать чем-то таким, что они имеют. Например, однажды я сказал, что нужно пожертвовать «верой», «спокойствием», «здоровьем», и меня поняли буквально. Но всё дело в том, что у людей нет ни веры, ни спокойствия, ни здоровья. Все эти слова следует понимать лишь как цитаты. На самом же деле жертвовать нужно лишь воображаемым, тем, чем люди в действительности не обладают. Они должны пожертвовать своими фантазиями.
Но как раз это для них трудно, очень трудно. Гораздо легче принести в жертву что-то реальное.
Другое, чем люди должны пожертвовать, – это их страдание. Пожертвовать своим страданием также очень трудно. Человек откажется от каких угодно удовольствий, но не откажется от страданий. Человек устроен таким образом, что ни к чему не привязывается так сильно, как к страданию. Но от страдания необходимо освободиться. Ни один человек, который не освободился от страдания, не пожертвовал им, не сможет работать. Позднее вы ещё многое узнаете о страдании. Ничего нельзя достичь без страдания, и в то же время надо начать с принесения страдания в жертву. Вот и расшифруйте, что это значит».
Я прожил в Москве около недели и вернулся в Петербург со свежим запасом идей и впечатлений. Здесь произошёл очень интересный случай, который объяснил нам многое в самой системе и в методах обучения Гурджиева. Во время моего пребывания в Москве ученики Гурджиева объяснили мне различные законы, относящиеся к человеку и миру; среди прочего они показали мне «таблицу форм водорода», как мы называли её в Петербурге, но в значительно расширенном виде. Помимо трёх шкал «водорода», с которыми Гурджиев уже познакомил нас, они произвели дальнейшие сокращения и составили двенадцать шкал:
В таком виде таблицу едва ли можно было понять. Я не мог убедиться в необходимости сокращённых шкал.
– Возьмём, например, седьмую шкалу, – говорил П. – Здесь Абсолютное – это «водород 96». Огонь может служить примером «водорода 96». Тогда для куска дерева огонь будет Абсолютом. Или возьмём девятую шкалу. Здесь Абсолютное – это «водород 384», или вода. А вода будет Абсолютом для куска сахара.
Но я не мог постичь принцип, на основании которого можно было бы точно пользоваться такой шкалой. П. показал мне таблицу, доведённую до пятой шкалы и относящуюся к параллельным уровням в разных мирах. Но мне она ничего не дала. Я начал думать о том, как бы соединить все эти шкалы с разными космосами. И, утвердившись в этой мысли, пошёл по совершенно неверному пути, потому что космосы, разумеется, не имели никакого отношения к делениям шкалы. Вместе с тем мне казалось, что я вообще перестал что-либо понимать в «трёх октавах излучений», откуда выводилась первая шкала «водорода». Главным камнем преткновения были отношения трёх сил 1, 2, 3 и 1, 3, 2, а также взаимоотношения между «углеродом», «кислородом» и «азотом».
Тем не менее я понимал, что здесь скрывается нечто важное. Москву я покидал с неприятным чувством, что не только не приобрёл ничего нового, но и утратил старое, то, что, как мне казалось, уже понял.
В нашей группе имелась договорённость, что каждый, кто попадёт в Москву и услышит новые объяснения или лекции, должен по прибытии в Петербург сообщить их остальным. Но по пути в Петербург, тщательно перебирая в уме все московские беседы, я чувствовал, что не смогу сообщить главной вещи, потому что сам её не понимаю. Это раздражало меня, и я не знал, что делать. В таком состоянии я приехал в Петербург и на следующий день отправился на встречу.
Имея в виду возможно подробнее изложить начало «диаграмм» (как мы назвали часть системы Гурджиева, имеющую дело с общими вопросами и законами), я начал с общих впечатлений о поездке. И всё время, пока я говорил, в голове у меня звучало: «Как же я начну? Что значит переход 1, 2, 3 в 1, 3, 2? Можно ли указать пример такого перехода в известных нам явлениях?»
Я чувствовал, что должен найти что-то сейчас же, немедленно, так как если сам ничего не найду, то не смогу ничего сказать остальным.
Я принялся чертить на доске диаграмму излучений в трёх октавах: Абсолютное – Солнце – Земля – Луна. Мы уже привыкли к этой терминологии и к форме изложения, данной Гурджиевым. Однако я совершенно не знал, что скажу, кроме того, что уже всем известно.
И вдруг мне пришло в голову слово – его никто в Москве не произносил, – которое связало и объяснило всё: «движущаяся диаграмма». Я понял, что эту диаграмму надо изобразить в движении, когда все звенья цепи меняются местами, как будто в каком-то мистическом танце.
Я почувствовал в этом слове столь многое, что некоторое время сам не слышал того, что говорил. Но собравшись с мыслями, я обнаружил, что меня слушают и что я объяснил всё, чего сам не понимал, когда шёл на встречу. Это дало мне необыкновенно сильное и ясное ощущение, как будто я открыл для себя новые возможности, новый метод восприятия и понимания посредством объяснения другим. Под влиянием этого ощущения, как только я сказал, что аналогии или примеры перехода сил 1, 2, 3 в 1, 3, 2 нужно находить в реальном мире, я тотчас же увидел эти примеры как в человеческом организме, так и в мире астрономии, в механике, в движении волн.
Впоследствии я беседовал с Гурджиевым о различных шкалах, цели которых я не понимал.
– Мы тратим время на отгадывание загадок, – говорил я. – Не проще ли было бы побыстрее помочь нам их разрешить? Вам известно, что перед нами много других трудностей, и мы никогда до них не доберёмся, если будем продвигаться с такой скоростью. Ведь вы сами сказали, что у нас очень мало времени.
– Вот как раз потому, что у нас очень мало времени, а впереди много трудностей, необходимо делать то, что делаю я, – сказал Гурджиев. – Если вы боитесь этих трудностей, что же будет потом? Вы полагаете, что в шкалах что-то даётся в завершённой форме? Вы смотрите на вещи весьма наивно. Нужно быть хитрым, притворяться, подводить разговор к необходимому. Некоторые вещи узнают иногда из шуток, из сказок. А вы хотите, чтобы всё было очень просто. Так не бывает. Вы должны знать, как взять то, что вам не дают, должны украсть, если это необходимо, а не ждать кого-то, кто придёт и всё вам даст.
Глава 14
Трудность передачи «объективных истин» обычным языком. – Объективное и субъективное знание. – Единство в многообразии. – Передача объективного знания. – Высшие центры. – Мифы и символы. – Словесные формулы. – «Как вверху, так и внизу». – «Познай самого себя!» – Двойственность. – Преобразование двойственности. – Линия воли. – Четверица. – Пятерица. – Конструкция пентаграммы. – Пять центров. – Печать Соломона. – Символика чисел, геометрических фигур, букв и слов. – Дальнейшие образцы символики. – Правильное и неправильное понимание символов. – Уровень развития. – Союз знания и бытия: Великое Делание. – «Никто не может дать человеку того, чем он не обладал раньше». – Достижение только благодаря собственным усилиям. – Различные известные «линии», пользующиеся символогией. – Данная система и её место. – Один из главных символов учения. – Энеаграмма. – Закон семи в его единстве с законом трёх. – Рассмотрение энеаграммы. – «Того, что человек не может вложить в энеаграмму, он не понимает». – Символ в движении. – Переживание энеаграммы в движении. – Упражнения. – Универсальный язык. – Объективное и субъективное искусство. – Музыка. – Объективная музыка основана на внутренних октавах. – Механическое человечество может иметь только субъективное искусство. – Различные уровни человеческого бытия.
