Ог Мандино - Величайший торговец в мире
— Много лет тому назад, когда я выполнял работу, еще менее почетную, чем та, которой занят погонщик верблюдов, мне выпала честь спасти от неминуемой смерти путника с Востока, на которого напали бандиты. В то время я был очень силен, и справиться с нападавшими мне не составляло особого труда, поэтому я считал, что не совершил никакого подвига, а всего лишь выполнил свой долг. Однако прохожий настоял, чтобы я принял от него вознаграждение. Поскольку ни семьи, ни денег у меня не было, он взял меня с собой и привел в свой дом. Семья моего нового знакомого и его родственники приняли меня, как давнего доброго друга. Однажды, когда я уже вполне освоился со своей новой жизнью, он познакомил меня с содержимым этого сундучка. Внутри лежали десять пронумерованных кожаных свитков. В первом свитке была написана тайна познания, в остальных — секреты и принципы, необходимые для достижения успеха в торговле. Весь последующий год изо дня в день, под руководством своего наставника, я впитывал заложенную в свитках мудрость. Овладев тайной познания, раскрытой в первом свитке, я постепенно переходил к другим, и по мере изучения их, заповеди становились не только правилами поведения, но и частью моей жизни. В конце концов, они стали частью меня самого. Через некоторое время я получил сундучок, в котором находились десять свитков, а так же запечатанное письмо и кошелек с пятьюдесятью золотыми. Меня проводили в путь и сказали, что письмо я могу открыть только тогда, когда отойду от дома так далеко, что не буду видеть его. Тепло простившись со всей семьей, я отправился навстречу будущему, и честно выполняя свое обещание, распечатал письмо лишь когда вступил на дорогу, ведущую к Пальмире. В письме говорилось, что пятьюдесятью золотыми я могу распоряжаться по своему усмотрению, а все свои поступки согласовывать с усвоенными заповедями. Мне приказывалось также в будущем отдавать половину всего заработанного бедным и менее удачливым. Только кожаные свитки не разрешалось мне ни отдавать, ни давать читать кому-либо. Мне было приказано ждать условного знака, по которому я определю, кому мне следует передать сундучок со свитками.
— Я не понимаю вас, мой господин, — сказал Хафид, недоуменно пожимая плечами.
— Подожди, я все тебе объясню. Я жил в постоянном ожидании человека, который подаст мне условный знак. И все это время, применяя усвоенные знания, я увеличивал свое состояние. В конце концов я подумал, что ожидаемый мной человек не придет ко мне вовсе. Я бы и умер с этой уверенностью, если бы не твое посещение Вифлеема. И когда ты вернулся оттуда и над тобой сияла яркая звезда, меня впервые осенило — ты и есть тот человек, которому я должен передать свитки. Скажу честно, что некоторое время я сомневался в своей догадке, я не понимал значения происшедшего с тобой события, но теперь чувствую, что свитки обязан отдать именно тебе. И я не осмелюсь пренебречь волей богов. Особенно после рассказа о том, как ты пеленал младенца, я понял, участником каких великих событий ты стал, и окончательно убедился — ты и есть мой приемник. Тебе я и вручу это сокровище. Странно, но как только я окончательно понял это, я почувствовал, что жизненные силы начинают покидать меня. Дни мои сочтены, но я удивительно спокоен, ведь я нашел тебя.
Голос старого Патроса начал затихать, но, сжав хрупкие кулачки, он пересилил себя и, придвинувшись к Хафиду, продолжал:
— Слушай меня внимательно, сын мой, и запоминай, потому что у меня нет сил повторять сказанное.
Хафид почувствовал, как слезы подступают к глазам. Придвинувшись, он положил руки на плечи старого учителя.
Патрос с трудом говорил, задыхаясь в кашле.
— Передаю тебе этот сундучок и находящиеся в нем сокровища, но прежде ты должен принять некоторые условия. В ящичке находится кошелек со ста золотыми талантами. Эта сумма позволит тебе приобрести немного товара, чтобы начать собственное дело. Я мог бы одарить тебя несметными богатствами, но они сослужат тебе плохую службу. Ты должен сам добиться своего счастья, стать самым богатым и могущественным, величайшим торговцем в мире. Как видишь, я не забыл цели, к которой ты так страстно стремишься.
Говорить Патросу было трудно, он немного помолчал, затем снова продолжил:
— Немедленно собирайся в путь и отправляйся в Дамаск. Там ты найдешь широчайшее поле для применения знаний, содержащихся в свитках. Поселись, где сочтешь нужным, и только после этого разверни первый свиток. В нем ты найдешь тайные знания, которые помогут тебе постичь содержание других свитков. Читай его постоянно до тех пор, пока не поймешь смысл написанного. Только постигнув мудрость первого свитка, переходи к изучению следующего. По мере того как будешь читать свитки, ты сможешь продавать свой товар, который привезешь с собой. Соедини знания из свитков со своим личным опытом. Пройдет совсем немного времени, и ты увидишь, что чем больше свитков прочтешь, тем прибыльней станет твоя торговля. Итак, мое первое условие — поклянись, что будешь выполнять правила, содержащиеся в первом свитке.
— Клянусь, — проговорил Хафид.
— Хорошо, очень хорошо, — сказал Патрос. — Когда ты впитаешь в себя все тайны свитков, ты станешь очень богатым человеком, значительно богаче, чем я. — Заметив удивленный взгляд Хафида, Патрос добавил:
— Да, да, ты и не представляешь, какими сокровищами ты будешь владеть. И вот тебе мое второе условие: половину из всего, что ты заработаешь, отдавай тем, кому не удалось преуспеть. Клянись, что будешь отдавать половину своих прибылей бедным и несчастным.
— Клянусь, мой господин.
— А теперь — самое главное условие. Ты ни с кем не должен делиться знаниями, почерпнутыми из свитков. Придет день и ты увидишь знак подобно тому, что увидел я в звезде, освещавшей твой путь к каравану. А твой рассказ о случившемся в пещере полностью развеял мои сомнения. Тебе принесет знак человек, который и сам не будет подозревать о своей миссии. Ты же должен зорко смотреть и не пропустить его. Сердце твое укажет на того человека. Утвердившись разумом в правильности выбора, ты передашь пришедшему, кем бы он ни был — мужчиной или женщиной — и сундучок и его содержимое, так, как это делаю сейчас я. Отдавая их, ты тоже должен поставить те же три условия. В письме, переданном мне много лет назад, говорилось, что третий владелец сундучка, если захочет, может поделиться знаниями из свитков со всем миром. Таково третье условие. Обещаешь ли ты выполнить его?
— Обещаю, мой господин.
Патрос облегченно вздохнул, словно с плеч его свалилась непосильно тяжелая ноша. Слабо улыбнувшись, он взял в ладони лицо Хафида.
— Так бери же сундучок и сейчас же уходи. И пусть с тобой будет моя любовь и горячее пожелание добиться успеха. Я верю, что твоя любимая Лиша разделит с тобой твое счастливое будущее.
Хафид заплакал, но ему не было стыдно своих слез. Поклонившись, он взял ящичек и направился к выходу. У самой двери он вдруг остановился и, поставив на пол сундучок, повернулся. Его господин, сидя на кровати, смотрел вслед Хафиду.
— Если я тверд в своем стремлении, то никакое препятствие не остановит меня? — спросил Хафид.
Старый Патрос едва заметно улыбнулся и кивнул.
Затем он поднял слабеющую руку и помахал на прощанье Хафиду.
Глава седьмая
Через восточные ворота Хафид въехал на муле в окруженный высокой стеной Дамаск и направился по улице, называемой Прямой. Юноша был полон сомнений и трепета, шумный торговый город поразил его и наполнил сердце страхом. Одно дело — ходить с караваном, под защитой многочисленной охраны, другое дело — торговать одному, без советов мудрого Патроса. Купцы и зазывалы, бросались к Хафиду, тянули его в свои лавки. Уличные торговцы кричали один громче другого, наперебой совали под нос Хафиду свой товар, и это еще сильнее пугало юношу. Как ему тягаться с ними, в такой толпе, привыкшей выживать в жестоком торговом мире? Отталкивая назойливых торговцев, Хафид въехал на площадь, где располагался известный на весь мир базар Дамаска. Справа и слева от него тянулись бесконечные ряды лавок. Глаза разбегались от невероятной красоты золотых и серебряных украшений. Хафид проехал лавки кожевников и ткачей, торговцев коврами и благовониями. Каждый шаг давался его мулу с трудом, порой было совсем невозможно пробиться сквозь плотную толпу, собиравшуюся возле лавок. И отовсюду к Хафиду тянулись руки, они хватали его за одежды и тянули зайти, посмотреть, полюбоваться, купить. Крики торговцев перемежались с жалобными стонами нищих.
Вдали Хафид видел величественную гору Эрмон и, хотя стояло жаркое лето, вершина ее белела под толщей льда и снега. Казалось, гордая вершина с презрением снисходительного сборщика податей взирает на суету копошащихся у ее подножия людишек. Проехав еще немного, Хафид свернул с главной улицы на боковую и начал интересоваться у прохожих, где ему можно снять жилье. Расспрашивал он недолго и вскоре уже подъезжал к довольно чистенькому постоялому двору. Хозяин его, Антоний, отвел Хафиду одну из лучших комнат, взял плату за месяц вперед и повел в стойло мула, на котором приехал Хафид. Юноша выкупался в водах Дарады и вернулся в свое новое жилище.
