За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна
— Во Вселенском будет учиться легче, если уже сейчас ты получишь элементарные знания по изучаемому там.
Она со многими работала индивидуально. И меня всегда удивляло, сколько же в ней энергии и знаний, если она так много работает и успевает проводить занятия как с группами учащихся, так и с отдельными учебниками высших уровней. Мне же она давала задания для самостоятельного изучения, время от времени она вызывала меня к себе и в простой непринуждённой беседе узнавала всё, что ей было необходимо. А именно: насколько глубоко я изучил данный ею материал.
Меж низшими и высшими уровнями во Вселенском я не брал отдыха, у меня было достаточно свободного времени, которое я посвящал обучению игре на органе. Мне очень нравится орган — синтезатор различных звуков, которые, сочетаясь, словно подхватывают душу и уносят её в неизведанные прекрасные выси. Так я воспринимаю музыку звучащего органа.
И вот обучение в Синоде Вселенских Истин завершено! Я получил высшее образование Космоса. И почти одновременно мне был возвращён дар — писать стихи, хоть и не в той полноте, которой я обладал на Земле. Сначала у меня слагались лишь четверостишья, которые я не мог продолжить: терялась связь меж строками, и исчезал замысел стихотворения. Своими неудачами я поделился с Óдином при встрече:
— Знаешь, Óдин, ко мне вернулся дар стихотворчества, но более одного четверостишья я не могу сложить: теряется замысел.
— Это совсем не страшно, Николай, ты долгое время был оторван от этого занятия, поэтому потерял некоторые навыки. Со временем всё восстановится.
— Хорошо бы, но я боюсь, что вместо поэта стану прозаиком!
— Не понимаю тебя…
— У меня в последнее время очень легко идёт проза, хочешь, прочти на досуге, здесь наброски нескольких рассказов, — и я протянул ему папку с черновиками.
— А как же ты?
— Возьму после, или передашь через кого-нибудь. Я и после могу завершить работу над ними.
— Что ж, я прочту. Это интересно. А о стихах не переживай, если в прозе звучит поэзия, то рано или поздно родится рифма, и сложатся в строки и стихи. А, может, и в поэмы.
— Благодарю, Óдин, за доброе слово. Ты спешишь?
— Да, так уж обстоят дела, мне надо идти… О! Чуть не забыл спросить, ты не знаешь когда вернётся Био?
— Учитель вернётся через две недели, если не позже, но никак не раньше.
— Хорошо, я навещу его, он нужен мне. До встречи, Николай.
— До встречи, Óдин.
Если Николоса я привык называть просто Николосом, а не старцем, как звал его раньше, то Учителя называть по имени я так и не смог. Он был и останется для меня Учителем.
Как-то однажды ко мне пришёл Учитель. Он старался быть весёлым и разговорчивым, даже шутил. И всё же я видел, что он чем-то озабочен. Я чувствовал, что ему надо поговорить со мной, но он не мог начать разговор. Через несколько дней он пришёл снова и по-прежнему не мог решиться на разговор. Тогда я решил помочь ему.
— Скажи, Учитель, тебя что-то волнует или беспокоит, может быть, я могу быть тебе полезным?
— О чём ты, Николай? Ах, да… Я обеспокоен, но не собой, а тобой. Я давно хочу поговорить с тобой, да всё не решусь…
— А ты не думай особо, что и как сказать. Говори прямо всё, как есть.
— Николай! За годы жизни здесь, в этом мире, ты слился с ним, стал его неотъемлемой частичкой. К тебе возвращается дар творчества, и очень скоро ты начнёшь работать…
— К чему ты всё это говоришь, Учитель?
— Я хочу уберечь тебя, может, от очередной ошибки или срыва. Тебе это сейчас ни к чему.
— Я понял тебя, Учитель, ты что-то хочешь сказать мне о Тамаре, — впервые за многие годы я вслух произнёс её имя.
— Да, о ней. Ты дорог мне … а я кое-что узнал …
— Что, Учитель? Скажи мне …
— Я ничего не буду тебе говорить, потому что она сама тебе при встрече всё расскажет.
— Когда она придёт ко мне? Ты можешь сказать?
— Скоро. Теперь уже очень скоро. Намного раньше, чем ты можешь предположить. Возможно, в ближайшие несколько дней.
— О! Учитель, как ты меня обрадовал …
— Не знаю, должен ли я был тебе говорить об этом, но уже сказанного не вернёшь.
— Ты сообщил мне хорошую новость, Учитель, так что же тебя беспокоит, от чего же ты меня хочешь оградить? — я был в восторге и ни о чём серьёзном не думал в эти минуты.
— От очередного срыва!
— Разве для этого есть причины? Учитель, скажи мне, что ты знаешь?
— Я могу сказать только одно: Тамаре предстоит сделать выбор, и решение только за ней…
— О каком выборе ты можешь говорить, Учитель? Ведь мы с Тамарой любим друг друга…
— Хорошо, если б это было бы так…
— Я верю, что так оно и есть, Учитель!
— Что ж, я, пожалуй, пойду. Надеюсь, твоя вера спасёт тебя…
Не знаю, что имел в виду Учитель, говоря эти слова. Но после его ухода я ещё долгое время находился под впечатлением известия о предстоящей встрече с Тамарой. Я всё в доме привёл в полнейший порядок. Расставил в вазах в комнатах цветы. Я приготовился к встрече, которую так долго ждал…
Когда же прошёл пыл страсти, я задумался о словах Учителя, о его обеспокоенности. Всплыл в памяти давно услышанный разговор между Учителем и Николосом. Вспомнилось то странное чувство, охватившее меня в день венчания Николоса и Лючии. И как-то непроизвольно вспомнился роскошный букет георгинов… К чему он вспомнился — не знаю. Видимо, тоже имеет какое-то отношение к Тамаре…
Мною вновь овладело волнение и непонятное противоречие чувств. Я вновь боролся сам с собой и не мог принять ни одну из противоборствующих сторон. Заглушая в себе внутренний голос, я решил ждать встречи с Тамарой. Только так могла быть разрешена борьба чувств.
Хоть и предупредил меня о предстоящей встрече Учитель, хоть я и пытался подготовиться к ней; думал о том, как я встречу Тамару, что скажу ей. Я даже представил себе возможные меж нами диалоги… И всё-таки она застала меня врасплох.
Я работал в саду на своём маленьком цветничке: поливал цветы и тихо разговаривал с ними. Неожиданно почувствовал чьё-то присутствие рядом… Оглянулся и замер… Передо мною стояла Тамара, такая, какой я знал её на Земле. От удивления и неожиданности я выронил из рук лейку, она упала к моим ногам, сломав крупную ромашку. Вода из неё пролилась мне на ноги, а я всё не мог овладеть собой. Подобной реакции от себя я не ожидал: я был совсем не готов к этой встрече.
Тамара подошла ко мне, подняла лейку и поставила её возле цветника на траву, а мне тихо и вкрадчиво сказала:
— Что с тобой, Николай? Я ведь не приведение. Или ты совсем не ждал меня? Что же ты перестал думать обо мне и искать меня? — Тамара съязвила, чем я был удивлён.
— Нет, это не так! Идём в дом, я всё тебе расскажу, — я попытался взять её за руку, но она отстранилась от меня.
— Я видела в твоём саду беседку, лучше поговорим там. Я не хочу входить в твой дом! — она подчеркнула голосом «в твой дом».
— Тамара, почему ты так говоришь со мной? В чём я провинился перед тобой?
— Ты?… — она встала в проходе беседки, загородив его. — Ты заставил меня страдать!
— Тамара, в чём же моя вина? — Я хотел вновь взять её за руку, подойдя к ней, но она прошла вглубь беседки и учтиво предложила мне присесть. Сама же она села напротив меня.
— Ты ворвался в мою жизнь и заставил меня страдать ещё там, в Саратове. И здесь ты не оставил меня в покое, преследовал…
— Я не преследовал, я искал тебя!
— А я не хотела тебя видеть и делала всё возможное, чтобы ты не нашёл меня.
— Любимая! — меня переполняли чувства нежности и любви, которые на многие годы были словно похоронены во мне, а теперь восстали к жизни. — Зачем ты избегала меня? Ведь мы могли быть счастливы…
— Счастливы? А в чём оно, счастье? Уж не в том ли, что я страдала? …
— Тамара, объясни мне, что произошло с тобой за эти годы. Ты изменила ко мне своё отношение. Почему?
— Ты нравился мне, я не скрываю, но я никогда не любила тебя. Моей единственной любовью был и остался для меня мой кузен… Я влюбилась в него совсем девчонкой, он отвечал мне взаимностью, но мы не могли быть вместе… Помнишь, как-то однажды ты пришёл ко мне домой, я плакала и не слышала, как ты вошёл в комнату… В тот день я получила письмо от него. Оно было нежным и тёплым, в нём прозвучало признание, что он всегда меня помнит и никогда не забудет, но … Он женился … Его родители подыскали ему достойную партию из высшего общества. Я не хотела ни с кем делиться своей трагедией, тем более с тобой. После этого потрясения болезнь стала прогрессировать… Я знала, что мои дни сочтены… И когда ты решил вновь просить моей руки, я открыла тебе ещё одну тайну: я была неизлечимо больна. Ты помнишь это, или тоже забыл?
