Бхагаван Раджниш - Проблески золотого детства
Я сказал этому старику: «Астрология — это не наука о звездах, но наука о видении, видении звезд даже днем, при полном свете».
Однажды это случается… когда Мастер бьет ученика по голове. Как раз этим утром, Яшу, ты помнишь, когда ты посмотрела на часы, и я ударил тебя по голове бутылкой из-под содовой? Теперь вспомнила? Тогда ты не поняла это. Вот что значит знать астрологию. Она получила небольшой вкус этого сегодня утром - я не думаю, что она когда-нибудь посмотрит на часы снова.
Но, пожалуйста, смотри на них снова и снова, тогда я смогу бить тебя снова и снова. Это было только началом. Иначе, как вы собираетесь понять все? Прощайте меня, но всегда давайте мне бить вас. Я всегда готов попросить у вас прощения, но никогда не готов сказать, что я не ударю вас вновь. В действительности, первый — это только подготовка для второго, и более глубокого удара.
Здесь странная компания. Я — старый еврей. Есть пословица, которая гласит: «Однажды еврей — всегда еврей». А я был однажды евреем, и я знаю истинность этой пословицы. Я все еще еврей, и сидящий справа от меня — стопроцентный еврей, Девагит; а там, подле меня, возле моих ног, сидит Деварадж, частично еврей. Можно увидеть по его носу… откуда иначе вы можете получить такой прекрасный нос?
И Гудия, если она все еще здесь, тоже не англичанка. Она тоже однажды была еврейкой. Впервые я хочу, чтобы вы знали, что она никто иная, как Магдалина! Она любила Иисуса, но потеряла его. Он был распят так рано, а женщине нужно время, и терпение; а ему было всего тридцать три. Это время играть в футбол, или если вы немного подросли в ваши тридцать три, идти смотреть футбольный матч.
Иисус умер так рано. Люди не были мягки к нему… я имею в виду, что они были жестоки к нему. Я хотел бы, чтобы они не были жестоки, вот почему я говорю это. Гудия, сейчас ты не можешь упустить. Что бы ты ни делала, и как бы ни пыталась спастись… я не Иисус, которого можно легко распять в тридцать три года. И я могу быть очень терпеливым, даже с женщиной, что трудно… это я знаю, трудно, очень, очень трудно временами. Женщина действительно может быть занозой!
Я никогда не страдал от боли в шее, благодарение Господу! Но я знаю боль в спине. Когда болит спина, это так ужасно, должно быть боль в шее намного сильнее. Шея — это самая верхушка спины. По когда вы со мной, неважно, где у вас болит, в этот раз вы не можете упустить. Если вы сейчас упустите, то будет невозможно найти такого человека как я снова.
Иисуса очень легко можно найти снова. Люди становятся просветленными все время. Но найти такого человека как я - который прошел тысячи путей, в тысячах жизней, и собрал ароматы миллионов цветов как медовая пчела — трудно.
Если кто-то упускает меня, возможно, он упускает навсегда. Но я не позволю этому случиться никому из моих людей. Я знаю все способы, чтобы покончить с их коварством, жесткостью, сообразительностью. И я не связан с миром по большому счету. Я связан только с моими людьми, теми, кто действительно ищут себя.
Только сегодня я получил перевод новой книги, опубликованной в Германии. Я не знаю немецкий, поэтому кто-то должен был перевести часть, касающуюся меня. Я никогда так не смеялся над какой-нибудь шуткой, хотя это не шутка, это очень серьезная книга.
Автор посвятил пятьдесят пять страниц тому, чтобы доказать, что я только озаренный, но не просветленный. Великолепно! Просто великолепно! - только озаренный, не просветленный. И вы удивитесь, что буквально несколько дней назад я получил другую книгу от такого же идиота, голландского профессора. Голландцы не очень отличаются от немцев, они принадлежат к одной категории.
Между прочим, я должен сказать вам, что Гурджиев имел обыкновение подразделять людей в соответствии с некоторой схемой. Он имел несколько категорий идиотов. И этот немец и голландец, чьи имена я к счастью забыл, принадлежат к первой категории дураков… нет, не дураков — это предназначено для моего еврейского ученика, Девагита — идиотов. Голландский идиот доказал, или попытался доказать, в длинной диссертации, что я только просветленный, но не озаренный. Теперь эти два идиота должны встретиться и состязаться, и поразить друг друга своими аргументами и книгами.
Что касается меня, раз и навсегда, позвольте мне объявить миру: я не озаренный и не просветленный. Я просто очень обычный, очень простой человек, без званий и степеней. Я сжег все мои удостоверения.
Идиоты всегда задают одинаковые вопросы — это их общее качество. Это чудо. Все различно между Индией, Англией, Канадой, Америкой, Германией — но не идиоты. Идиот универсален, одинаковый везде. Вы попробуете его везде — и он один и тот же. Наверное, Будда согласился бы со мной; в конце концов, он сказал: «Попробуйте будду отовсюду, и он как океан: где бы вы его не попробовали, он соленый». Наверное, так же как и Будды одинаковы на вкус, «будду» - индийское название идиотов — тоже одинаковы по вкусу. И это нормально, но только в индийских языках «будда» и «будду» происходят из одного корня, являются почти одним и тем же словом.
Мне все равно, верите ли вы, что я просветлен или нет. Какая разница? Но для этого человека такая большая, что в его маленькой книге пятьдесят страниц посвящено этому вопросу, просветлен ли я или нет. Это определенно доказывает одну вещь: что он первоклассный идиот. Я это просто я. Почему я должен быть просветленным или озаренным? И что за великое школярство! Просветление отличается от озарения? Наверное, ты просветленный, когда есть электричество, и только озаренный при свете свечей?
Я не знаю в чем различие. Я ни то, ни это. Я просто свет, ни озаренный, ни просветленный; я оставил эти слова далеко-далеко позади. Я вижу их как пыль, все еще движущуюся далеко от меня, на пути, по которому я никогда не пойду вновь, просто следы на песке.
Эти так называемые профессора, философы, психологи — почему они так беспокоятся о таком простом человеке как я, который вообще не беспокоится о них? Я живу своей жизнью, и это моя свобода жить так, как я хочу. Почему они должны тратить свое время на меня? Пожалуйста, было бы лучше прожить эти пятьдесят пять страниц. Сколько часов и ночей этот бедный профессор должен был потратить? Он мог стать озаренным в это время, или, но крайней мере, просветленным. А голландский профессор мог бы стать просветленным в это время, если не озаренным. Оба поняли бы: Кто есть я?
Тогда только тишина.
Нечего говорить,
скорее петь песню
или танцевать,
или просто приготовить чашечку чая
и молча пить его…
Аромат чая гораздо более важен, чем вся философия.
Помни Яшу, вот почему я говорю, что из Канады пришло только одно достойное упоминания - канадская сухая, содовая. Она действительно прекрасна - я люблю ее. Среди всех содовых в мире, это самая прекрасная. Сейчас ты смеешься. Ну что же, посмотри на часы. Нет нужды прятать их под рукавом. Меня вообще не беспокоит, сколько сейчас времени. Даже когда я спрашиваю, я в действительности не имею в виду это: это просто чтобы утешить вас. Иначе я буду продолжать идти и идти своим путем. Я не человек времени. Посмотрите, как много времени мне понадобилось, чтобы вернуться к упущенной нити.
Отец моей матери внезапно заболел. Ему не пришло время умирать. Ему было немногим более пятидесяти, или даже меньше, может быть он был даже моложе, чем я сейчас. Моей бабушке было ровно пятьдесят, и -это был самый пик ее юности и красоты. Вы будете удивлены, узнав, что она родилась в Кеджурахо, цитадели, древнейшей цитадели тантристов. Она всегда говорила мне: «Когда ты немного подрастешь, не забудь съездить в Кеджурахо». Я не думаю, чтобы какой-нибудь родитель дал подобный совет своему ребенку, но моя бабушка была такой редкостью, она убеждала меня съездить в Кеджурахо.
В Кеджурахо находятся тысячи прекрасных скульптур, все обнаженные и занимающиеся сексом. Там тысячи храмов. Многие из них — просто руины, но немногие выжили, возможно потому, что о них забыли.
Махатма Ганди хотел, чтобы эти немногие храмы были похоронены под землей из-за статуй, скульптуры так соблазняют. Однако моя бабушка соблазняла меня поехать в Кеджурахо. Что за бабушка! Она сама была так прекрасна и очень похожа на греческую статую.
Когда дочь Мукты, Сима пришли навестить меня, какое-то время я не мог поверить, потому что у моей бабушки было точно такое лицо, такого же цвета. Сима не выглядит европейкой, она темное. И ее лицо и фигура точно такие, как у моей бабушки. Увы, подумал я, моя бабушка умерла, иначе бы я хотел, чтобы Сима навестила ее. И вы знаете, даже в восемьдесят лет она была все еще прекрасна, что практически невозможно.
Когда моя бабушка умерла, я примчался из Бомбея, чтобы увидеть ее. Даже в своей смерти она была прекрасна… я не мог поверить, что она умерла. И внезапно все статуи Кеджурахо ожили для меня. В ее мертвой теле я увидел всю философию Кеджурахо. Первое, что я сделал, после того, как увидел ее, это поехал снова в Кеджурахо. Это был единственный способ отдать ей должное. Теперь Кеджурахо было даже более прекрасным, чем раньше, потому что я мог видеть ее везде, в каждой статуе.
