Норберт Классен - Мудрость Толтеков. Карлос Кастанеда и философия дона Хуана
Почему же тогда дон Хуан учит магии? Как уже сказано, магия у дона Хуана является только средством достижения цели. Нужно противопоставить друг другу различные описания мира, чтобы в конечном счете достичь окончательною освобождения от описаний. Толтеки проскальзывают через щель между описаниями, где описания отсутствуют вообще, чтобы прийти к их видению, их истинному познанию мира.
Слова “скользят” и “щель” являются, конечно, только метафорами, точно так же, как и выражение “другой мир” надо понимать метафорически. Другой мир является воспринимаемым продуктом иного описания мира, точно так же, как и обычный мир воспринимается только благодаря традиционному описанию. Другой мир ни в коем случае не является действительным “местом” в трансцендентном смысле, как это понимает Ганс Ульрих.
Чтобы предотвратить подобные недоразумения, рассмотрим один пример скольжения-между-описаниями. В качестве иного мироописания нам послужит мир представлений южноамериканских индейцев аймара. Для методического противостояния нашему мироописанию пригодно не только описание магов, но и любое другое описание, принадлежащее чуждому нам культурному кругу. В качестве объекта исследования мы возьмем понимание времени, которое является существенной составной частью любого описания мира. Эдмунд Гуссерль даже посвятил феномену времени и осознанию времени целую книгу, в которой он доказывает важность “внутреннего осознания времени” в восприятиях человека. Доказательством этого служит то, что в основе каждого акта сознания лежит временной модус — сознание всегда существует для нас “во времени”.
Гуссерль говорит о так называемом “трехступенчатом горизонте переживаний”, который включает “ретенцию-удержание” (непосредственное прошлое), “мгновение” (настоящее) и “претенцию-притязание” (непосредственное будущее). Эти три уровня характерны для любого истинного переживания.
Один из моих преподавателей феноменологии, доктор Блаше, говорил нам, что феноменология — это нахождение того, что вечно говорит, но никогда не присутствует. Как раз это мне и хочется сейчас исследовать в названных Гуссерлем трех фазах “горизонта переживаний”. Приставка “ре” в слове ретенция имеет значение “назад”, в то время как приставка “пре” в слове “претенция” означает “перед”. Таким образом, мы имеем в этом высказывании однозначное указание направления нашего осознания времени. Согласно последнему, прошлое лежит всегда “позади” нас, а будущее — “впереди”. Само собой разумеется, согласится европеец, будущее лежит перед нами, а прошлое остается сзади. И если кто-то спросит: “Почему вы так думаете?”, то получит, вероятно, ответ, что такое положение дел соответствует нашему естественному направлению движения при передвижении, и это запечатлено в чувствах людей. В данном случае представляют, что время “движется” совершенно так же, как и человек.
Однако “само собой разумеется” это далеко не везде. Индейцы аймара и некоторых других племен, вместе составляющие большую часть современных коренных жителей Америки, понимают время “с точностью до наоборот”. Они угверждают: будущее находится позади нас, а прошлое лежит перед нами. 20) Для европейского уха это может звучать как высказывание сумасшедшего, однако индейцы имеют интересные аргументы для подкрепления своей точки зрения. Прошлое известно, говорят они, а будущее всегда неизвестно. Мы не можем видеть, что находится позади нас, следовательно, “сзади нас” лежит неизвестное. Таким образом, прошлое лежит перед нами — оно есть известное, видимое. А будущее лежит позади нас — оно есть неизвестное, невидимое.
Этот пример показывает нам впечатляющее различие одной их основных структур любого мироописания — понимания времени. Достаточно иметь хоть немного фантазии, чтобы представить себе последствия, которые это основополагающее различие оказывает на описание мира. Нечего и удивляться тому, что нам, европейцам, южноамериканские индейцы представляются фаталистами.
Но вернемся назад к толтекам. Что будет означать скольжение-между-описаниями в нашем вышеупомянутом примере описания времени? Прежде всего это, безусловно, будет значить, что толтеки не привязываются к какому-то одному пониманию времени. Они ищут некое абстрактное понимание времени, которое не будет больше описанием, а будет познанием сущности. Такое познание сущности и обозначение сущности должно подходить к самым различным возможным описания, потому что у них у всех есть нечто общее — их воспринимаемость. Одно существенное высказывание о времени в этом смысле мы можем найти в шестой книге Кастанеды. Толтекское понимание времени описано там так: “Флоринда объяснила, что когда она и ее друзья говорят о времени, они не имеют в виду что-то такое, что измеряется движением часовой стрелки. Время является сущностью внимания”. 21) Данное высказывание столь абстрактно, что подходит к обоим описаниям времени в нашем примере. Оно подходит и к теоретическим размышлениям Гуссерля о внутреннем осознании времени, так что отвечает и самым высшим философским запросам.
Интересно далее рассмотреть практическую сторону учения толтеков о времени. В искусстве сталкинга есть одно упражнение, которое называется “поворотом головы”. Мы не станем описывать сложный метод выполнения этого упражнения, но следующая цитата показывает нам практическое значение противопоставления одного описания мира другому.
“Обычно мы смотрим на время, уходящее от нас. Только сталкеры могут менять направление и поворачиваться лицом к накатывающемуся на нас времени… Поворачивание головы не равносильно взгляду в будущее, а означает, что время видится как нечто конкретное, хотя и непонятное”. 22)
Скольжение-между-описаниями означает далее практическое использование приема, позволяющего избежать проецирование собственного “я” на мнимые объяснения какого-либо мироописаиия, которые на самом деле абсолютно ничего нам не “объясняют”. Такой образ действия получил у толтеков наименование “быть свидетелем”. В интервью с Грациэлой Корвалан Кастанеда объясняет концепцию “свидетеля” следующим образом: “Быть свидетелем означает, что будьте ни о чем нельзя выносить суждений. Это означает, что речь идет о вечном видении, которое само по себе столь много значит, что никакие суждения уже не нужны”. 23)
Каким же образом, однако, мы приходим к нашим предварительным суждениям, которые в итоге всегда являются только нашим описанием мира, независимо от того, родились мы в горах Южной Америки или в центре Европы? Этот вопрос отсылает нас к истории развития описания мира, которая в конечном счете является историей развития самого человека. С помощью истории человечества мы попытаемся еще раз показать все значение проблематики данной главы.
Дон Хуан утверждает в связи с этим, что человеческое восприятие сильно изменилось в ходе истории. Возраст “разума” с его строгим описанием мира сравнительно невелик, и человек провел большую часть своей истории в ином, более свободном состоянии. 24)
Это высказывание полностью соответствует точке зрения палеоантропологии — одного из направлений исследований современной антропологии. Первым значительным шагом в становлении современного человека было прямохождение. Встав на две ноги, предки современного человека подучили. свободные руки, которые уже не использовались более при ходьбе. Кроме того, руки попади в сферу влияния глаз, что позволило управлять “владением” ими из одного центра. Первобытный человек учился “схватывать”, “охватывать” вещи из своего окружения; мы и поныне используем эти “понятия”, которые однозначно указывают на способность человеческой руки, для описания акта понимания: “Он легко схватывает материал”. Находясь в поле зрения, руки обусловили в дальнейшем саморефлексию, первое самопознание, первый познавательный акт в философском смысле.
Палеоантропология доказывает сегодня, насколько сильно связано развитие человеческой руки с развитием мозга. Похоже, рука была своего рода катализатором в процессе развития больших полушарий мозга, являющихся, по мнению ученых, ответственными за функционирование языка и понимания. Внутри этого процесса развития человеческое мышление становилось все более саморефлексивным, направленным на самого человека. Появляется первый язык, причем ученые считают, что он состоял из знаков руки, жестов. Такой язык можно встретить еще и сегодня у племен, живущих первобытной естественной жизнью, например у бушменов Африки. С течением времени человек приобретал все больший контроль над, своими органами слуха, что привело к возникновению языка в современном смысле этого слова.
Параллельно этому человек учился изготовлению и использованию инструментов. Он познакомился также с согревающим и защищающим свойством огня и научился впоследствии разжигать его. Язык позволил превратить в традицию все эти способности, а также опыт, приобретаемый во время охоты. С этого момента могла возникнуть культура, опирающаяся на собственные традиции.
