Майкл Харнер - Путь шамана
Я стал пробираться к ним, карабкаясь по огромным прибрежным валунам, прямо по воде, стоявшей между наносами песка. Ветер доносил до меня растворенные в воздухе мельчайшие брызги водопада, даря прохладу моему телу. Наконец я дотащился до того места, где стояли Акачу с Цангу и рухнул на песок рядом с ними.
"А мы уж думали, тебя демон заловил",- сказал, усмехнувшись, Акачу.
Я слабо улыбнулся в ответ и с радостью взял протянутую мне флягу.
"Ты устал,- сказал Акачу.- Это хорошо: может быть, предки пожалеют тебя. Теперь ты должен искупаться".
И показал на мой посох: "Возьми его и иди за мной".
Он повел меня по каменистому краю водоема, куда низвергался водопад, и вскоре 'мы стояли перед элажной поверхностью утеса, под неистовыми ударами крупных водяных брызг. Акачу взял меня за руку и медленно двинулся дальше, к подножию утеса. Вода окатывала нас со всех сторон, все с большей и большей силой, так что трудно было удержаться на ногах. Одной рукой я опирался на посох, а другой ухватился за Акачу.
Каждый следующий шаг давался все тяжелее. Еще усилие - и мы вдруг оказались в темном углублении по ту сторону водопада. Казалось, мы попали в какую-то волшебную пещеру. Свет проникал лишь сквозь плотную завесу падающей воды, отгородившую нас от остального мира. Неумолчный рев водопада был еще громче, чем тогда, несколько лет назад, в моем первом видении; он как бы наполнил собою все мое существо. Вода и земля - дзе основные стихии - отделили нас от мира.
"Дом Предков",- прокричал мне в ухо Акачу и указал на посох.
Еще раньше он объяснил мне, что делать. Я стал шагать взад-вперед по этой фантастической пещере* ставя посох перед собой. Как мне было велено, я все время выкрикивал: "Тау, тау, тау!", чтобы привлечь внимание предков. Я насквозь продрог от залетавших в пещеру брызг воды, которая еще совсем недавно покоилась в ледяных озерах высоко в Андах. Дрожа от холода, я все ходил и кричал, а за мной шел Акачу, но без посоха.
Мало-помалу мной овладело какое-то странное умиротворение. Я уже не ощущал ни холода, ни голода, ни усталости. Шум водопада становился все более далеким и каким-то успокаивающим. Мне стало казаться, что я нахожусь там, где мне и следует быть, что я пришел домой. Стена падающей воды вспыхнула переливчатыми цветами, превратившись в поток радужных капелек-призм. Они проносились мимо, но у меня было чувство, что они стоят на месте, а я уплываю куда-то вверх. Подумать только - я лечу внутри горы! И мне стало смешно от того, как нелепо устроен наш мир.
Наконец Акачу схватил меня за плечо и заставил остановиться. Взяв мою руку, он вывел меня из волшебной пещеры, и мы вернулись старым путем к песчаной отмели, где нас ждал Цангу. Мне было жаль покидать это священное место.
Когда мы снова собрались все вместе, Цангу повел нас прямо к каньону и тут же начал взбираться по его отвесному склону. Мы последовали за ним, карабкаясь друг за дружкой, цепляясь за торчащие из земли корни и стебли, чтобы не скатиться назад, в жидкую глину. Это утомительное восхождение продолжалось около часа, причем нас то и дело окатывало долетавшими брызгами. Наконец, уже ближе к вечеру, мы добрались до небольшой ровной площадки, примыкавшей к вершине водопада. Немного отдохнув, мы пошли по плато вслед за Цангу. Некоторое время мы с трудом продирались сквозь густые заросли джунглей, но вскоре оказались в лесу, среди высоких могучих деревьев.
Прошагав еще минут пять, Цангу остановился и принялся нарезать ветви для навеса.
Акачу взял палку и надрезал ее с одного конца. Затем он сделал второй надрез, перпендикулярно первому, и воткнул палку целым концом в землю. Вставив в крестообразный надрез две ветки, он расширил его, так что получилось углубление с четырьмя рожками по бокам. Потом он взял свой мешок из обезьяньей кожи, достал из него тыквенную чашку размером в кулак и поместил ее между рожками. Он снова полез в мешок и вытащил оттуда пучок коротких зеленых стеблей. Это были стебли растения маикуа - вид травы дурман,- которые он насобирал еще дома. Один за другим он брал эти стебли и чистил их прямо над чашкой, пока та не наполнилась до краев. Тогда он вынул из чашки очистки и стал выжимать в нее зеленый сок из стеблей. Минут через пять чашка стала-полной примерно на восьмую часть. Очистки же Акачу выбросил.
"Теперь маикуа должна охладиться,- сказал он.- Когда настанет ночь, ты ее выпьешь. Ты будешь пить один, ибо мы должны охранять тебя. Не бойся - мы все время будем с тобой".
, К нам подошел Цангу и сказал: "Самое главное, чтобы ты не боялся. Если увидишь что-нибудь страшное, не убегай, а подойди и дотронься".
Акачу крепко взял меня за плечо. "Он прав. Ты должен это сделать, иначе ты скоро умрешь. А чтобы ты мог дотронуться, не выпускай посох из рук".
Меня потихоньку начал охватывать ужас. Мало того, что их слова вряд ли можно было назвать утешительными, я и раньше слышал, что люди иногда умирали или навеки теряли разум от того, что выпили маикуи. Я вспомнил рассказы об индейцах хиваро, которые,от маикуи приходили в такое иступленное состояние, что, потеряв голову, метались по лесу и, в конце концов, либо тонули, либо разбивались, упав со скалы. Именно поэтому маикую никогда не пьют, если рядом нет надежных товарищей, способных тебя обуздать'.
"А вы меня крепко будете держать?" - спросил я.
"Обязательно, брат",- ответил Акачу.
Впервые он обратился ко мне как к соплеменнику, и уже одно это слово успокоило меня. И все же, ожидая наступления темноты, я ощущал, как к любопытству и предвкушению неизведанного примешивается чувство страха.
Мои спутники не стали разводить костер, и, когда наступила ночь, мы лежали бок о бок в темноте на пальмовых листьях, прислушиваясь к тишине леса и к далекому шуму водопада. Наконец настала торжественная минута.
Акачу подал мне тыквенную чашку, и я, опрокинув ее, выпил все одним глотком. Зелье оказалось довольно-таки неприятным -на вкус; правда, оно слегка напоминало вкус зеленых помидоров. Я ощутил какую-то немоту в теле и вспомнил о том отваре, который выпил три года назад, когда жил среди конибо, и из-за которого, собственно, я попал сюда. Стоило ли идти на такой риск ради исследования шаманства?
1 Я ни в коей мере не рекомендую читателю отзары аяухаски и маикуи. Что же касается дурмана, то некоторые его виды настолько токсичны, что их инъекция может привести к самым нежелательным последствиям и даже смерти.
Впрочем, я сразу же потерял способность хоть как-то мыслить логически: невыразимый ужас вдруг охватил всего меня. Мои спутники хотят меня убить! Надо бежать! Я попытался вскочить на ноги, но в ту же секунду они набросились на меня. Трое - нет, четверо -нет, неисчислимое множество каких-то свирепых существ боролось со мной, прижимая меня все ниже и ниже к земле, и я видел над собой их лица, искаженные злобными ухмылками. Внезапно все провалилось в черноту.
Я проснулся от вспышки молнии и раската грома. Земля подо мной дрожала. Я вскочил, охваченный паникой, но ураганный ветер тут же o сбил меня с ног. Шатаясь, я с трудом поднялся вновь. Колючий дождь хлестал по моему телу, и ветер рвал в клочья мою одежду. Кругом сверкали молнии и гремел гром. Я ухватился за какое-то деревце, чтобы не упасть. Спутники мои куда-то исчезли.
Внезапно футах в двухстах, среди стволов деревьев, я различил некое светящееся- тело, которое медленно и плавно приближалось ко мне. Я стоял и в испуге смотрел, как оно становилось все больше и больше. Вдруг оно начало извиваться, и я увидел, что прямо на меня плывет гигантское, похожее на рептилию существо, ярко переливающееся красными, зелеными и пурпурными красками. Освещаемое молниями, оно корчилось передо мной и издевательски усмехалось.
Я бросился было бежать, но потом вспомнил про бальсовый посох. Я посмотрел на землю, но его нигде не было. Змеевидное чудовище было уже всего в каких-нибудь двадцати футах, вот оно уже нависло надо мной, то свертываясь, то распрямляясь. Вдруг, оно разделилось посередине, превратившись в двух сросшихся существ, и оба они уставились на меня. Это драконы, они явились, чтобы унести меня! Вновь оба чудовища слились воедино. Тут я увидел перед собой какую-то палку, длиной около фута, схватил ее и, выставив перед собой, отчаянно ринулся на чудовище. Раздался пронзительный визг - и все исчезло. Дракон пропал. Лишь тихий, безмятежный лес стоял вокруг.
Я потерял сознание.
Я проснулся в полдень. У небольшого костра сидели Акачу с Цангу и, что-то жуя, тихо беседовали. Болела голова и хотелось есть, но в остальном я чувствовал себя вполне прилично. Приподнявшись, я сел на землю, мои друзья встали и подошли ко мне. Акачу дал мне чашку теплого пива и кусок сушеного обезьяньего мяса. Все это было удивительно вкусно, но мне хотелось поскорее рассказать своим спутникам о том, что я пережил ночью.
"Мне показалось, будто вы хотите убить меня,- начал я.- Потом вы куда-то исчезли, начали сверкать молнии..."
