Тюдор Парфитт - Потерянный Ковчег Завета
— Что случилось? Чем вы поранились?
— Сам не знаю. Как-то получилось. Поставил Нгома на стол — и сразу кровь потекла.
Мы посмотрели — не торчит ли из Нгома что-нибудь острое? Ничего. А рана была серьезная.
Моим долгом и обязанностью было отвести Эверисто в торговый центр по соседству, где, я слышал, есть аптека. Аптекарь без особого желания выдал нам бинт и стакан чистой воды — промыть рану. Я взял тюбик крема-антисептика и заплатил за него, как заметил Эверисто, его недельную зарплату. Потом промыл ему рану и перевязал. Мы вернулись в музей и опять пошли к нему в кабинет, чтобы я мог на прощание посмотреть на Нгома.
Фераи еще сидел в кабинете, глядя в инвентарную книгу и почесывая голову. Я с некоторой осторожностью прикоснулся к Нгома. Я не рассказывал кураторам ни о его истории, ни о поисках, которые привели меня в музей. Однако оба видели, как важна для меня эта находка. Фераи чувствовал, что расставаться с ней я не хочу, и понимал, что меня заботит ее будущее. И он был прав. Нижняя полка в обшарпанном хранилище Музея гуманитарных наук — неподходящее место для Ковчега Завета. Я беспокоился.
К тому же я начал подумывать о том, что буду делать теперь, когда закончился поиск, который наполнял мою жизнь, которым я занимался с перерывами, но никогда не бросал. Все кончилось.
Я так и не понял, для чего Мазива, Моэти и Фофи столько лет направляли меня по ложному следу. Знали ли они, что Нгома находится здесь? Наверное, это место считалось подходящим и безопасным для Нгома — до тех пор, пока не настанут лучшие времена… Неужели все рассказы о том, что Нгома вывезли из Булавайо и спрятали в горах Соутпенсберга, — обманный прием?
Улыбнувшись Эверисто, я протянул руку и погладил Нгома. А если сделать радиоуглеродный анализ?
Что нам это даст? Быть может — последний фрагмент головоломки. И опять я смотрел на Нгома.
— Не беспокойтесь, — сказал Эверисто. — О Нгома не беспокойтесь. Не так-то легко украсть ключ у Фераи Чабата. И у Жозефа Муринганиза — тоже. Пока ключи у них, у каждого — свой, Нгома в безопасности. Вам не о чем волноваться.
Эверисто присел на край своего стола.
— В наше время в Зимбабве долго не живут, — заявил он. — У нас самая короткая продолжительность жизни во всем мире; у мужчин — тридцать лет. То есть, по статистике, и Жозеф, и Фераи, и я — все уже умерли. Но еще долго после нашей смерти — и до самого второго пришествия, — Эверисто широко улыбался, — ваш Нгома будет здесь в полной безопасности — на нижней полке стеллажа, вместе с другими вещами, среди пыли и обломков.
Когда я возвращался в клуб, из южных пригородов на столицу все еще наплывал пахучий туман. «Вот так, — думал я. — Я его нашел. По крайней мере отцу будет приятно. Теперь можно заняться чем-нибудь другим. Например, отправиться в Латинскую Америку».
А Ковчег был там. И пыль его пристанища.
ЭПИЛОГ
Облезлый и обгоревший барабан, обнаруженный в хранилище Музея гуманитарных наук в Хараре в марте 2007 года, не так уж сильно и отличался от предмета, который мы с Рувимом создали в нашем воображении несколько лет назад в Иерусалиме. Рувим тогда сказал: «Находка Ковчега приблизит возрождение Израиля. Тысячелетия он где-то лежит — возможно, разбитый, сломанный, источенный червями. Но — „древний клинок заблестит“! Я чувствую, что еще при моей жизни древний клинок — Ковчег — заблестит снова».
О таинственной силе Ковчега Рувим говорил бесконечно, и первое, что меня потрясло, когда я его увидел, — ощущение присутствия предмета, излучающего святость, как излучают святость некоторые картины, церкви, мечети — даже для тех, у кого нет прочных религиозных убеждений. В то же время я испытал и другое чувство — передо мной было устройство, которое всегда использовалось по своему назначению, одному из многих: убивать. Его применяли как некоего вида оружие, и всегда ему сопутствовали огонь и гром. Потому меня и не удивило, что барабан обожжен, а некоторые части его отломаны — несмотря на твердость древесины.
Когда я на него смотрел и прикасался к нему, я чувствовал присутствие чего-то очень древнего. Но разве мог деревянный предмет, которым пользовались в качестве оружия, сохраниться в течение сотен или тысяч лет? Весьма маловероятно. Тогда я уже думал, что на протяжении веков Ковчег обновлялся и восстанавливался — с самого начала. Священники пользовались им для религиозных, военных и магических целей и знали его тайны. Они при желании имели возможность изготовить другой такой же. Зачем им хранить вещь, которая не годна для их целей?
Легенду я знал. Теперь я верил, что она соответствует истине. Согласно легенде, много-много веков назад Нгома уничтожили, или же он сам себя уничтожил, и жрецы выстроили новый «на его руинах».
Дилемма стояла ясная: либо я выставляю свою находку, обнаруженную столь нетрадиционным способом, под безжалостный свет науки, либо не предпринимаю никаких действий. Что касается лично меня, то я, когда нашел Нгома фон Зикарда, решил: поиск мой окончен. Для меня это и был Ковчег, преемник Ковчега, его сущность. В любом случае — Ковчег.
Фон Зикард нашел Нгома в сороковых годах двадцатого века. Возможно, барабану тогда было лет пятьдесят или около того, а может, и больше. Нам не известно, когда самоуничтожился подлинный Ковчег — согласно преданиям лемба, это произошло в семнадцатом веке.
Меня начали терзать сомнения. А вдруг его уничтожение как-то связано с периодом в истории Зимбабве, называемым «мфекане», — тогда, в середине девятнадцатого века, по всей стране разрушались и сжигались целые города и деревни. И если подлинный Нгома сгорел в результате тех событий, то его преемнику сейчас лет сто или сто пятьдесят. Правда, легенды не связывают уничтожение Нгома с этим периодом, но кто знает?
Несколькими годами ранее я решил принять на веру совершенно неправдоподобную историю, будто столетия или тысячелетия тому назад семь человек пришли в Африку из города Сенны. И история подтвердилась — с помощью науки. Когда именно лемба пришли на землю Африки, неизвестно, но анализы ДНК с применением новейших технологий, и в особенности более совершенный анализ субгаплогрупп, в недалеком будущем ответят, по-видимому, и на этот вопрос. А правдивость легенд племени уже подтвердилась.
Теперь я оказался в сложнейшем положении. Можно ли верить тому, что говорят их легенды о Нгома — что он очень древний и пришел на замену чему-то еще более древнему, неслыханно древнему, относящемуся к временам Храма или даже Моисея? Мазива когда-то сказал: «Наш бесценный Нгома долгое время был спрятан в гроте Мавогве на горе Масенна близ реки Лимпопо. В той же пещере похоронен старый жрец из рода Буба. Много-много лет назад белый по имени фон Зикард забрал Нгома из пещеры». Именно этот Нгома я и нашел. Мы не знаем, когда и почему его спрятали в горе Мавогве и сколько времени он там пробыл. И не знаем, когда его сделали.
Возможно, маленький фрагмент Нгома, который я взял, даст ответ на часть вопросов. Не скоро и не особенно охотно согласился я расстаться с небольшим кусочком дерева, отдать его для проведения радиоуглеродного анализа.
В октябре 2007 года археологи Оксфордского университета выполнили радиоуглеродный анализ, чтобы определить возраст кусочка дерева с днища Ковчега-Нгома, который мне удалось заполучить. Результат оказался весьма интересный. Нгома не относится к временам Моисея и не использовался как оружие в течение сотен лет. Согласно результатам анализа, он был изготовлен в 1350 году, плюс-минус двадцать пять лет. Это, вероятно, самое древнее изделие из обнаруженных в субсахарской Африке!
Люди племени лемба хранили его около семисот лет. Нгома — несомненно, меньший Ковчег, построенный жрецами из рода Буба для замены предыдущего Ковчега. А предыдущий Ковчег, вероятно, уничтожили — или он самоуничтожился — около 1350 года. Немалое отверстие в дне Ковчега сделано, видимо, намеренно; я подозреваю, что этот Ковчег изготовлен из внутренней части своего предшественника.
Неизвестно, когда жрецы лемба принесли Ковчег в Африку. В 1350 году — или позже? Сейчас точно сказать нельзя. Тот факт, что Нгома в течение долгого времени так берегли и столь ревностно охраняли, говорит о том, что его, вероятно, и вправду принесли издалека. Его ценность частично объясняется связью с Сенной, которая у лемба воспринимается как рай. Оттуда они вышли и туда надеются вернуться после смерти. Мазива и Фофи всегда твердили, что Ковчег пришел из Сенны, пересек Пуселу и в конце концов обрел покой на земле Африки. В таком случае Ковчег-предшественник мог быть уничтожен в результате какого-нибудь военного столкновения или природного катаклизма, произошедшего в двенадцатом или тринадцатом веке на Аравийском полуострове. Точно не известно.
В будущем Ковчег изучат более досконально, и он, я не сомневаюсь, откроет нам и другие секреты. А пока что наука только подтвердила правдивость легенд племени лемба. Можно почти не сомневаться: предмет, который я обнаружил в Хараре, — последний прямой потомок Ковчега Моисея.
