Кристофер Найт - Масонский Завет. Наследие Хирама
Как было показано, период в сорок лет имел особую важность для будущего царя евреев. Жизнь Моисея состояла из трех этапов по сорок лет каждый, Давид и Соломон правили по сорок лет, и все, что бы ни делал Иисус, должно было иметь большую весомость, если бы он следовал сложившемуся стереотипу. Разумеется, Иисус верил, что Бог требует этих святых стереотипов, и все, что он делал, было построено на требованиях святого цикла Бога.
Пройдя испытание в пустыне, он вошел в свой второй сорокалетний период, готовый взять на себя роль царя евреев и вести Богом избранный народ против римских оккупантов.
ЧЕЛОВЕК, ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ КОТОРОГО — БЫТЬ ЦАРЕМ
Иоанн Креститель, Иисус и его брат Иаков были выходцами из сельскохозяйственного района Нижняя Галилея, расположенного вокруг озера Геннисарет, иначе именуемого Галилейским морем. Народ Галилеи отличался обостренным чувством самосознания и очень гордился своей национальностью, считался среди иудеев «деревенщиной», хотя славился храбростью и упорством, что особо отметил Иосиф Флавий, писавший, что они «с детства приучены к войне»[222]. Больше сотни лет перед Иудейской войной они провели в состоянии постоянного восстания против всякого, кто пытался править ими, будь то Маккавеи, царь Ирод или римляне. На языке раввинов о них говорили как о «Галили шотех», что означает «глупые галилеяне», поскольку их считали религиозно необразованными.
Поэтому кажется странным, почему Иоанн, Иисус и Иаков произвели столь сильное впечатление на жителей Иудеи. Как утверждают Евангелия, Иисус стал знаменитым целителем и экзорсистом в своей родной Галилее. В те времена и еще много столетий спустя болезнь и грех были тесно связаны между собой, исцеление считалось результатом Божьего прощения грехов, а не плодом физического лечения. Дар исцеления, приписываемый Иисусу, не связан с изучением болезни или обретением таких знаний, которыми, например, обладали ессеи, он исцелял, согласно Евангелию, наложением рук или приказом.
По Новому Завету трудно судить, был ли Иисус мирным проповедником или лидером группы, готовившей военный переворот. Его послание любви отвечает мышлению ессеев, но в Евангелиях есть места, которые рисуют несколько иную картину, в большей степени соответствующую воинственному содержанию Свитков Мертвого моря. Он назначил главных «исполнителей»: двух Симонов, Иуду, Иакова и Иоанна, которого он назвал «сыном Грома». У одного из Симонов было прозвище Зелот — так называли членов революционного движения, основанного в Галилее; а у Иуды — Сикари, что означает «человек-нож». В Евангелии от Луки (22:35–38) читаем, как Иисус предлагает своим ученикам продать одежду, чтобы купить оружие.
В средневековом еврейском документе, известном под названием «Иосиппон», есть несколько важных упоминаний о революционной деятельности последователей Иисуса. Славянский ученый доктор Эйслер считает этот документ латинским переводом труда Иосифа Флавия, выполненным около 370 года Гаудентисом, с которого через несколько ве ков был сделан перевод на еврейский язык. В девятом веке этот еврейский перевод был подправлен каким-то евреем в пользу иудаизма. Редактируя документ, он пользовался греческим вариантом труда Иосифа Флавия, который избежал цензуры христианских священников. Таким образом, «Иосиппон» оказался ближе к оригиналу. Однако различные средневековые варианты отредактированного текста попали в руки цензоров, и оскорбительные фразы были в разной степени устранены. Но цензоры не смогли изъять все, сохранились три различных рукописи, которые позволяют восстановить изначальный текст, включая те его разделы, где последователей Иисуса Иосиф Флавий называет «грабителями нашего народа», поскольку они сражались с фарисеями во времена императора Калигулы.
Специалисты по Свиткам Мертвого моря профессор Роберт Эйзенман и доктор Майкл Вайз указали на сходство воинственной природы умонастроений в Кумране и христиан, у которых ожидаемый царь должен создать мир на земле — но только через ужасное побоище для своих врагов. Они процитировали некоторые ключевые фразы:
То, что концепции, заключенные в словах такого рода, прямо вошли в христианское описание Мессии и его деятельности, вряд можно опровергнуть. Взглянем, например, на строчку в Евангелии от Матфея (10:34). «Не мир принес Я вам, но меч». Та же аллюзия к «мечу» встречается в колонке XIX Военного свитка — «меч Бога», использованный в войне против «киттим»…
Однако следует подчеркнуть один пункт: мессианская фигура, проходящая в этих текстах под именем «Сын Бога», независимо от того, понимаем ли мы это определение в прямом или переносном смысле, всегда настроена исключительно воинственно. Это вполне отвечает бескомпромиссным, военизированным и националистическим идеалам Кумранской общины: образ мессии предстает в виде триумфально побеждающего царя квазинационалиста. Следует также отметить, что мир, согласно этим текстам, возможен только после подобной катаклизму мессианской войны. Как и в Военном свитке, Бог оказывает помощь в этом Своим Небесным Могуществом. По Военному свитку, это знак исключительной чистоты[223].
Мы полагаем, что этот пункт определяющий. Если Иисус взял на себя роль обещанного мессии, то искренне верил, что он царь иудеев, которому судьбой назначено развязать войну с врагами Израиля, чтобы уничтожить их. Успех в этой войне обеспечит Бог. Все, что от него требуется — следовать предопределенным условиям, и он придет к неминуемой победе, даже над невообразимой мощью Римской империи. Все свидетельствует о том, что Иисус верил в свою миссию, но и у него бывали моменты, когда он испытывал страх, поскольку вполне осознавал грандиозность войны, которая должна разразиться. Заботила ли его астрологическая правильность выбранного момента?
Дальнейшая информация о деятельности предполагаемого мессии найдена в другом древнем варианте труда Иосифа Флавия, известном как «Славянский Халосис», о котором ученый, специализирующийся на его трудах, доктор С. Г. Ф. Брандон сказал:
Об Иисусе там говорится как о «человеке» и «чудотворце»; он использовал свою волшебную силу для многих исцелений, и его некоторое время осуждали за нарушение Закона и несоблюдение субботы, но подчеркивается, что он не делал ничего позорного и стыдного. Под его влиянием многие евреи заволновались, надеясь, что с его помощью можно будет освободиться от римского владычества.
Впоследствии его пригласили в Иерусалим возглавить восстание, чтобы изгнать римлян. Какова была его реакция на это предложение, неясно. Однако, прежде чем начались активные действия, еврейские религиозные власти подняли тревогу и предупредили Пилата, который немедленно предпринял репрессивные меры, в результате которых чудотворец был арестован и приговорен прокуратором как бунтовщик, стремящийся к царской власти[224].
Если последователи Иисуса склоняли его к тому, чтобы уничтожить римский гарнизон в Иерусалиме, то не потребовалось бы много времени, чтобы известие просочилось к властям. Обеспокоенность еврейских властей тем, что этот предполагаемый царь представляет собой угрозу стабильности страны, выражена в словах, приведенных в Евангелии от Иоанна (И:47–51), где совет фарисеев проявляет тревогу в отношении этого «чудотворца». Они симпатизируют его национализму, но их беспокойство возникло потому, что, если его не остановить, появится множество его последователей, и римляне неминуемо предпримут действия против всей страны, когда заподозрят возможность серьезного восстания. Вследствие этого совет решает, что Иисус должен умереть, чтобы не поставить весь народ под удар тяжелой руки римлян в ответ на действия бунтовщиков. В результате Пилату доносят о нем, и он приказывает арестовать «террориста», который приговаривается к смерти по обвинению в мятеже.
Нет никаких сомнений, что никто не считал Иисуса богом или какой-либо земной ипостасью Яхве до его распятия. Для некоторых евреев он был ожидаемым мессией, который станет царем и будет править на земле как представитель Яхве и с его помощью изгонит киттим (всех оккупантов) с родины евреев. Для других евреев он представлял собой угрозу стабильности в стране, а для римлян — смутьяна, которого нужно устранить, пока он не причинил серьезных неприятностей.
Первые христианские авторы создавали образ совсем другого человека. Им был нужен тот, кто был бы воплощением Бога на земле и мучеником, своими страданиями спасающим все человечество (включая римлян) от последствий их собственных грехов. Им надо было найти компромисс с информацией, которая противоречила такому образу, и многие из них изменили существовавшие тексты, чтобы «подправить» очевидные ошибки более ранних авторов.
