За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

— Ты уже встал? — спросил он.

— Да, я чувствую в себе достаточно сил…

— И всё-таки, ты ещё слаб, — перебил он меня и предложил вернуться в дом.

Его глаза светились загадочным блеском, по которому я догадывался, что он что-то затеял, но пока не хочет говорить об этом. Учитель помог мне дойти до комнаты, и я поспешил снова лечь, чувствуя слабость.

— Николай, — обратился ко мне Учитель, — приведи себя в порядок, у нас сегодня гости.

— Кто это, скажи, Учитель?!

— Ты очень обрадуешься, увидев этого человека, — вновь уклонился Учитель от прямого ответа.

Я не питал особых иллюзий относительно Тамары после подслушанного мною разговора, поэтому был серьёзно озадачен: к чему бы это так загадочен был со мной Учитель в последние два дня, а сегодня — особенно?

— И всё-таки, Учитель, — настаивал я, — что за гости?

— Ну, гости — это сказано несколько преувеличенно, просто — гость, а не гости.

— Стало быть, один человек?

— Выходит, что так.

— А кто?

— Николай, поторопись, иначе не успеешь привести свой внешний вид в порядок. Не гоже встречать гостя в измятой одежде и изрядно взлохмаченным. Поторопись… У тебя не так много времени, — и он вышел.

Я был смущён и в недоумении: кого же всё-таки имел в виду Учитель? Как бы то ни было, я решил привести себя в порядок, всё же в доме будет гость… А внутренний голос уточнил: «Гостья». Это привело меня в ещё большее замешательство. И всё же я, преодолев волнение, привёл себя в порядок, сменил одежду и расчесал волосы густым гребешком из слоновой кости. Вся эта процедура заняла не очень много времени. Поэтому я вновь сел на кровать, так как был не в силах унять внутреннюю дрожь.

— Николай! — услышал я голос Учителя. — Где же ты? Иди, встречай гостью.

От волнения у меня подкашивались ноги, но я всё же твёрдо и уверенно вышел в гостиную. Учитель стоял около окна. Услышав мои шаги, он обернулся в мою сторону и сказал:

— А я думал, ты не выйдешь… так скоро…

— Почему, Учитель?

— Да, так. Это мысли вслух.

— Кто же пришёл, Учитель? Я никого не вижу.

— Немного терпения. Хотя, вот уже, — и он указал рукой на дверь, — смотри…

Я обомлел, в распахнувшуюся дверь вошла красивая молодая женщина. Тонкая материя платья подчёркивала изящество её фигуры. Волосы были собраны на затылке и небольшими локонами спадали к плечам. От золотистого блеска волос, казалось, стало светлее в доме.

Я смотрел на вошедшую и недоумевал: «Кто она?» Хоть и точно знал, что ранее нигде её не встречал, во всяком случае в подобном виде и образе, но, глядя на неё, я также точно знал, что я её знаю и очень хорошо. Все эти мысли пронеслись в голове в короткий миг. А вошедшая улыбнулась и негромко сказала:

— Приветствую вас! Можно войти?

— Конечно, — не растерялся я, — входи. Мы тебя ждали.

Видимо, я говорил неуверенно, потому что женщина подошла ко мне и, глядя в глаза, спросила:

— Николушка, неужели ты меня не узнал?

В интонации было что-то очень знакомое. Знакомый до боли с лукавинкой взгляд и это обращение: «Николушка» … У меня что-то защемило в груди: «О, Боже! Как я мог ещё сомневаться?» Да, конечно, это была моя бабушка! А внутренний голос твердил мне: «Да, да, это она, твоя бабушка». Мы обнялись с ней. Она причитала надо мной, как будто я был совсем маленьким, почти ребёнком, а она — старушкой, измученной жизнью и давно не видевшей меня.

Да, конечно, я изменился. При жизни она знала меня другим. Но и она, бабушка, была далеко не бабушкой, которую я помнил и чей образ хранил. Нас захлестнула волна нежности и радости. Я даже забыл о том, что Учитель был здесь же, в гостиной.

— Николай, — услышал я голос Учителя, — я оставляю вас. Если будешь нужен, я найду тебя. Ты полностью оправился от болезни и не нуждаешься в моей помощи, а у меня много работы…, - и он отправился к выходу.

— Благодарю тебя за всё, Учитель! — только и успел я сказать ему, как он вышел.

Бабушка внимательно посмотрела на меня и строго, как раньше спросила:

— Что случилось, Николай? Ты был болен?

— Да, это так…

Мне пришлось рассказать всё о себе. Беседа была долгой. Бабушка слушала меня и удивлялась. Что-то уточняла, что-то переспрашивала… Мы засиделись допоздна. Я был благодарен Учителю, что он так предусмотрительно накрыл стол. Я-то уже прошёл период постоянного ощущения голода, а бабушка — нет. Она всего около четырёх месяцев была здесь.

Учителя ей не давали. Она не нуждалась в нём. Бабушка уже в третий раз возвращалась с Земли в этот мир. Ей было известно всё самое необходимое для существования. Со временем она лишь приобретала забытые навыки и знания.

Она рассказала мне, что её встречала сестра, ушедшая, будучи совсем юной. Сестра явилась к ней в том облике, который бабушка знала, а за рекой встречала в ином облике, в том, в котором она живёт здесь.

— Агафья всегда была красивой, — говорила мне бабушка, — даже очень красивой. Невозможно было пройти мимо неё и не оглянуться. За ней ребята ходили толпой, да она никого не привечала. Жила своими фантазиями да мечтами, часто ходила в церковь, что очень любила. Была часто задумчива, любила вышивать. Помню, старые люди говорили: «Ей не место среди нас всех. Ей бы в монастырь…»

— Бабушка, а от чего она умерла? — спросил я.

— Агафья-то? Да кто его знает… Прилегла днём отдохнуть, да больше и не встала. Ей всего-то шёл шестнадцатый годок…

— Да-а…, - протянул я и высказал мысли вслух: — Чего только в жизни не бывает…

— Это верно, Николушка… Она на Земле была красавицей, а здесь ещё краше. Когда я увидела её за ручьём — не узнала. Думала, сама Богородица сошла за мной. А она мне: «Это же я, Агафья, сестра твоя. Иди сюда, не бойся». Я-то и не боялась. Ручей перешла, ног не намочив: с бережка да на камешек, и снова на бережок. Оглянулась, вода в нём чистая. Захотелось посмотреть на себя — словно сила какая-то подталкивала. Глянула и ахнула: я и не я. Вот такой себя и увидела, — бабушка рукой очертила круг вокруг лица.

— А где же ты сейчас живёшь?

— Я то? Сначала сразу к Агафье пришли. У неё и жила. А вот недавно виделась с Всевышним. Он мне моё жильё и определил. Агафья с мужем и я вместе выбирали место для жилья. Ты же знаешь, как мне цветы любы, вот я и решила остановиться на планете Цветов! Мне и дом помогли справить и обжиться в нём. Вот к тебе выбралась в гости. Теперь ты ко мне будешь приходить. Верно говорю?

Бабушка была всё такой же неугомонной!

— Конечно буду приходить к тебе. Как же иначе?!

— А не забудешь слов своих?

— Нет, что ты, бабушка…

Она засмеялась и, похлопав меня по плечу, сказала:

— На бабушку я что-то не очень похожа, ты не находишь?

— Но я привык тебя звать так: «Бабушка», и уже не смогу иначе.

— Не обижайся, я знаю тебя.

— Скажи, бабушка, а откуда у Агафьи муж? Ведь замуж она не выходила…

— Да, это-то верно… Если хочешь, расскажу её историю. Интересная. Я и сама-то удивилась, увидев в доме мужчину, а она мне: «Это мой муж».

— Конечно расскажи!

— Так вот оно как бывает то: Агафья-то — не Агафья.

— Как так? — удивился я.

— Да ты слушай, не перебивай.

— Хорошо. Слушаю.

— Так вот, она раньше жила на Земле и звали её Оливия. У неё был любимый, хоть и жила с другим мужчиной и детей с ним имела. Не любила, а женой была верной. Это они уже тут встретились все трое. И муж её, и возлюбленный хотели быть с ней. А она-то, знамо дело, с любимым осталась. Венец здесь приняли. Он-то, её любимый, таки прожил бобылём, хоть и был у него сын. Помогал он той женщине, от ребёнка не отказывался. Воспитание ему надлежащее дал и имя своё. А жениться-то и не женился…

— Бабушка, а Агафья-то, что? — перебил я, зная, что теперь бабушка долго будет приводить примеры, вспоминать какие-то случаи. Она всегда была охотницей до разговоров и могла подолгу отвлечённо рассказывать что-либо, потом вновь возвращаясь к ранее начатому рассказу.