Даниил Андреев - Железная мистерия
Император-искупитель
Там будет то, что схоже с венчаньем:
Там примут в лоно они
Звенту-Свентану,
кому величаньем
Гремят грядущие дни.
Единственный из живых,
к небесам
Ты взят в этот миг
нашей долгой работою:
Приподнят, чтоб видеть таинство сам
И стать для народов
подобным глашатаю.
Ноши такой не дано никому,
Отблеска — ни на одном человеке…
Голос Экклезиаста
Понял. И радость и тяжесть. — Приму…
Принял навеки.
Пение гамаюнов и алконостов возвещает, что путники вступили в Небесную Россию. Над сошедшимся у Великого Собора множеством просветленных раскрывается как бы звуковой проем вверх, в слои несравненно более высокие.
Голоса Демиургов — преломляясь трижды: в сознании Экклезиаста, в сознании Индуса, пребывающего в экстазе, и в сознании молча обступивших его и слушающих.
Первый
Силы, Господства гремят по мирам
в честь
воинства!
Вас ожидая, убрали мы храм
в час
таинства.
Второй
Брачных корон полукруги горят,
солнц
радостней…
Соткан для Навны венчальный наряд!
Ждем
брата с ней.
Третий
Ждем — проторившего в мраке ночей
путь
к дружеству,
Ждем — возвратившего кровью своей
дух
множеству.
Четвертый
Будем с тобой на вершинах миров
длить
творчество,
День ото дня возводя весь Энроф
в сан
жречества.
Пятый
Ибо свой плод принесла ваша боль,
скорбь,
жертвенность;
Ибо нисходит сквозь брак ваших воль
в мир
Женственность!
Благовест всех колоколов Небесной России.
Сквозь благовест, не смешиваясь, льется с запредельной вышины Голос одной из Великих сестер, преломляясь трижды, от ступени к ступени, от сознания к сознанию:
Навна! сестра моя! Памятью мудрой,
Памятью строгой
помнишь ли ту,
Первую, с кем в безначальное утро
Игры делила
в этом саду?
Голос Навны
Как я смогла бы не помнить? О, помню:
Вниз уходила ты… снег и ручьи
Горную сагу журчали по камню
И превращались
в руки твои.
Ныне, в Энрофе, тобою согретый
Запад стал краем возвышенных прав,
Сольвейг,
Офелией
и Маргаритой
Блики твоих отражений назвав.
Голос Второй Сестры
Видела ль ты, как смягчала я кару,
Жизнь озаряла
улыбкой мадонн,
Жанною д'Арк,
Беатриче
и Кларой
Блики роняя
в полночь времен?
Голос Третьей Сестры
А узнаешь ли —
с дороги венчальной —
Солнцем увенчанный мой Гималаи?
Голос Навны
Помню: тогда еще отблеск начальный
Красил вершины… Врачующий май
В засуху знойных равнин ты сводила,
Ливнем духовным кропила поля,
Радхой{61},
Сакунталой{62},
Ситою{63} милой
Многонародную скорбь окрыля.
Голос Четвертой Сестры
Мир тебе, Навна, от той, кого чаял
Южный гигант, непреклонный в добре,
Души героев-творцов обручая
С Лейли{64},
Мумтаз-и-Махал{65},
Зохере{66}.
Голос Пятой Сестры
Мир и от той, что, склонясь, рассыпала
С розовых арок заката росу
В рощи Ниппона{67},
в ущелья Непала,
В храмы Кваннон{68} и
Аматерасу{69}!
Экклезиаст и его вожатые вступают в храм Солнца Мiра.
А внизу, в трехмерно-пространственном мире — тишина. Облака становятся совершенно розовыми.
Архитектор, погруженный в созерцание, не отнимет рук от лица
Женственность Мира
из сердца вселенной
Льется в них волнами токов благих,
Плоть свою обретая нетленную
В Дочери их.
Женщина
Лотами логики в пламенный Логос
Ум не проникнет; но внутренним «я»
Слышу, вникаю в божественный голос
С непредставимых высот бытия!
Тот, кто был странным мальчиком
Слышу, как мыслит Учитель склоненный
В сонме Синклита, о том, что ему
Зримо сквозь храмы Руси просветленной,
Но ни созвучий, ни слов не пойму.
Министр культуры
В хор он вливает свое славословье
Той, что нисходит с верховных вершин
К ним, облекаясь плотью и кровью,
И многоярусный спуск довершив
Там новосельем…
Председатель Лиги
…Да, в их святыне,
Как бы миллионами душ принята, —
О, не царица для них, не богиня, —
Радость! Божественная Красота!
Глава ареопага
В страдной, суровой, строгой работе
Мы ей созиждем здесь ореол:
Церковь грядущего — вот ей обитель!
Братства грядущего —
вот престол!
Тот, кто был странным мальчиком
Синею розой
Верховный Святитель
Нашему другу плащ заколол.
Волны невыразимого света распространяются вокруг первооснователей.
Домик на морском берегу исчезает в сиянии. Вдали предстают святилища различных религий. Свет проникает в их глубину, способствуя раскрытию их мистической сущности.
Голоса в глубине церквей
На Северо-Западе
Обессилить старинную ненависть
Наступила пора!
На Юго-Западе
Новый свет лучезарная стенопись
Льет с порталов Петра!
На Юге
У Кааббы распахнута занавесь,
Глубь — белей серебра!
На Востоке
Вечный Образ в кумирне дряхлеющей
Просиял, точно жар!
На Юго-Востоке
В разум тысяч влучил Просветляющий
Смысл своих аватар{70}!
На Севере
Раскрываем любви окрыляющей
Обновленный наш дар!
Звук, никогда раньше не слышанный, похожий на то, как если бы звучала одна из струн, натянутых между звездами Ориона, оглашает Шаданакар. За первой струной запевает вторая, еще и еще, слагая симфонию, слышимую в других брамфатурах, как бы космическую. Это зазвучали золотые лиры вокруг храма в Небесном Кремле.
Едва доносящийся голос Экклезиаста
Лестница в выси — и в выси…
Вижу Тебя, Иисусе!
С благовестом в Небесной России сливается благовест в небесных обителях всех метакультур.
Акт 12. Роза Мира
Рассвет над великим городом.
Благовест в храмах метакультур продолжает звучать в своих отражениях — в колокольном звоне всех церквей земли. Плебисцит только что завершен. Площади и улицы залиты народом. Все расступаются перед процессией, направляющейся к Дворцу. Окруженный руководителями Лиги, Экклезиаст двигается медленно, твердо и прямо. Его голова — в сиянии, но он слеп. В руках его — Голубая Роза.
