Джордж Арнсби Джонс. Паломничество Джеймса - Джонс Джордж Арнсби
«Выходит, что физическая любовь занимает законное место в схеме Творения?» — спросил я.
«Именно так, — ответил персидский мистик. — Она есть первый шаг по направлению к высшей духовной любви, но не более того. Если любовь человека нацелена только на удовлетворение чувственного аппетита, то не может в душе его возникнуть мысль о высшем предназначении любви, а также не останется в ней места для мысли о Всевышнем Боге. Любовь к миру, привязанность к нему, ко всевозможным материальным предметам есть болезнь, возбуждающая негативные эмоции, которые в результате порождают эгоизм, себялюбие и прочие отрицательные качества. Не может самонадеянный человек приложить губы к нектару любви, как не могут два меча поместиться в одних ножнах».
И с этими словами персидский Святой благословил меня каким-то знаком и исчез из моего сознания. Однако в дальнейшем во время подобных медитаций он время от времени опять появлялся и давал мне трансцендентальные наставления. Однажды мой персидский наставник сообщил мне, что тропой в высшие сферы жизни является ничем не ограниченная Музыка Сфер. Эта музыка есть тот творящий духовный указ, тот радужный мост Божественного Света, звучащего небесного огня, по которому придется пройти душе паломника во время его путешествия в высшую сферу Любви. И я, Джеймс, слабый смертный, в своем новом воплощении уловил неясные отзвуки этой Божественной Музыки.
Все существующие прекрасные формы и звуки есть всего лишь отражения отдельных атрибутов великого творящего Слова, этой высшей музыки любви. Каждая отдельная душа посреди сложного, безбрежного Творения является искрой той вечной песни любви. Каждый человек отмечен печатью неповторимости, и человек есть верноподданный своей индивидуальности. Во всем Творении не сыскать второго подобного ему, ибо никто не обладает его суммарными качествами, никто не отмечен точно таким же узором и не отлит по той же форме. Однако в странном парадоксе, присущем симфонии жизни, человек есть не что иное, как составная часть объединенной империи любви. Любовь — это движущая сила всех полетов души и еще со времен возникновения человека воздавалась в песнях хвала любви. Любовь есть врожденная способность человеческого сердца, именно благодаря любви я сумел прикоснуться к величественным Истинам Творения. Я увидел всего лишь незначительную часть Истины и не смог ни понять, ни воспринять ее во всей полноте. Мое путешествие еще только начиналось.
***
Глава 3
ВЕЛИКИЙ МАГ
Еще до того как в физическом мире я встретился с живущим духовным адептом своего времени, у меня был кое-какой опыт общения в астральных Сферах со слугой Негативной силы, называемым некоторыми Великим Магом. Это создание управляет как Сферами разума, так и физическим миром. Во время одного из моих посещений высшей астральной Сферы Творения адепт Негативной силы [23] сообщил мне имя и описал сущность Великого Мага.
Тогда же ночью в своем световом теле я пересек высоты астрального мира и очутился на бескрайней равнине, где заметил огромное скопление армий. Я остановился, пораженный видом величественного короля, с головы до пят облаченного в доспехи и восседавшего на коне перед сонмом вооруженных рыцарей.
«Кто это?» — спросил я сопровождавшего меня астрального адепта.
«Слуга властителя этой Сферы и воплощение силы, — сообщил мне астральный адепт. — Великий властитель распоряжается всем происходящим здесь. Если ты будешь служить этому великолепному существу света и могущества, влияние и богатство придут к тебе на Земле, Но Он ревнивый Бог; ты должен будешь служить только Ему, и никому, кроме него».
«Как может он быть истинным Богом всего?!» — в неверии воскликнул я.
«Он мой господин, — уклончиво ответил астральный адепт. — Он вершит здесь закон и справедливость, наказывая грешников и награждая праведников, он есть Бог последователей большинства ваших религий на Земле. Неужели тебе надо знать больше? Служи ему верой и правдой, и он тебе хорошо послужит».
«Все это кажется мне слишком простым, чересчур простым», — скептически ответил я.
«Как хочешь, глупый Джеймс, — сказал астральный адепт, пожав плечами. — Ты научишься». — И он умолк.
Я остановил свой взгляд на одном месте королевского поля брани. Перья на гребне шлема рыцаря трепетали от дуновения ветерка, и острие копья воина задело ветки дерева. Там, перед королем, стоял человек со свитком пергамента. Монарх кивнул головой, сокрытой под металлическим шлемом, и жестом отдал приказ своему писцу — читать. Имена ушедших [24] рыцарей были прочитаны из красочного некролога, украшенного орнаментом из цветов. Изумленный, я не в силах был двинуться с места.
«Что это значит? — спросил я астрального адепта — Что за странные вещи происходят здесь?»
«Это прошлое, настоящее и будущее, объединенные в королевской постановке, — объяснил он. — Мечи, когда-то выхваченные из древних ножен, теперь подняты в изощренных словесных битвах, но не могут слова человеческие разрешить неизбежный конфликт огня и льда. В конце концов старая нетерпеливая военная лошадь будет опять выведена из своей конюшни и начнется бой».
«Не вижу здесь никакого смысла!» — яростно запротестовал я.
«Везде-то ты ищешь смысл! — ответил астральный адепт. — Тогда как смысл есть пульсирующий под сводом наших вздохов безмолвный кошмар, злой дух, дурман для затаившегося сердца, предатель и тиран наших жизней. Бренный смысл возрождается к жизни, как проворная змея, свиваясь кольцами скользя и прыгая по спине молчаливого витязя, всхлипывающего младенца или плачущей матери».
«Твой смысл — бессмыслица для меня», — продолжал настаивать я.
«Мы скандируем слово "смысл" на широких просторах бессмыслицы, — невозмутимо продолжал говорить астральный адепт. — Обрати внимание, как отделил монарх своих рыцарских козлищ от подвластных Ему овец. Всем им в пергаментном списке были даны различные цветовые коды».
Я поднял взор, посмотрел на отдаленный холм и увидел туманные очертания толпы людей, застывших в безмолвном и скорбном молчании. Поняв, я кивнул головой. Теперь я знал, что там происходило на самом деле.
«Так отделяются в низших мирах те, кто твердо стоит на ногах, от тех, кто не стоек, — продолжал говорить астральный адепт. — Мы — господа — без сожаления умираем ради своих сомнительных принципов, за которые, пока мы еще живы, наши возлюбленные и любят нас. Наши возможные жертвы (плюс те многочисленные награды, которые мы получим) являются оправданием всех наших сомнительных действий. Возможно, что это сравнение и возмутительно, тем не менее совокупность всех наших благородных качеств в результате оказывается всего лишь самоудовлетворением. Как зловещие змеи, скользящие от одного греха к другому, мы растрачиваем свою храбрость во имя какой-то случайной встречи в брачном туннеле любви. Конечно, за всей этой деятельностью стоит смысл. Космическое исправление или всеобщее возмездие — бессмыслица для большинства людей, особенно если принять во внимание вечную битву, разыгрывающуюся на лоне похоти. Наши жизни проходят через циклы ожиданий, подчинений, господства и уничтожения. И замкнут дух человека в вечной бедности, как незаконченная поэма, декламируемая среди пустынного смертоносного ландшафта, в нижних Сферах всех возможных и невозможных миров».
«Стой! Стой! — закричал я. — Твои слова причиняют боль моей внутренней памяти, хранящей замечательные образы того, что я считаю и хорошим, и красивым, и истинным. Я, Джеймс, оплакиваю каждую форму жизни, существующую в мире. Я молюсь о возвращении голубя мира и гармонии в сердца всего человечества, включая меня самого. Твои горькие слова разрушительны для духа моего».
«Несомненно, неутешное горе вечно оплакивающего — единственная реальность земного мира, — продолжал вкрадчиво говорить астральный адепт, не отступившись от своих слов несмотря на мой выпад. — Катастрофы и катаклизмы, парадоксы и предсказания есть не что иное, как лучи силы, озаряющие и облучающие всех и вся, — от амебы до звезды, перед тем как сойдут они в ужасающую космическую гробницу».
