За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

— Ты случаем не к себе домой ходил за водой?

— Вовсе нет. Закат очень красивый сегодня. Залюбовался…

— Я уж хотел за тобой идти, тебя искать, — пошутил Учитель, испытывающе глядя на меня.

Но я словно панцирь одел на себя. Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что я подслушал то, что от меня скрывали. Собственно, зачем? Не лучше ли было бы мне всё знать сразу? Так куда легче, чем жить в полном неведении и ждать неизвестно чего. Обо всём этом я размышлял, сидя с книгой в руках у раскрытого окна. Я отказался от ужина. Мне было не до еды. Хотелось подумать, побыть наедине с самим собой, но никуда не уходя, а оставаясь рядом с близкими мне людьми. Погрузившись в свои думы, я периодически перелистывал страницы раскрытой книги. Со стороны создавалось впечатление, что я читаю. А мне и не надо было большего…

На следующий день, встав утром с постели, я понял, что Учителя не было в доме. За год я привык чувствовать его и не утратил эту способность. Дни проходили спокойно: мы со старцем то философствовали, то спорили, отдыхая, или работая в саду. Однажды я всё-таки решился вернуться к волнующему меня вопросу о внутреннем голосе:

— Скажи, Николос, откуда идёт внутренний голос, какова его природа?

— Я даже и не знаю, как объяснить тебе, — немного подумав сказал старец, — внутренний голос — это неотъемлемая частица тебя. Как бы второе твоё «я» — внутреннее проявление твоей личности. И ещё можно сказать то, что он никогда не ошибается. Только надо уметь слушать его и не подавлять в себе.

— Это может и человек и дух?

— Да, и живущие здесь, и живущие на Земле. Для живущих там, мы — духи. Но мы все — люди. Только человеку сложно это принять за истину, и он склонен называть даже самого себя при переходе в мир иной «духом». По природе своей мы едины, различна лишь степень развития. А отсюда — иное мышление, иное строение тела и так далее. Но ты спросил о чём-то другом ещё, я забыл.

— Какова природа внутреннего голоса? — переспросил я его.

— Его природа такова: это более утончённая субстанция тебя самого. Это, если так можно сказать, «изысканная личность», личность тебя самого, но заключённая в более плотную оболочку.

— Какая разница между взаимосвязью живущего на Земле и живущего в этом измерении человека с этой «изысканной» оболочкой?

— Очень часто земной человек не слышит этого голоса или заглушает его настолько, что тот теряет для него всякий смысл. Здесь же он проявляется более ощутимо. Я подчёркиваю — более ощутимо! Потому что и здесь не каждому дано его слышать.

— Почему?

— Николай, но ведь это очень просто: всё зависит от образа жизни и от силы духа.

— Я как-то не проводил параллель между образом жизни и силой духа.

— А ты подумай, много для себя откроешь интересного. Только подели всех как бы на три категории: сильные, слабые и нечто среднее меж ними. И силою духа каждый по-своему и богат, и беден. Знаешь, это тема для написания книги. Может, кто-нибудь когда-то и напишет её. Согласись, что средь сил зла очень много сильных духом. Чтобы творить бесчинства, равно как и противостоять им, нужна большая сила воли. Сильная личность, будь она возвышенной или низменной — сильна! Слабым же можно простить их бессилие. А вот те, кто меж сильными и слабыми, страдают больше всего. А от чего страдают?

— От снедающей внутренней борьбы, — резко ответил я, на что брови у Николоса дугами поднялись вверх, образовав лёгкие складки морщин на лбу. Я его озадачил.

— Николай, ты так категоричен, словно прошёл через это сам, хоть и говоришь, что не задумывался на эту тему.

— Думать-то думал, но не с этой позиции подходил. Да и потом, я не могу себя никуда отнести. В чём-то я силён, а в чём-то — беспомощен…

— Не надо прибедняться, Николай. Ты очень сильная личность. Но ты проходишь становление и укрепление силы духа. И то, что ты назвал внутренней борьбой — естественный процесс для каждого в ходе формирования и воспитания духа.

— Но я очень много не могу подавить в себе, ну хотя бы…

— Не надо перечислять то, что ты не можешь. Захочешь — научишься. Сможешь преодолеть и возвыситься над своими слабостями только благодаря своему желанию быть выше слабости и порока. Здесь тебе никто не поможет. Только ты сам.

— Может, и так, но…

— Не надо никаких «но» … Будь твёрд и решителен. Поставь цель, иди к ней. Каким бы долгим и трудным ни был путь, постарайся достигнуть желаемого, лишь при этом не перечь своей совести, чтобы после не было угрызений. А если ещё сможешь внимать внутреннему голосу, то ты просто счастливчик!

— Я не совсем тебя понял, Николос, к чему ты это подводишь?

— Отвечу: достигнутая цель — это победа. А победа, будь она самой маленькой, всегда приятна. К тому же борьба на пути к цели — закаляет волю и дух. А согласие с совестью и внутренним голосом возвышает тебя, переводя на новую ступень развития. Вот ты об этом и подумай, примеряя сказанное к себе. А я ненадолго уйду. Если не вернусь к утру, то полей грядку с ромашками и клумбы возле дома. Всё остальное, что и где есть в доме, ты знаешь. Или я ошибаюсь? — спросил он, направляясь решительно к выходу.

— Конечно, мне всё в этом доме известно. Ведь твой дом для меня — всё равно, что свой.

— Тогда до встречи!

— Николос, всё же не задерживайся.

— Я постараюсь.

— До встречи!

Старец Николос ушёл, а я ещё долго размышлял над нашим разговором, даже не заметил, как опустились сумерки.

Николоса не было ещё несколько дней. Меня это не пугало: что надо было делать в саду, я хорошо знал. Мне же самому многого не надо, я привык обходиться малым. В эти дни я много размышлял. Мне не сиделось на одном месте, но и оставить дом я не мог.

Старец вернулся уставшим, но весёлым. Я знал, что он всё расскажет сам без расспросов, или же промолчит, если мне не надо этого знать. Конечно, и здесь есть любопытные и досужие люди, старающиеся знать всё и везде. Но любой, хоть немного уважающий себя человек, не станет расспрашивать о том, о чём предпочитает умалчивать его собеседник.

— Николай! Я рад, что ты здесь. Я, наверное, задержал тебя своим отсутствием?

— Ты вернулся весёлым, значит твои дела хороши. А что до меня, так я не много потерял. Скорее, приобрёл: было время над чем поразмыслить.

— Если так, что ж, можешь погостить ещё.

— Ты вновь куда-то должен уйти?

— Нет, ты же знаешь, я редко отлучаюсь из дома. А почему ты спросил меня об этом? Ты хочешь уйти?

— Да, и если ты не возражаешь, то сейчас.

— Так скоро? — Николос был удивлён.

— Да.

— Николай, послушай меня, не глупи, побудь лучше со мной или сходи к Учителю.

— О чём ты, старец Николос? Я вполне нормально себя чувствую.

— Я не о твоём теле, а о состоянии души…

— Всё нормально, поверь мне, — перебил я его.

— Нет. Здесь что-то не так. Мне не нравиться аура, исходящая от тебя. Слишком всё взъерошено и очень неспокойно.

— Не удерживай меня, старец. Я обещаю тебе не делать глупостей и вернуться невредимым.

— Куда ты идёшь? — спросил он меня.

— Этого я ещё не знаю сам.

— А к Учителю не зайдёшь?

— Нет, скорее всего, нет…

— Тогда, до встречи, Николай!

— До встречи.

— Если нужна будет помощь, не забывай о нас с Био. Ты слышишь меня?

— Я никогда не сомневался в искренности наших отношений. Пока…

Куда идти? Не знаю. Мною владели ужасные думы и мысли. Всё наслаивалось одно на другое. Я перенёсся на неопределённое расстояние от дома Николоса и просто брёл, не обращая внимания на окружающий меня пейзаж. А должно быть, было очень красиво. Но меня не трогали красоты природы…

Внутренне я знал, что передвигаться подобным образом небезопасно, и всё же я отправился в никуда. Не определив никакой цели, я передвигался. Остановился я неизвестно где. Огляделся и ужаснулся. Куда же я попал? Со всех сторон на меня смотрели горящие глаза, полные злобы и ненависти ко мне. Я осознавал, что ненависть вызвана тем, что я чист, тем, что я — яркий блик среди мрака. Из обгоревшей постройки поднялась и вышла ко мне навстречу груда тряпья, увенчанная шапкой сплетённых и слипшихся волос, из-под которых не было видно черт лица. И всё в округе зашевелилось и потянулось ко мне. Нет! Я больше не хотел попадать в подобный переплёт, на моём пути было достаточно встреч с нечистоплотностью. Внутренний голос прокричал мне: «Опасность! Уходи!» Я понимал, что так нельзя передвигаться, пребывая в полной безвестности о месте нахождения, но куда? Куда? На Землю! Эти мысли удушливой волной захлестнули меня в один миг, в миг, который мог стать роковым. И я метнулся прочь отсюда, ощутив прикосновение к себе непонятного существа. Рывок был резким, но удаляясь, я увидел, что оно упало и с воплем протягивало вверх руку с клоком материи от моего плаща.