Жак Майоль - Человек-дельфин
Гидростатическое давление — враг и помощник ныряльщика. Помощник в одном — наиболее полно использовать запас кислорода. На каждые 10 м погружения давление увеличивается на 1 атм. Поэтому вполне естественна первая реакция непосвященного человека: “Кит не может нырять на глубину двух километров! Это же с ума сойти — двести атмосфер! Его расплющит в лепешку!” Однако он ныряет и плавает на этой глубине, охотится, обменивается щелчками с сородичами, иногда его удается обмануть, и кашалот начинает “разговаривать” с судовым эхолотом, который тоже щелкает, чтобы измерить глубину океана.
В чем же дело? В несжимаемости жидкости, а как известно, мы состоим в основном из воды. Именно поэтому, воздействуя на покровы, гидростатическое давление передается на все системы и органы, оно всепроникающее, исключая некоторые костные полости. Китообразные и другие животные-ныряльщики обладают способностью автоматически поднимать давление изнутри этих несжимаемых костных образований за счет сосудистых сплетений, абсолютно точно передающих динамику изменения внешнего гидростатического давления на стенки костной полости, как и ткани снаружи. Но бывают и у китов баротравмы, это удалось установить при исследовании большой серии черепов дельфинов, собранных в Британском музее. Для “человека-дельфина” тут особых сложностей не предвидится, по крайней мере до глубины 100 м, — выровнять давление в среднем ухе, лобных и других пазухах черепа можно воздухом из легких. Пока во всех случаях погружений и пребывания человека в барокамерах или реальном океане на глубинах до 600 м давление в полостях компенсировалось газом через кровеносную систему и обычное дыхание. Несжимаемые нейтральные жидкости — пока фантазия. Некий предел глубине погружения человека в апноэ дает малая подвижность ребер его грудной клетки, концы которых у китов, как известно, не прикреплены к грудине, кроме нескольких первых. Однако это может стать критичным лишь для глубин более 150–200 м.
Вот примерно круг тех вопросов, которые неизбежны при обсуждении темы “водности” человека. Дело не в скептицизме или отсутствии широты подхода, а в сущности проблемы. Жаль, что автор сводит вопрос к памяти клеток, генов человека о его водном происхождении. Да, действительно жизнь зародилась в океане, да, действительно у современных морских млекопитающих были предки, которые вели наземный или полуназемный-полуводный образ жизни, да, человека и дельфина роднит то, что мы млекопитающие. Все остальное — это поэтическое, образное, метафоричное восприятие автора и ничего больше!
Можно ли, родившись в воде, постоянно плавая в ней, играя, питаясь, обучаясь, стать в одну шеренгу с дельфинами по скорости плавания, глубине и продолжительности ныряния? Увы, нет. В природе человеческого организма заложены довольно широкие функциональные возможности. Их можно развивать, упражняя постоянно, и стать рекордсменом! Это бесспорно, как и то, что меняются методы и приемы тренировок, попадаются выдающиеся личности — все это может обеспечивать рост результата, но только в пределах конструкции или структуры. Один может научиться нырять на 50, а другой на 100 м, но ни тот, ни другой не будут нырять и плавать, как дельфин. Точно так же дельфин не сможет ходить по земле, хотя во время представления они охотно вылетают из воды на пластиковый бортик бассейна. Оттого, что они это делают день за днем, ничего не изменится и у них “не проснется” генетическая память о том, что когда-то у их далекого предка были задние конечности, от которых сейчас в области таза сохранились лишь две маленькие косточки.
Люди плавают и ныряют для удовольствия, для добывания пропитания, однако за двадцать лет количество “людей-дельфинов” типа Жака Майоля вряд ли сильно увеличилось. Как ныряли раньше, кто на 2, кто на 30 м, кто на 30 секунд, кто на 2 минуты, так ныряют и сейчас. Профессиональные ныряльщики тоже не стали более “водными” оттого, что изо дня в день ныряют, ныряют, ныряют!
Оперативное вмешательство для создания “человека-дельфина”? Пока это околонаучная фантастика, гипотезы, реальной возможности сделать жабры или плаценту и сконструировать Ихтиандра нет. Мне кажется, что на данном витке развития идеи подводных “домов”, “деревень” опробованы, дали пищу для размышлений, показали трудности такого освоения океана, и эти вопросы сняты. Автор справедливо замечает, что “большие глубины требуют больших денег”. По-видимому, большие деньги появятся, только когда появятся большие задачи. Кто будет решать большую задачу — человек или робот, покажет будущее. Мне кажется, что как-то спокойнее поручить эту задачу роботу.
Интересная книга, полемическая, спорная, очень авторская! Человек все ближе подходит к критической черте в своих примитивно-хватательных взаимоотношениях с природой, в том числе и с Океаном! Боль за природу Земли, призыв опомниться и начать учиться жить в гармонии с Природой, поскольку человек всего лишь ее часть, — важная сторона книги Жака Майоля!
Пожелаем же “Человеку-дельфину” счастливого плавания!
В. М. Белькович
Примечания
Таблица декомпрессии — график подъема водолаза или аквалангиста с глубины, где на основании расчетов и экспериментов определены скорость подъема, длительность остановок на разных глубинах для предупреждения развития кессонной болезни вследствие выделения в плазме крови пузырьков газов и закупорки ими сосудов.
Синусное давление — имеются в виду полости черепа — лобные пазухи, гайморовы пазухи и другие, заполненные воздухом, которые при погружении на глубину, по мере увеличения гидростатического давления либо непроизвольно, либо специальными усилиями пловца-ныряльщика “продуваются” для выравнивания в них давления в соответствии с окружающим.
Подсознательная связь — многие исследователи, работающие с самыми разными животными, указывают на установление контактов со своими подопечными, основанное на взаимопонимании, без слов и жестов. В ряде случаев проверка показала, что животные способны улавливать тончайшие изменения мимики, движений, интонаций человека и на этой основе менять свое поведение, т. е. реагировать на стимулы, не замеченные не только другим человеком, но и самим дрессировщиком.
Прозвище “рыба” объясняется датой рождения автора: 1 апреля приходится на созвездие Рыб по звездному календарю.
Черна — одна из крупных тропических рыб — групперов, достигающих веса до 200 и более килограммов.
Дыхательный аппарат, называемый автором “замкнутая цепь”, — обычно кислородный дыхательный аппарат, где выдыхаемый воздух после освобождения от углекислоты и избытка водяных паров пополняется новыми порциями кислорода и снова поступает для дыхания подводника. К преимуществам относится прежде всего малошумность: воздух не выделяется наружу, а значит, отсутствует гирлянда воздушных пузырей, что важно для работы с морскими животными.
“Жившее миллионы лет на земле” — здесь и во всех случаях далее автор излишне прямолинейно трактует наземное происхождение дельфинов, поскольку они сами никогда не были сухопутными, а их гипотетические, неизвестные науке, лишь предполагаемые предки могли быть с равным успехом как наземными, так и прибрежными, полуводными существами. Вульгарная трактовка происхождения китообразных, в частности дельфинов, является оригинальной и не опирается на имеющиеся факты.
Наружный носовой проход дельфинов имеет специальную систему мышечных и воздушных клапанов, которые в норме в самых сложных условиях исключают попадание воды в легкие этих животных. Однако во время отлова, когда животные крайне возбуждены и напуганы, бывают случаи, когда они захлебываются, чаще всего запутавшись в сетях, при этом в их легкие попадает уже не капля воды, а большие ее количества.
Сфинктеры — мышцы в основании млечных желез китообразных, предназначенные для произвольного впрыскивания молока в рот детенышу, когда он тычется мордочкой в сосок матери.
Советскими исследователями открыто явление однополушарного сна у дельфинов, что, по-видимому, необходимо для координации плавательных движений, дыхания и контроля за обстановкой. Полный сон, характерный для других млекопитающих, когда спят одновременно оба полушария головного мозга, бывает очень кратковременным у дельфинов.
Возможность задержки дыхания рассматривается современной наукой в ряду многих других адаптации млекопитающих к меняющимся условиям внешней среды, и в особенности в связи с их образом жизни. Функционально гипоксия возможна в различных временных пределах для разных тканей и органов в связи с различной их чувствительностью к повреждающему действию всего комплекса явлений, связанных с отсутствием или нехваткой кислорода. Сведение возможностей функционирования клеток, тканей, органов, организма человека к какой-то клеточной памяти, как это делает автор, может быть отнесено лишь к категории поэзии и метафоры.
