Норберт Классен - Мудрость Толтеков. Карлос Кастанеда и философия дона Хуана
Хотя намерение и понуждает нас к познанию мира, но мы изначально свободны выбирать, какой вид реальности мы хотим воспринимать и как мы эти восприятия будем интерпретировать. В этом знании — наш исходный личный магический подарок. Обычный человек знает только намерение повседневного мира, намерение делания, потому что он не выучил никакого другого. А маг знает также о намерении не-делания, которое делает нас способными воспринимать другой мир, то есть другие аспекты намерения.
Благодаря тому, что маг изучает иной вид восприятия, он имеет по крайней мере две возможности восприятия, а именно: обычное, повседневное восприятие и особое, не-повседневное восприятие. Это удвоение возможностей дает магу определенную меру свободы. Он может отныне в любой момент выбирать, хочет ли он воспринимать мир обычным способом, или он хочет использовать другие функции восприятия, которые позволяют ему по-другому видеть все вещи. У обычного человека нет такой свободы, так как у него есть только одна возможность — обычное восприятие; и все это только потому, что он не научился ничему другому. А свобода означает, что мы можем выбирать по крайней мере из двух различных возможностей.
По этой причине толтеки говорят, что люди являются рабами намерения. Они являются рабами последнего, потому что у них есть только одна-единственная возможность взаимодействия с их миром, которую толтеки называют деланием. Но если человек подключается к иным возможностям восприятия и обхождения с миром — изменяется все. Ла Горда продолжает в вышеприведенной цитате: “Когда мы становимся воинами, намерение превращается в нашего друга. Оно позволяет нам на секунду быть свободными”. 145) Этот момент свободы — конечно, момент переключения на другую функцию восприятия. Но если мы способны воспринимать другие вещи, то при этом изменяется и наша судьба.
Мы видим, что главной предпосылкой нашего освобождения от плохой судьбы является в первую очередь освобождение нашего восприятия. Однако достигнуть этого нелегко, потому что обычное восприятие настолько глубоко укрепилось у большинства людей, что уже не осталось места для новых опытов и новых возможностей. К тому же восприятие обычного мира использует всю энергию осознания, которая находится в распоряжении у среднего человека. Средний человек находится в заколдованном круге: он научился только одному виду наблюдения мира, и это забирает у него все время и к тому же использует всю его энергию. Если бы у него оставалось какое-то количество энергии, он мог бы — точно так же, как маги, — достичь иных форм восприятия и прорвать свой заколдованный круг. Если бы только он имел эту энергию! Но у него ее нет.
У большинства людей даже не хватает энергии на то, чтобы видеть собственные изъяны. Они не понимают, что с самого начала лишены свободы и ведут рабскую жизнь. Это печально, но, к сожалению, истинно. Мой опыт говорит мне, что большинство людей лишь убеждают себя, что они свободны, но не являются таковыми на самом деле. Они в огромной степени зависят от своего мира, от своего восприятия; и есть только один выход из этого кажущегося безвыходным тупика нормальности и прочно укоренившихся привычек — накопление энергии, личной силы.
Такое накопление энергии, является, в сущности, освобождением энергии; освобождение происходит в некотором процессе, называемом толтеками развитием “несгибаемого намерения”. 146) Принцип развития несгибаемого намерения необыкновенно прост, что, однако, не означает, что на практике он легко осуществим; это существенно зависит от способностей человека прилагать постоянные усилия. Весь процесс начинается с какого-нибудь избранного действия, которое должно повторяться на протяжении длительного периода. При постоянном повторении постепенно возникает чувство, которое толтеки и называют несгибаемым намерением. Дон Хуан говорит об этом: “Это — решительность, которую проявляют некоторые люди. Это целеустремленность, свободная от противоречивых желаний и интересов”. 147)
У небольшого количества людей способность к несгибаемому намерению присутствует изначально; эти люди являются, так сказать, прирожденными магами. Но эту способность можно также развить, если, как уже сказано, последовательно повторять определенное действие. Для лучшего понимания приведем только один пример: толтеки развивают, например, свое несгибаемое намерение при постоянных упражнениях в сновидении. Обучение сновидению покоится на самом деле на простом акте постоянного повторения наших усилий. Человек пытается снова и снова посмотреть во сне на свои руки — все равно, считает ли он это упражнение имеющим смысл или нет, и все равно, сколько неудач он на этом пути встретит. Только такой способ поведения, как представляется, приносит успех в обучении сновидению. И даже если человек уже овладел техникой сновидения, постоянное повторение этих усилий, как показывает мой опыт, крайне необходимо. Нужно, так сказать, постоянно обновлять собственное намерение входить в сновидение. Такое постоянное повторение усилий приводит в конце концов к несравненной самодисциплине, которая и оформляется в чувстве несгибаемого намерения. Если вы хотя бы один раз познали это чувство, то можно переносить его на любое понравившееся дело.
Естественно, несгибаемое намерение может быть достигнуто не только через сновидение, потому что буквально все является способным в конечном счете привести нас к этому чувству. Так, толтеки пользуются для развития данного чувства также самыми различными практиками не-делания, принципами Сталкинга и так далее. Единственным условием является то, что соответствующее упражнение должно постоянно повторяться. В этом случае со временем проявляется совершенно особенный энергетический эффект, который можно назвать “освобождением энергии”. Дон Хуан говорит об этом: “Несгибаемое намерение является также избытком силы, которая становится свободной, когда точка сборки фиксируется в иной позиции, чем обычно”. 148)
Эта освобожденная сила или энергия и есть то, что в произведениях Кастанеды определяется как “личная сила”. Целью воина является накопление как можно большего количества этой силы, потому что она и является той энергией, которая делает магов способными к их магическим действиям. В этом смысле несгибаемое намерение тоже является методом магов приводить в движение их точку сборки.
В мире толтекских магов все начинается со следующего акта намерения: воин “намеревается” сдвинуть свою точку сборки и одновременно намеревается овладеть новыми возможностями восприятия, как это происходит, например, в случае сновидения. Все начинается с намерения посмотреть во сне на свои руки. Если результат достигнут, то есть смотрение на руки действительно удается, то воин изучил путь взаимодействия с новым намерением. Он достиг способности, которая подчиняется отныне непосредственно его собственному намерению, его личной силе. И если, например, воин обучается в сновидениях летать, то он, собственно, обучается намерению летать. Когда он однажды познает все чувства и ощущения, связанные с полетом, то ему потребуется только вызвать у себя вновь эти чувства — снова намереваться, — и он уже летит.
Этот же принцип действует и в обычном мире и касается любого практического акта обучения. Но в обычном мире мы изучаем только различные намерения делания, и они уже стали столь привычны для нас, что мы не замечаем самой сущности акта обучения. При делании мы находимся в постоянном заблуждении, будто самым существенным являются цели нашего делания. В действительности же трудность состоит совсем не в уверенности в целесообразности любого избранного делания, а в изучении отдельных шагов, которые имеют минимальное отношение к конечным целям.
Это обстоятельство лучше всего пояснить примером: возьмем, скажем, обучение езде на велосипеде. Целью такого делания является более быстрое и без особых усилий передвижение от одного места к другому. Однако данная цель не играет при обучении практической способности ездить на велосипеде совершенно никакой роли, в лучшем случае, она служит шпорами для людей в их усилиях в процессе обучения. Собственно же обучение езде на велосипеде заключено в обучении на практике поддерживать равновесие, которое мы здесь используем новым способом. В контексте толтекского учения маг бы сказал, что надо научиться намереваться иметь это новое состояние равновесия. Но если однажды познали намерение этого равновесия, то надо только вспомнить все связанные с этим чувства — и уже все функционирует. Отсюда видно, сколь малую роль в обучении играют цели, потому что наш пример действует, в принципе, для каждого практического делания, для каждой способности, которой мы обучаемся. Однако мы все слишком легко забываем об этом, потому что цели, которые, в сущности, являются делом разума, а не практики, имеют столь высокую ценность в нашем мироописании. Толтеки хорошо знают об этом ослеплении людей и сокращают акт обучения до того, чем он на самом деле является: делом намерения, делом личной силы.
