Лобсанг Рампа - Книга-2: Доктор из Лхасы
Однако вскоре я был разбужен громкими криками и грубыми ударами. Японские солдаты стояли в комнате. Подталкивая штыками, они стянули меня с кровати. Оказалось, что мои так называемые друзья после всех изъявлений симпатии дождались, пока я усну, а затем сообщили японцам, что у них в доме скрывается беглец из тюрьмы. Те не теряли времени и сразу же пришли с конвоем, чтобы забрать меня обратно в лагерь. Прежде чем меня увели, я успел спросить у западных людей, почему они так предательски поступили со мной. Их ответ прояснил суть дела.
– Ты нам не чета. Мы заботимся только о своих людях. Если бы японцы узнали, что мы тебя укрыли, тень пала бы на всех людей Запада.
В лагере меня не ожидало ничего хорошего. На несколько часов меня подвесили на дереве за два больших пальца рук, связанных вместе. Затем перед лицом заключенных были устроены показательные пытки. Начальник тюрьмы сказал:
– Этот пленный постоянно убегает. Тем самым он доставляет нам лишние хлопоты.
Затем он вынес мне приговор. Меня свалили на землю. Мне под ноги были положены колодки, так что ноги оказались приподнятыми над землей. На каждой из моих ног японский солдат прыгал до тех пор, пока кость не ломалась. От боли я потерял сознание. Когда я снова пришел в себя, оказалось, что я лежу в холодной, сырой камере, в которой полно крыс.
Я знал, что если не смогу явиться на утреннюю поверку, меня прикончат. Мои друг-заключенный раздобыл мне несколько бамбуковых палочек, с помощью которых я укрепил сломанные кости. Еще две палки я использовал в качестве костылей, а третья послужила мне чем-то вроде дополнительной ноги для поддержания равновесия. Благодаря этим приспособлениям я побывал на утренней поверке и тем самым избежал смерти. Мне могли распороть живот, меня могли повесить, заколоть штыком или прикончить как-нибудь по-другому, ведь японцы проявляли оригинальность в подобных случаях.
Скоро мои раны зарубцевались, а кости в ногах срослись – хотя и не так хорошо, как можно было ожидать, если бы их соединил вместе другой человек. В один прекрасный день комендант послал за иной и объявил, что меня перевезут дальше в глубь страны в лагерь для женщин, где я буду лечить больных. Таким образом, я снова отправлялся в путь. На этот раз меня сопровождали несколько охранников, хотя я был единственным перевозимым заключенным. Когда пришло время трогаться, мне приказали залезть в кузов, где меня, как собаку, приковали цепью к борту. После семидневного переезда мы наконец прибыли в лагерь, и тогда меня расковали и повели к коменданту.
Здесь не было никакого медицинского оборудования, никаких лекарств. Все инструменты мы делали из консервных банок, края которых затачивались о камень, бамбуковых палочек и ниток, вытянутых из одежды. У некоторых женщин одежда была такой, что не годилась даже на нитки. Все операции проводились без наркоза, а раны зашивались проваренными нитками. Часто вечером приходили японцы и выстраивали всех женщин в один ряд. Затем они выбирали тех из них, которые им больше всего нравились, и уводили их с собой на ночь для развлечения офицеров и их гостей. Утром эти женщины возвращались, уныло потупив взгляд, и мне как тюремному врачу приходилось выхаживать их.
ГЛАВА 10
НАУКА ДЫШАТЬ
Японские солдаты снова были не в духе. Офицеры тоже ходили, сердито поглядывая на заключенных, и раздавали пинки всем, кто попадался под руку. Уныние не покидало нас, когда мы думали о том, что нам предстоит пережить еще один нелегкий день. В этот день нам могут не дать поесть, будут грубо обращаться и заставлять выполнять бессмысленную работу. Несколько часов прошло с тех пор, как во двор лагеря на полном ходу, поднимая облака пыли, ворвалась большая американская машина с очередной комиссией. Она остановилась, так громко взвизгнув тормозами, что если бы ее конструкторы услышали этот звук, им бы наверняка сделалось дурно. По всему лагерю засуетились часовые и надсмотрщики. На ходу застегивая свои потертые гимнастерки, они бежали, чтобы занять свои места. Охранники бросились на свой пост у входа в лагерь, хватая на ходу какие-то вещи, чтобы создать у приехавших впечатление, что они выскочили за чем-то на минутку.
Так состоялся неожиданный визит одного из главных генералов провинции. Очевидно, ему удалось застать местное начальство врасплох. Дело в том что всего лишь два дня назад состоялась предыдущая проверка лагеря, и теперь никто не мог предположить, что вот так стремительно нагрянет новая. Иногда казалось, что инспекция специально приезжала в этот женский лагерь, когда хотела устроить вечеринку. В таких случаях они выстраивали женщин в одну шеренгу, осматривали их, а затем выбирали тех, которые им понравились. Потом их уводили под конвоем, и вскоре из дома до нас доносились крики.
Однако в этот раз проверка была настоящей. Нас посетил высокопоставленный генерал, недавно прибывший из Японии специально для того, чтобы проконтролировать состояние лагерей. Позже мы узнали, что по результатам проверки некоторых офицеров понизили в должности, и впоследствии своей жестокостью они пытались отомстить нам за это.
В конце концов все солдаты лагеря построились в одну шеренгу, готовые к осмотру. Они много суетились и, перебегал с места на место, поднимали целые облака пыли. Мы с интересом наблюдали за ними из-за колючей проволоки, потому что на этот раз проверяли их, а не нас. Они долго стояли неподвижно, и на их лицах можно было прочесть напряженное ожидание чего-то очень неприятного. Наблюдая за всем происходящим во дворе, мы заметили, что возле склада проверяют наличие оружия. Затем из машины вышел генерал и важно прошелся вдоль строя. Его длинный самурайский меч волочился за ним по земле. Лицо генерала было искажено гневом, потому что его заставили так долго ждать в машине. Его адъютанты нервничали и делали неловкие движения, приплясывая вокруг него. Генерал медленно прошелся вдоль строя, указывая на тех, кто, по его мнению, выглядел неприлично. В этот день все ему казалось не таким как нужно. События принимали плохой оборот.
Низкорослые «Сыновья Неба» выглядели очень жалко. В спешке некоторые из них не нашли своих ружей и поэтому ухватили первое, что попалось под руку. Они полностью потеряли голову. Их единственным стремлением было показать, что они действительно что-то делали, а не просто слонялись и теряли время. Генерал двигался вдоль строя, а затем неожиданно остановился и гневно вскрикнул. Один солдат вместо ружья держал черпак ассенизатора с жестяной емкостью на конце. Совсем недавно один из заключенных использовал этот черпак для очистки лагерного туалета.
Генерал посмотрел на солдата, потом на черпак, а затем поднял глаза вверх для того, чтобы посмотреть на жестянку на конце шеста. Он все больше и больше приходил в ярость. Некоторое время от злости он ничего не мог сказать. До этого он уже дал несколько пощечин тем солдатам, которые были плохо одеты. Но сейчас при виде этого черпака он стал просто невменяем. Когда к нему вернулась способность двигаться, он подпрыгнул от ярости и оглянулся в поисках какого-нибудь предмета, чтобы ударить им солдата. И тут он понял, что ему делать. Он заметил у земли конец своего меча, отстегнул его вместе с ножнами и изо всей силы ударил беднягу по лицу этим красивым оружием. Несчастный солдат упал на колени, а затем повалился на землю. У него из носа и из ушей потекла кровь. Генерал презрительно пнул его и кивнул своим адъютантам. Те взяли несчастного за ноги и поволокли прочь. Голова солдата продолжала подскакивать на камнях до тех пор, пока они не скрылись из виду. В нашем лагере этого солдата больше никто не видел.
Для этой инспекции все было не так. Генерал я сопровождающие его офицеры находили изъяны везде. То и дело что-то заставляло их багроветь от злости. Они осмотрели все один раз, а затем начали осмотр сначала, по второму кругу. Ничего подобного мы никогда не видели. Однако в одном отношении эта проверка была хороша. Генерал был так раздражен нерадивостью служащих тюрьмы, что забыл осмотреть заключенных. В конце концов все офицеры ушли в дом, и оттуда еще некоторое время доносились крики. Прозвучало даже несколько выстрелов. Затем гости вышли из здания, сели в машины и укатили прочь. Солдатам дали команду разойтись, и они разбрелись кто куда, еще не опомнившись от страха.
Таким образом, японские солдаты были не в духе. Они избили женщину-датчанку только за то, что она была выше ростом, чем они, и поэтому рядом с ней они чувствовали себя ущемленными. Они кричали, что она выше, чем японский солдат, и с ее стороны это оскорбление Императора! Ее сшибли с ног ударом приклада и стали пинать ногами. При этом ей повредили внутренности и разбили до крови лицо. Затем ей приказали в течение часа или двух до заката оставаться возле главного входа в дом надсмотрщиков. Она должна была стоять на коленях перед дверью, истекая кровью.
