Джеймс Редфилд - Десятое пророчество
— Надо идти на северо-запад, к водопадам, — сказал я.
Кэртис движением головы указал на север, и тихо, насколько возможно бесшумно мы двинулись в этом направлении. Мы перешли вброд реку и направились к каньону.
Кэртис, время от времени, останавливался и маскировал наши следы. Во время остановок с юго-востока до нас доносился низкий рокот моторов.
Ещё через милю мы в лунном свете различили вздымающиеся вдали стены каньона. У самого входа в него нам нужно было перейти ручей, и вдруг Кэртис отскочил назад, заметив около дерева слева чей-то силуэт. Человек вскрикнул, рванулся в сторону и, потеряв равновесие, чуть не упал в воду.
— Майя! — воскликнул я, узнавая. Кэртис, оправившись от внезапного испуга, бросился к ней и вытащил на берег. Майя порывисто обняла его, потом меня.
— Не знаю, почему я бросилась бежать. Я была в панике, а единственной мыслью было: скорее к водопадам, о которых вы мне говорили. Я только молилась, чтобы кому-нибудь из вас тоже удалось уйти.
Прислонившись к большому дереву, она перевела дух, потом спросила:
— Что произошло, когда этот охранник начал стрелять? Почему пули не попали в меня? Я видела какой-то странный свет…
Мы с Кэртисом переглянулись.
— Не знаю, — ответил я.
— Он как будто успокоил меня, — продолжала Майя. — Я никогда не испытывала ничего подобного…
Мы молча смотрели друг на друга. И вдруг, в этой тишине я отчётливо расслышал шаги.
— Погодите, — шепнул я остальным, — там кто-то есть.
Мы присели, пригнулись и стали ждать. Прошло минут десять. Потом, из-за деревьев впереди нас появилась Чарлин.
— Слава Богу, я нашла вас, — выдохнула она, опускаясь на колени. — Как вам удалось?..
— Мы бросились бежать, когда рухнуло дерево, — ответил я.
— Я подумала, что, может быть, вы направитесь к водопадам, и сама пошла в ту же сторону, хотя не знаю, сумела ли бы я найти их в темноте, — Чарлин указала на водопады.
Майя жестом позвала нас, и мы все вышли на поляну у входа в каньон, через которую протекал впадавший в него ручей. Лунный свет ярко озарял траву и камни по обоим берегам.
— Может быть, у нас ещё есть шанс, — сказала Майя, движением руки приглашая всех сесть лицом друг к другу.
— Что мы будем делать? — спросил Кэртис. — Долго оставаться тут нельзя. Они могут прийти сюда.
Я взглянул на Майю с мыслью о том, что нам следовало бы отправиться к водопадам, но она показалась мне до такой степени заряженной энергией, что я только спросил:
— Как вы думаете, почему у нас не получилось?
— Не знаю, возможно, нас слишком мало. Вы же говорили, что должно быть семеро. Или, может быть, Страх чересчур силён.
Чарлин подалась вперёд:
— Я думаю, нам нужно вспомнить, какого уровня энергии мы достигли в пещере. Мы должны снова выйти на него.
В течение нескольких минут все старались сосредоточиться. Наконец, Майя сказала:
— Мы должны передавать друг другу энергию, искать высшее выражение каждого.
Сделав несколько глубоких вдохов, я снова всмотрелся в лица остальных. Постепенно они становились всё более прекрасными, начинали светиться, и я уже мог уловить истинное сияние их душ.
Окружавшие нас камни, деревья, кусты озарились так ярко, как будто луна вдруг засветила вдвое сильнее. Меня окатила уже знакомая волна любви, радости, счастья, и я оглянулся, зная, что увижу за спиной мерцающие фигуры моего сонма душ.
Мгновенно мое знание расширилось, выросло, и я понял, что позади каждого из моих друзей также находятся их сонмы, хотя их ещё и не видно.
Майя перехватила мой взгляд. Она смотрела на меня, совершенно открывшись навстречу, не тая ничего, и мне показалось, что я вижу на её лице отсвет её Видения рождения.
Она знала, кто она такая, и другие также могли видеть это. Её миссия была ясна; её прошлое явилось наилучшей подготовкой к выполнению этой миссии.
— Ощутите, что все атомы вашего тела вибрируют на более высоком уровне, — сказала она.
Я взглянул на Чарлин и увидел в её лице ту же ясность, тот же свет. Она представляла носителей информации, познающих и передающих жизненные истины, выражаемые каждым человеком или группой.
— Вы понимаете, что происходит? — спросила Чарлин. — Мы видим друг друга такими, какие мы есть на самом деле, на нашем высшем уровне, без эмоциональной проекции прежних страхов.
— Да, я понимаю, — отозвался Кэртис, вновь исполненный энергии и уверенности в себе.
В течение нескольких минут все молчали. Я закрыл глаза; энергия продолжала нарастать.
— Посмотрите-ка! — вдруг сказала Чарлин, указывая на сонмы душ, окружавшие нас.
Каждый из сонмов начинал сливаться с другими — так же, как мы видели в пещере. Я взглянул на Чарлин, потом на Кэртиса, потом на Майю. Теперь я видел на их лицах ещё более полное выражение того, кем они являлись, как участники долгого развития человеческой цивилизации.
— Вот оно! — воскликнул я. — Мы выходим на новый уровень — наблюдаем более полное Видение человеческой истории.
Перед нами огромной голограммой развернулся обзор истории — с самого начала и до того, что, по-видимому, было её отдаленным концом.
Настроившись, чтобы чётко видеть, я понял, что это изображение имеет много общего с тем, которое я созерцал раньше вместе со своим сонмом душ, — только теперь всё начиналось гораздо раньше, с рождения самой Вселенной.
Мы увидели, как зародилась первичная материя, как она существовала в виде звёзд, которые жили и умирали, извергая из себя огромное число разнообразных элементов, из которых, в конце концов, и образовалась Земля.
Эти элементы, в свою очередь, объединялись в тогдашней окружающей среде во всё более сложные вещества — и вот, наконец, возникла органическая жизнь, которая тоже двинулась вперёд, ко всё большей организованности и знанию, как будто, следуя единому всеобщему плану.
Многоклеточные организмы развились в рыб, рыбы — в земноводных, те эволюционировали в пресмыкающихся и птиц, а далее — в млекопитающих.
Перед нами открылась чёткая картина послежизненного измерения, и я понял, что частица каждой из находящихся там душ, в действительности являющихся частью человечества, пережила весь этот долгий, медленный процесс эволюции.
Мы плавали, будучи рыбами, ползали по земле, как земноводные, боролись за выживание в качестве пресмыкающихся, птиц, млекопитающих — и так, шаг за шагом, пока, наконец, не обрели человеческий вид, и всё это — в соответствии с планом.
Мы знали, что волна за волной, поколение за поколением будем рождаться, приходить в физическое измерение, и, независимо от того, сколько времени на это потребуется, мы будем стремиться к пробуждению, объединению, развитию и, в конечном счёте, к установлению на Земле той же самой духовной культуры, которая существует в Афтерлайфе.
Конечно, этот путь будет труден и извилист. Впервые интуитивно ощутив потребность пробудиться, мы ощутим также Страх перед одиночеством, разделением.
Но всё же, мы больше не погрузимся в сон — мы будем бороться со Страхом, полагаясь на неясное интуитивное знание того, что мы не одни, что мы — духовные существа, находящиеся на планете с духовной целью.
И, подчиняясь стремлению к эволюции, мы все вместе придём к этапу более многочисленных, более сложных социальных группировок, образуем множество профессиональных групп, преодолеем потребность наносить поражения и завоёвывать друг друга и, в конечном итоге, осуществим демократический процесс, посредством которого, новые идеи будут распространяться от одного к другому всё шире, и, синтезируясь, развиваться, складываясь во всё более всеобъемлющие истины.
И постепенно мы ощутим духовную опору, дающую чувство уверенности и надёжности, внутри самих себя, пройдя от выражения Божественного в виде богов, царящих в природе, через его выражение в виде единого Бога Отца, находящегося вне нас, к конечному его выражению — Духу Святому внутри нас.
Будут сначала интуитивно восприняты, затем, записаны священные книги, содержащие символическое выражение наших отношений и нашего будущего с этим единым божеством.
Провидцы и Востока и Запада разъяснят, что этот Святой Дух присутствует всегда и везде, что он всегда открыт для каждого и ожидает лишь, когда мы обретём способность раскаяться, открыться, ликвидировать блоки, препятствующие полному общению.
Мы знали, что, через какое-то время, наше стремление к объединению и общению расширится до того, что мы ощутим некую особую общность, более глубокую связь с теми, кто проживает в определённом географическом регионе планеты, и в человеческом мире начнут крепнуть политические образования — национальные государства, каждое из которых будет иметь на всё свою особую точку зрения.
