Аркадий Вяткин - 50 великих книг о пути к истине
Одной из главных целей общества Циолковский полагал «разведение» более совершенных пород людей, т. е. гениев. Это является наивной идеей, поскольку генетическое наследование таланта и гениальности в настоящее время наукой не подтверждается. В то же время он считал, что разум – это проявление природы, следовательно, вмешательство разума – это вмешательство природы в свою же природу и поэтому оно не может порицаться. Он отнюдь не думал, что всякое развитие жизни требует только лишь благоговейного созерцания и непротивления и всегда был противником идеи пассивности человека в отказе от исправления так называемых «ошибок природы», а поэтому Циолковского в наши дни иногда сравнивают с Мичуриным…
Вследствие этих и некоторых других «неудобных» мыслей Циолковского пытались обвинить в фашизме, который тогда в тридцатые годы все более активно поднимал голову. Эти обвинения в рудиментарном виде встречаются и в наши дни, однако корить Циолковского за мизантропию исходя из всего, что он написал и что он сделал, просто некорректно…
Мысли об исключительности науки, так называемый сциентизм, в виде своеобразного преклонения перед ней у Циолковского всегда стояли на первом месте. Однако время показало отсутствие безукоризненных теорий в принципе. Более того, осторожное и скептическое отношение к научно-техническому прогрессу в наши дни стало обычным делом. Современная наука по большей части подобна пресловутому «дусту» (ДДТ), а не «манне небесной», где экологические издержки и побочные эффекты оказываются тем сильнее, чем значительней вмешательство человека в природу.
Не отрицая необходимости науки как таковой, следует добавить, что не наука, а только лишь космическая мораль или нравственность должна сделаться руководящей силой для дальнейшего развития человека с превращением его в «звездного» или «лучистого».
Роль науки и соответствующих технологий – только инструментальная или служебная, ибо, оказавшись у руля, она поведет себя крайне опасно и неизбежно приведет к кризису…
В заключение укажем, что Циолковский был весьма противоречивым и неоднозначным в своих размышлениях, а поэтому выстроить их в какую-то стройную систему не представляется возможным. В некоторых работах он как бы возражал самому себе, в других – делал преждевременные и весьма рискованные умозаключения, в третьих говорил о вещах и процессах настолько смутно, что даже он сам не смог бы сделать из этого какие-либо выводы…
Страдает лексика, страдает словарный запас, весьма невыразительны обороты речи, и это особенно заметно в его научно-фантастических произведениях, которые даже трудно сравнить по литературности с повестями других его современников – Алексея Толстого и Александра Беляева. Однако все его труды по освоению космоса тем и примечательны, что они отличаются не художественным дарованием, а только лишь научной проницательностью, которая была практически реализована только через много лет…
Что же касается его философских прожектов, зачастую имеющих утопический характер, то их воплощение если и случится, то очень и очень нескоро. Однако уже сейчас его теоретические размышления тревожат, будят и побуждают к исследованиям армию эниологов различных направлений…
Опередив свое время, Циолковский прожил всю жизнь в нищете, с клеймом чудака и безумца, и лишь в конце жизни получил признание, опять-таки обусловленное политическими мотивами, ибо по-настоящему космическая эра была начата только через 20 лет после его смерти, запуском первого искусственного спутника и в особенности полетом Гагарина в 1961 году. Что же касается его философских работ и прозрений, то они по достоинству не оценены и поныне.
30. Эрик Ян Гануссен – «придворный» прорицатель Гитлера
– Вам необходимо, мой фюрер, – говорит Оскар, – сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Притом, – смелым, доверительным тоном продолжает он, – часть вашего сердца принадлежит волкам. Верно я говорю? – спрашивает он, смотря прямо в лицо фюреру; это звучит боязливо и торжествующе.
– Да, милый Лаутензак, – задумчиво подтвердил Гитлер. – Вы правы. Моя борьба – это вечное хождение по узкой тропе, где справа и слева зияет бездна. – И, глядя вдаль необычно затуманенным взором, тихо продолжал: – Пожалуй, вы правы даже насчет волков. Пожалуй, часть моего сердца принадлежит волкам.
Опасные вопросы были затронуты Оскаром. Но он уже не мог не продолжать. Мысли и желания шли волнами от Гитлера к Оскару. Оскар знал, что фюрер ждет совета, и знал какого.
Он осторожно начал:
– Не слушайтесь, мой фюрер, слишком ретивых друзей и не принимайте решений, для которых еще не пришло время. Подождите, пока заговорит ваш внутренний голос.
Лион Фейхтвангер. «Братья Лаутензак»Трудно найти правителя страны, который бы пренебрег пророчествами в свой адрес. Предсказатели «хороших» судеб были приближены к царям и монархам уже в глубокой древности. Они входят в кабинеты многих глав государств и в наши дни. Для Адольфа Гитлера дилеммы верить или не верить астрологам и ясновидцам не существовало. Он не только истово полагался на свою судьбу, но и считал, будто ясновидцы способны активно изменять грядущее посредством своих предсказаний. Именно поэтому прорицатели с неугодными ему пророчествами заканчивали свои дни в концлагере, либо уничтожались иным путем. Исключением не стал и Эрик Ян Гануссен, полная разнообразных авантюр жизнь которого является ярчайшим тому примером.
Будущий провидец вырос в бедной еврейской семье, получив при рождении имя Хершманн-Хаим. Как потом он написал в своей биографии, дар предсказания у него впервые проявился в возрасте трех лет. Именно тогда по непонятной ему самому тревоге он вбежал в дом аптекаря, разбудив свою подружку, хозяйскую дочь, с которой он немедленно спрятался на ближайшем кладбище. После этого в доме аптекаря раздался взрыв…
В 13 лет не выдержав нищеты и придирок мачехи, у которой кроме него было еще двое своих детей, он убежал из дома, прибившись к гастролирующему здесь цирку, с которым объездил всю Европу. Полуголодная жизнь и антисемитские издевательства окружающих наложили отпечаток на личность юного Хершманна-Хаима, послужив основой для изменения его характера и всей его дальнейшей судьбы. В тот период, трудясь ассистентом у какого-то фокусника, выдающего себя за ясновидящего, он изучил все его трюки, которые затем не без успеха использовал в своей работе. За всю свою деятельность в качестве мальчика на побегушках он перепробовал самые разные профессии: был клоуном, наездником, акробатом и даже пытался петь. Из всего этого он извлек лишь один урок: зрители любят, когда их дурачат и легко западают на самые примитивные фокусы, а поэтому он всегда использовал это нехитрое умение наряду с действительным ясновидением, когда у него что-то не получалось и когда была реальная возможность заработать больше.
С началом Первой мировой войны Хершманн-Хаим был призван в армию и как рядовой пехотного полка был отправлен на Восточный фронт. Как-то на бесплатном сеансе телепатии, устроенном им для развлечения сослуживцев, он предсказал своему командиру, что у того родился сын. И, действительно, вскоре командир получил из дома письмо, где все это подтверждалось. Обрадованный начальник повысил новоявленного провидца в воинском звании и вручил ему денежную премию, которой Хершманн-Хаим поделился с военным цензором, вскрывавшим по долгу службы всю приходящую почту. Именно он и рассказал ему о прибавлении потомства в семье командира.
Весной 1918 года Хершманн-Хаим не без помощи того же командира роты демобилизовался и, пользуясь прежними связями, заключил контракт с одним из самых больших концертных залов Вены, где он выступал в качестве телепата. С этих пор он и стал называться Эриком Яном Гануссеном, ясновидящим из Дании, что позволило ему не только избавиться от националистических нападок, но и открыло дорогу в фашистскую партию. Изворотливый Ганнусен очень быстро знакомится с целым рядом фашистских бонз и даже становится приятелем подручного Гимлера – Гейдриха, что, по сути, и открыло ему прямой путь наверх. Уже в 20-е годы после ряда предсказаний Гануссен дает уроки ораторского мастерства самому Гитлеру, который тогда еще не имел такой власти. С этого времени в газетах стали появляться «научные» предсказания Гануссена о грядущем величии Гитлера, что, разумеется, не могло пройти незамеченным и для самого фюрера.
Однако после ряда скандальных авантюр Гануссен вынужден был скрываться от австрийского правосудия в Берлине, но вскоре и там оказывается перед судом. Ему реально грозит тюремный срок за шарлатанство. Судьи уже были готовы вынести вердикт, что никакой он не ясновидящий, а обыкновенный мошенник, как Гануссен вдруг начинает раскачиваться из стороны в сторону и терять сознание. Битком набитый зал суда замирает в ожидании. Замогильным голосом Гануссен, не открывая глаз, сообщает, что сейчас на вокзале находится человек, в чемодане которого находится украденный им миллион долларов. Полиция немедленно отыскивает и задерживает указанного грабителя. Подарком Гануссену явился шквал аплодисментов зала и его освобождение из-под стражи прямо в зале суда.
