Кристин Барнетт - Искра Божья, или Как воспитать гения
Майкл и я вместе продолжали ставить на первое место детские впечатления наших сыновей. Нам очень хотелось, чтобы у них остались воспоминания детства, которые им будет приятно хранить всю взрослую жизнь, и традиции, пусть не глобального масштаба, которые они смогут передать своим детям. Например, мы очень любили ездить на рыбалку на озеро, совсем как я, когда была маленькой. Мы ловили лягушек (на самом деле ловила их я, а мальчишки только корчились, как будто их тошнит). Мы играли в пятнашки с помощью лазерной указки и плавали в бассейне, принадлежащем общине. Я запланировала грандиозную эпопею с пасхальными яйцами и настоящими кроликами, самостоятельно приготовленным шоколадом и сотнями вручную разрисованных яиц. Мы всегда брали с собой испеченное нами печенье, когда отправлялись на пикник в Холкомбскую обсерваторию и готовили все это вместе у нас на заднем дворе. Еще одним моментом их детства было ожидание Джейка, спорт также был важным моментом здорового детства.
Впервые у меня возникла идея создать спортивную группу для детей-аутистов, когда Джейку было два года. В то время дети его возраста посещали занятия по ритмике и танцам, и, хотя он все еще был глубоко спрятан в своем собственном мире, я отвела его однажды на пробное занятие в один из спортзалов для малышей. Мне казалось, что ему могут понравиться гигантские надувные виниловые тоннели, мягкие лестницы и обитые подушками полосы препятствий. Ему там понравилось, но совсем не хотелось садиться в кружок в начале и конце занятий и петь песни. Мы только недавно начали занятия в «Литтл лайт», и Джейк еще не знал, что есть моменты, когда все садятся в кружок, и продолжал бродить по залу, подошел к большому надувному мячу, лежащему в углу. Нельзя сказать, что он нарушил дисциплину, тем не менее, как только детям разрешили встать, он присоединился к группе.
Пока Джейк прыгал на батуте, я разговорилась с мальчиком постарше, лет шести-семи, он вместе с мамой ждал свою маленькую сестренку, которая занималась в группе. На нем был красивый костюм каратиста, а когда я сказала ему об этом, он с гордостью выпятил грудь, как бы невзначай показывая желтый пояс на талии. К концу занятия Джейк уже совсем освоился и получал колоссальное удовольствие. Я тоже была рада тому, что он там многому научился. Тем не менее, когда я сказала инструктору, что мы хотели бы записаться, он отказал под тем предлогом, что Джейк еще не готов к такого рода занятиям.
— Раз он не может делать то, что делают все ребята в группе, значит, ему еще рано, — сказал тренер.
Возможно, это прозвучит несколько наивно, но именно тогда я впервые осознала, что диагноз аутизм означает, что Джейк не сможет заниматься спортом. Вероятно, это не потрясло бы меня настолько сильно, если бы я не встретила там того маленького мальчика-каратиста, но когда я, крепко держа Джейка за руку, шла к машине, мне было очень обидно. Неужели мой сын никогда не узнает, как это здорово — кричать во все горло «Гооооллл!» или обойти мальчишку, который уже почти достиг финиша? Неужели он никогда не узнает, что чувствуешь, когда загоняешь мяч в дом за секунды до окончания игры? Его диагноз означал, что Джейк никогда не сможет забить гол или то, что на его футбольной форме никогда не будет травяных пятен?
Пятью годами позже страхи, которые я испытала тогда, садясь с Джейком в машину, все еще не оставляли меня. К тому времени Джейк уже успешно учился в обычной общеобразовательной школе, у него было много друзей в школе и во дворе, но обычный спорт все еще оставался за пределами его возможностей, как и для многих детей, страдающих аутизмом. Физкультура была единственным предметом, с которым он не мог справиться. Когда они играли в вышибалы, Джейк всегда был легкой добычей, и он часто обижался, считая, что одноклассники несправедливы к нему.
Сама мысль, что Джейк согласится принять участие в какой-нибудь командной игре вместе со своими сверстниками, была абсурдной. Даже ребята младшего возраста (а очень часто и их родители) всегда хотят победить. Они могут быть жестоки по отношению к тому, кто неуклюже передает мяч или забывает, в какую сторону нужно бежать, — особенно это касается детей-аутистов, у которых наблюдается отставание в физическом развитии или имеются проблемы со слухом.
Из рассказов родителей я знала, что неудачный опыт Джейка в области спорта не был чем-то необычным. Но все, что делает спорт таким трудным для детей-аутистов, и есть то, почему он так для них важен. Спорт — это возможность дать детям-аутистам шанс узнать, что такое игра. Забить (или пропустить) гол, поймать летящий мяч — вот те детские впечатления, которые я так хотела бы, чтобы Джейк испытал. Я не думала о возможности заняться спортом, пока Рейчел не задала мне вопрос о том, какую программу я хотела бы разработать. Ничто теперь уже не могло меня остановить.
Шанс вступить в игру
В 2005 году с помощью Рейчел я решила начать спортивную программу для детей, страдающих аутизмом. Но наш план создания молодежного спорта для аутистов почти не двигался с места, потому что я никак не могла найти подходящее место для проведения занятий. Мы не могли заниматься спортом в гараже, где располагался детский центр, поскольку там едва хватало места для пяти ребятишек с родителями, а наш двор был слишком мал. Тогда я открыла телефонную книгу на букву «А» и начала обзванивать каждую церковь и муниципалитет в радиусе семидесяти километров, чтобы узнать, нет ли у них подходящего места, которое можно было бы арендовать.
Все телефонные разговоры проходили примерно по одной и той же схеме. О да, у них есть место. Конечно, они хотели бы сдать его в аренду по субботам в первой половине дня. Но как только звучало слово «аутизм», человек на другом конце линии говорил:
— Извините, я не понял, что речь идет о детях-инвалидах. У нас нет соответствующего страхования ответственности.
Или:
— Мне нужно будет обсудить это с нашим советом директоров.
Я обычно оставляла свои координаты и номер телефона, но никто не позвонил мне ни разу.
Нам не нужны были специальные подъезды для инвалидных колясок, и страховка нам нужна была не более серьезная, чем для встреч анонимных алкоголиков или для урока фортепиано для меня и мамы другого ребенка. Уверена, звони я от имени группы девочек-скаутов, нам не понадобилось бы согласие совета директоров. Но что я могла сделать?
Я уже почти отчаялась что-нибудь найти, когда совершенно неожиданно мне прислали рекламный проспект, где сообщалось о весеннем фестивале, который должен был состояться в близлежащей церкви. Там собирались организовать игры на свежем воздухе, поставить надувной замок, и я подумала, что раз у них достаточно места, чтобы все это разместить, то наверняка есть место и для спортивных занятий. Затаив дыхание, я набрала номер и сделала еще одну попытку.
— Привет, мне нужно место для организации спортивных занятий для группы детей, страдающих аутизмом. Вы не могли бы сдать в аренду некоторую площадь?
После многих месяцев, на протяжении которых мне отвечали «нет», я даже не поверила своим ушам, когда управляющий ответил мне «да». Когда подъехала к автостоянке, я не могла поверить своим глазам. Если бы я составила список того, что хотела бы увидеть и что мне нужно было бы для занятий спортом с детьми, то церковь Нортвью «Кристиан лайф» («Христианская жизнь») соответствовала бы всем даже самым строгим требованиям. За огромным современным зданием церкви располагалась низкая пристройка с двумя комнатами, в одной из которых находилась простейшая кухня и пара диванчиков, где родители и дети помладше могли бы отдыхать, а комната побольше могла бы служить спортзалом для занятий группы. Снаружи можно было плавно спуститься к футбольной площадке, площадке для игры в бейсбол, также там находились и две площадки для игры в баскетбол. Но самое замечательное — там везде была посажена трава. Здесь ребенок мог лежать на спине и выдувать звуки через травинку или выискивать облака в форме животных. Над баскетбольной площадкой кружились бабочки, было достаточно места, чтобы бежать куда глаза глядят, а над головой ничего, кроме прекрасного синего неба Индианы. Это было само совершенство.
В ту весну церковь разрешила нам приезжать только один раз в месяц. Согласно моему плану, мы каждый раз занимались новым видом спорта, корректируя его в соответствии с возможностями детей-аутистов. В течение недели я закупала все, что могло нам понадобиться для занятий именно этим видом спорта. Когда будильник звонил в 4 часа утра в субботу, мы быстро собирались и выезжали. Я загружала вагончик всем, что нам могло потребоваться в течение дня, и мы ехали в Нортвью, где встречались с Рейчел, которая помогала обустроить комнаты. Около девяти часов приезжали дети, и мы оставались там, пока не угасал дневной свет. Так же как и на занятиях в «Литтл лайт», родители должны были оставаться с детьми. «Молодежный спорт против аутизма» не позволял оставлять детей (большинство ребят не были достаточно самостоятельными), и няньки не смогли бы заменить родительский присмотр. В любом случае эти занятия были рассчитаны на всю семью. Впервые с тех пор, как начала работать с детьми, я увидела пап — в брюках от тренировочных костюмов, бейсбольных кепках, — пап, которые играли со своими детьми. Это было то, о чем многие из них не могли даже и мечтать.