Родни Коллин - Теория небесных влияний. Человек, Вселенная и тайны космоса
Итак, Луна – это большой магнит всей природы. Она поддерживает миллионы отдельных магнитных полей, которые приводят в движение все живые тела на Земле и отличают их от мертвых тел. Каждый живой организм, наделенный жизнью Солнцем, образует такое отдельное и кратковременное магнитное поле. Можно и в самом деле сказать, что в дополнение к своему физическому телу он имеет магнитное тело. И эти магнитные тела созданы и находятся под влиянием магнитного действия Луны, хотя и получили форму и разнообразие от меньшего и вечно-изменяющегося магнетизма планет.
Что касается человека, магнитное поле и магнитное тело имеют много интересных аспектов. Именно магнитным полем было то, что при изучении Кильнером и Багналлом через экраны цианиновой краски выявлялось как некий род ауры, расходящейся на 5–7 см во все стороны от физического тела. Как следовало ожидать, оно имеет особое родство с телесными жидкостями, особенно с артериальной кровью, которая – из-за высокого процента содержания железа – является как бы проводником магнетизма. Поэтому магнитное поле сильнее у полнокровных людей и слабее у худых и анемичных. Оно, таким образом, близко связано с состоянием здоровья как всего тела в целом, так и отдельных его частей.
Именно этим магнитным телом человек чувствует физическое состояние других и сразу ощущает расположение к одному и раздражение против другого. Оно также является органом «симпатии» или «сочувствия», то есть понимания или сопереживания страдания, недомогания или здоровья другого человека, хотя не следует смешивать эту способность с эмоциональным пониманием, которое намного быстрее и гораздо проницательнее.
Близкая связь магнитного поля с потоком крови делает его важным фактором в лечении. Помимо того, что каждый человек усилием внимания способен сконцентрировать его в желаемом месте, некоторые люди имеют природную способность «сглаживать» или поляризовать магнитные поля других. Когда эта сила является подлинной, мы видим «целителей верой» или «психических целителей». В отдельных местах, где долгое время была сконцентрирована очень большая магнитная сила (например, в некоторых центрах паломничества), такое «разглаживание» магнитного тела может быть не кем-то лично осуществлено, а произойти само собой, сопровождаясь чувством какого-то особого прилива сил, а с наиболее восприимчивыми людьми возможны даже физические «чудеса». В других случаях воздействие на магнитные тела других может принимать форму месмеризма или гипнотизма.
Обычно магнитное тело является текучим или туманным, облекающим все физическое тело (возможно, более сконцентрированным около сердца). Направленное внимание имеет способность фокусировать его и тем самым усиливать приток крови к определенному месту. Но существует возможность, что какое-то страшное потрясение или эмоциональное насилие, особенно в момент смерти, способно «заморозить» его навсегда (или почти навсегда) в данной форме. В этом случае оно сохраняет свою форму даже после разрушения вырастившего его живого тела. Это именно та возможность, на которой основаны все истории о духах, призраках, привидениях и легенда о независимом существовании допельгангера – духа-двойника живого человека.
Вообще, относительно как аномальных, так и нормальных явлений, связанных с магнитным телом, самое главное для нас – это помнить, что магнитное тело является чисто механическим явлением. Все, с ним связанное, – и вообще, все, подверженное влиянию Луны – не имеет ничего общего с психическим развитием и сознанием.
III. Луна как отпрыск Земли
Как уже было отмечено, одним из главных характерных свойств Луны является то, что на ней никогда ничего не происходит.
Современные телескопы придвинули человеческое зрение к Луне настолько же близко, насколько ракеты, оснащенные фотокамерами, отодвинули его от Земли. Другими словами, человек может теперь изучать Землю и Луну с одинакового расстояния. На самом деле, освещенная ослепительным, не рассеиваемым атмосферой солнечным сиянием поверхность Луны просматривается так же ясно, как земной ландшафт с борта трансконтинентального самолета.
Но изучая ее целый год подряд, наблюдатель с зарождающимся чувством ужаса открывает, что там никогда ничего не меняется. Все те же зубчатые ряды гор, ослепительно белые на фоне смоляно-черных теней, все те же 30-километровые кратеры, как навечно замороженные всплески в кувшине молока, а между ними все те же пустыни вулканического пепла, то нагревающиеся под вертикальными лучами Солнца до температуры кипящей воды, то остывающие при переходе в тень до 80 ниже нуля по Цельсию – все это одно и то же сегодня, завтра, во времена Цезаря и через тысячу лет.
На Луне не только ничего не растет, но и не существует ни времен года, ни ветров, ни даже инея или льда. Один лишь беззвучный столб пыли от упавшего метеорита, только ослепительный день и черная как смоль ночь, окаменевшая от холода открытого космоса, – это вся амплитуда перемен. Довольно странно, но самый точный отчет, который можно сделать об условиях на Луне, можно найти в некоторых средневековых описаниях ада, ибо только они передают идею вечного огня, вечного холода, невозможности улучшения. Мы так привыкли к постоянной изменчивости и скоротечности мира природы, что нам почти невозможно постичь в обычных понятиях мир, где время не приносит изменений.
Все это присуще миру, где недостает самых первых октав материй, которые мы обсуждали в предыдущей главе. Если попытаться изобразить таблицу лунных элементов, она, возможно, начиналась бы ниже кислорода, где главные материи органической жизни заканчиваются. Во всяком случае, такие материи могли бы появиться там только «заключенными в тюрьму» формы металлов или минеральных солей.
Единственный вид изменений, которые, кажется, происходят на Луне и, возможно, являются там первым приготовлением к жизни через бесчисленное количество эпох – это тенденция пыли, поднятой падающими метеоритами и сыплющимися камнями, продвигаться в сторону какого-то одного региона, где она, по-видимому, наполняет мертвые кратеры и неизмеримо медленно создает огромную равнину пыльных наносов[50].
Фактически это является началом приливов. Масса лунной пыли притягивается Землей, так же как масса земной воды притягивается Луной.
Ранее мы рассмотрели связь вращения с отделением материй в различные состояния, которое способно привести к появлению атмосферы и органической жизни. Луна не вращается, и она представляет собой (как мы предположили бы о теле, где еще не создана разделяющая сила) твердую и однородную массу материи в минеральном состоянии.
Существует ли у Луны возможность приобрести вращение и таким образом со временем научиться вырабатывать воздух и жизнь? Растет ли она на самом деле? При ответе на этот вопрос мы должны учесть четыре факта. В настоящее время Луна отстоит от своего родителя на расстояние 30 его диаметров. Она не вращается. Меркурий находится на расстоянии 42 диаметров от своего родителя, Солнца. Он не вращается[51].
Венера находится на расстоянии 77 диаметров от Солнца, и она уже начала вращаться. Все следующие далее планеты вращаются, и, как правило, чем дальше планеты, тем быстрее они вращаются. Кроме того, Луна определенно (как, возможно, и планеты) медленно удаляется от своего светила.
Поэтому кажется чрезвычайно вероятным, что планета или спутник, вырастающая первоначально из тела своего родителя, приобретает силу вращения и, следовательно, независимой собственной жизни, только тогда, когда выходит из-под родительской опеки, то есть отходит на некое определенное расстояние от своего источника. Это расстояние, по всей вероятности, должно быть от 50 до 70 раз больше диаметра этой планеты. При таком расчете Луна, прежде чем сможет начать вращаться и вырабатывать жизнь, должна будет отойти от Земли в два раза дальше, чем она находится сейчас. Она фактически находится на полпути между зачатием и рождением как независимая планета.
Если это дитя Земли, то какого возраста? В поисках человеческой аналогии мы должны пойти назад, за пределы детства, младенчества и даже рождения. Это дитя не только еще не родилось, но плод еще даже не начал двигаться. Он как эмбрион или форма будущего мира, еще не имеющий ни собственной жизни, ни движения.
Для наблюдателя, который привык видеть живые человеческие существа с их непрекращающейся сменой движений и настроений, с их безостановочной игрой выражений, настроений, поз и прочим, и который каким-то образом получил возможность увидеть неподвижный утробный плод в материнском лоне, этот зародыш будет выглядеть безжизненным и неизменным. Наблюдатель сказал бы, что с ним ничего не происходит, и у него нет никаких возможностей, – оттого, что, хотя скорость изменений его внутренней сущности намного быстрее, чем у знакомых ему мужчин и женщин, она совершенно лишена наружного изменения личности, которое он ассоциирует с изменениями внутренними. Именно такой может быть стадия развития спутника Земли.
